Плач - Сэнсом К. Дж. (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗

Сесил кивнул:

— А эта повозка на улице — вы не догадываетесь, кто ее хозяин? — спросил я.

Миссис Рук покачала головой:

— До прошлой ночи я ее не видела.

Я переглянулся с Уильямом. Убийцы Грининга — а из описания добрейшей Рук было очевидно, что они же убили и ее сына, — видимо, знали, что Элиас исчез, и поджидали его в проходе между домов с повозкой наготове, чтобы увезти тело. Если б юноша не закричал, его больше никогда не увидели бы.

Уильям сказал:

— Я побеспокоюсь, чтобы тело Элиаса вывезли.

Тут миссис Рук впервые выразила враждебность:

— Разве мой сын не должен быть похоронен как подобает?

— Поверьте, так будет безопаснее. Для вас и ваших дочерей.

— И как мы вам сказали, — добавил я, — смерть Элиаса не останется неотомщенной.

Женщина опустила голову.

— А теперь можно мастеру Шардлейку взглянуть на тело? Мы прочтем молитву. — Сесил взял ее за руку.

Она злобно посмотрела на меня, но обратилась к нему:

— Посмотрите, что сделали с моим бедным сыном. Его убили за его веру? Как и мастера Грининга?

— Мы еще не знаем. Но может быть, — ответил Уильям.

Добрейшая Рук замолкла. Она понимала, что находится полностью в нашей власти.

— Пойдемте, мастер Шардлейк, — тихо сказал Сесил.

— Только не давайте увидеть его моим дочерям! — неожиданно страстно проговорила сзади Рук. — Если услышите, что они около комнаты Элиаса, пошлите их вниз. Им не надо этого видеть.

Элиас лежал лицом вверх на соломенном тюфяке в крошечной спальне, и на его окровавленное лицо падали лучи послеполуденного солнца. Его ударили по правой скуле с такой силой, что на темном обезображенном лице виднелись белые осколки кости. Кроме того, его ударили по темени, и его спутанные волосы слиплись от запекшейся крови. Ставни были открыты, и в комнату залетели мясные мухи, которые ползали по его голове. В приливе внезапной злобы я прогнал их.

— Раны на голове очень кровоточили, — заметил Сесил довольно спокойно, хотя стоял всего в паре футов от ложа.

— Он был убит точно так же, как Грининг, — сказал я. — Ударом по голове. А эта повозка с парусиной почти наверняка была приготовлена, чтобы его вывезти. Они не хотели большого шума и криков.

Я снова взглянул на тело и почему-то подумал о лежавшем на кровати Билкнапе. Но тот весь прогнил от болезни и был готов умереть, а Элиасу было всего восемнадцать, он был полон молодых сил. Я повернулся к Уильяму:

— Вы в самом деле верили в это, когда говорили, что Элиас теперь спасен в объятиях Иисуса?

Мой вопрос как будто уязвил молодого юриста.

— Конечно. Хотите сейчас помолиться вместе со мной, как я обещал его матери? — сухо спросил он.

— Нет, — коротко ответил я и напрямик спросил: — Что вы собираетесь сделать с телом?

— У лорда Парра есть кое-какие связи. Думаю, он устроит так, что тело вывезут и закопают где-нибудь в Ламбетских болотах.

Я посмотрел на молодого человека.

— Да, лорд Кромвель поступал так с мешавшими ему трупами. Я помню.

Сесил жестко взглянул на меня своими выпученными глазами:

— В высокой политике, сержант Шардлейк, всегда есть люди, работающие в тени. Вы-то должны это знать! Хотите устроить шум и плач о двух убитых печатниках, радикальных протестантах? С возможными последствиями для королевы? Тут должна быть связь, не правда ли? Или лорду Парру не следует вмешиваться?

Я неохотно кивнул и отвернулся, чтобы не видеть разбитой головы Элиаса.

— А что с тремя друзьями Грининга, мастер Сесил? Что, если они тоже мертвы?

Юрист покачал головой:

— Судя по всему, они сбежали. Наверное, поняли, что двое убивших Грининга где-то рядом.

Я согласно кивнул. Это звучало разумно.

— Я хочу что-нибудь сделать для бедной женщины, — заявил я.

— Я попрошу лорда Парра.

— Этого пожелала бы королева, — сказал я и добавил: — Пришлите кого-нибудь поскорее.

Оставив добрейшую Рук понуро сидеть за столом, мы вышли на улицу и осмотрели повозку. Это оказалась дешевая деревянная телега, а парусина на ней была старой и тонкой. Но она представляла какую-то ценность, и вряд ли кто-то бросил бы ее здесь.

Мы медленно пошли по Патерностер-роу.

— Почему Элиас не убежал вместе с другими? — спросил Сесил.

— Потому что ему было нужно содержать мать и двух сестер, он не мог просто бросить их, — объяснил я.

Мой спутник согласно кивнул:

— Я доложу лорду Парру. Он, вероятно, захочет с вами поговорить, когда вы завтра утром отправитесь в гардероб королевы. — Молодой человек с любопытством взглянул на меня и добавил: — С вашим помощником, который когда-то работал на лорда Кромвеля.

— Кромвель был жестким и безжалостным человеком. Но в нем была вера. Если бы он увидел, как его выдвиженцы — Пэджет, Рич и Ризли — переметнулись к Гардинеру и помогают бороться против того, во что он верил… — Я покачал головой.

— Равновесие в Тайном совете вот-вот будет нарушено. Скоро вернутся из Франции сэр Эдвард Сеймур и лорд Лайл. Скоро будет подготовлен мирный договор. Это будет их козырем перед королем.

— Удержится ли мир?

— О, я думаю, да. Денежная система уже так подорвана, что английским деньгам в Европе не доверяют. Немецкие банкиры, ссудившие королю столько денег на войну, больше не позволят ему воевать. — Уильям грустно улыбнулся. — Вы же видите: Англия — банкрот.

— Это и в самом деле так.

— Но если мы разберемся с этим делом без неприятностей для королевы, реформаторы могут начать все сначала. — Молодой юрист говорил безучастным, отстраненным тоном, но я понял, что Уильям Сесил знает очень многое. Он снова уставился на меня своими выкаченными глазами, а потом приподнял шапку и поклонился. — Дай вам Бог доброго вечера, мастер Шардлейк!

После этого он повернулся и направился к реке, чтобы взять лодку в Уайтхолл.

Глава 13

Я шел домой по тихим улицам, глубоко задумавшись. Два человека были уже убиты, трое скрылись, а я ни на шаг не приблизился к выяснению вопроса, кто украл книгу королевы и зачем. Я чувствовал себя очень одиноким. Многого я не мог сказать Сесилу, и он не знал о пропавшей книге [25]. Единственными, с кем я мог говорить откровенно, были лорд Парр и королева.

Дойдя до Чансери-лейн, я свернул к Линкольнс-Инн, чтобы выяснить, действительно ли колокол звонил по Билкнапу. Привратник в дверях грелся на солнышке. Он поклонился мне.

— Дай вам Бог доброго дня, сержант Шардлейк.

— И вам также. Я слышал утром, звонил колокол.

Привратник запричитал благочестивым голосом:

— Мастер Стивен Билкнап умер, да смилостивится Бог над его душой! Женщина, которая ухаживала за ним, уже и гроб заказала. — Он кивнул в сторону двора — там как раз внесли гроб. — Его отнесут в морг коронера, чтобы лежал до похорон, потому что у него не было семьи.

— Да, — кивнул я.

Мой собеседник прищурился:

— Пожалуй, вы не очень будете горевать по нем.

Привратник знал все отношения в инне, включая и мою давнюю вражду с Билкнапом.

— Перед лицом смерти мы все равны, — ответил я. Благочестие за благочестие. Мне подумалось, что когда распространится новость о планируемом памятнике Стивену, у привратника будет просто великий пир сплетен.

Затем я направился к конторе Билкнапа. Теперь ставни в его комнате были открыты. В дверях послышался шум, и двое мужчин вытащили наружу дешевый гроб.

— Тело легкое, верно? — сказал один из них.

— Тем лучше для такого жаркого дня, — отозвался его напарник.

Они вынесли гроб из ворот, и залитый солнцем квадрат остался совершенно пустым. Был такой обычай: когда умирает член инна, при выносе гроба его друзья выходят во двор. Но никто не вышел оплакать Билкнапа.

Я пошел прочь, домой. Мне хотелось есть, ведь я снова пропустил обед. Открыв дверь, я услышал голос Мартина Броккета, кричащего с кухни: