Горение. Книга 3 - Семенов Юлиан Семенович (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
– Да. Вам курьер повез личный пакет, неужели еще не доставил?
– Я звоню с перепутья. Благодарю. Сейчас же проверю. До свиданья.
Дав отбой, назвал барышне телефон адъютанта; тот сообщил, что личный пакет премьера «за сургучом» получен.
– Вскройте, – сказал Герасимов. – И прочитайте.
– Хорошо, Александр Васильевич. Соблаговолите подождать чуток, возьму ножницы…
Зажав трубку ладонью, Герасимов озорно крикнул Азефу:
– Хорошо слышно?
Тот наконец сменил гнев на милость, усмехнулся:
– Вот бы в ЦК эту отводную трубку поставить, цены бы мне не было, конец Бурцеву.
– Алло, Александр Васильевич, – адъютант вернулся к аппарату. – Я не знаю, возможно ли такое читать по телефону.
– Что-нибудь связанное с «номером семь» (так в охранке говорили о Николае). О нем?
– Именно.
Герасимов поджался, поразившись догадке, мелькнувшей в голове:
– Связано с маршрутом?
– О дополнительных мерах предосторожности,
– Хорошо, благодарю вас.
Герасимов положил трубку на рычаг, похожий на рога оленя, усмехнулся вошедшему Азефу:
– Ну? Так кто же шеф политической полиции? Я, милый Евгений Филиппович, я.
– Глядите, – ответил Азеф миролюбиво. – Моя информация абсолютна. Я говорю только в том случае, когда уверен. Я за это золотом плачу. Проверьте еще и еще раз. Если вам ничего не скажут, значит, у вас появились могущественные враги.
– Кто вам поведал об этом вздоре? Это сказал ваш враг, Евгений Филиппович, – Герасимов ответил ударом. – Назовите мне его.
– Нет, – Азеф покачал головой. – Не назову. Это мой коронный осведомитель. Он надежен. И не враг мне. Но и не друг. Он – болтун. Фанаберится. А я ему в винт проигрываю… О нем в ЦК только Виктор знает. И Натансон. Назови я его – мне гибель. Ваши филеры сей момент засветятся, провокаторы начнут к нему с идиотскими вопросами приставать – вот и конец мне, он все сразу поймет: значит, решит, один из нас троих – провокатор. Лидер партии провокатором быть не может. Натансон – теоретик, он прокламации пишет и газету ведет, от террора далек. Кто остается? Я остаюсь.
– Но ведь коронный осведомитель отдал вам фальшивку! Как должен был царь идти в Ревель на «Штандарте», так и идет! Какая «чугунка»?! Это же безумие по нынешним временам! Вам, бомбистам, подарок! Какой идиот это санкционирует? Я? Увольте! Столыпин? Да ни в коем разе!
… В полночь позвонил премьер-министру; тот пригласил на чай; о том, что маршрут следования государя изменен, и слыхом не слыхал:
– Это сказки какие-то, Александр Васильевич, чушь… От кого к вам пришла информация?
– Из окружения эсеров.
– Источник надежен?
И Герасимов – впервые в беседах с премьером – уверенно солгал:
– Проверяем, Петр Аркадьевич, проверяем…
– Такого агента надо сажать. Или гнать взашей, – нахмурился Столыпин. – Заведомо вводит вас в заблуждение.
Ночью Герасимов не мог уснуть, ворочался на тахте, вспоминал жену, сбежавшую к сукину сыну Комиссарову; чего им, бабам, не хватает? Меня ей не хватало, ответил он себе; я параллельно ей жил, как игрок: она рядом – ну и хорошо! Куда ей от меня деться?! А сам весь в интригах, ноздри раздувал, за генеральским золотом спешил, дуралей, бабу в упор не видел, вот и ушла… Возвращался то и дело к Азефу: почему «чугунка»? Неужели начал двойную игру?!
Утром, приняв холодный душ, тщательно поправил бороду и отправился в Царское, к Дедюлину.
Тот отчего-то заюлил, начал угощать чаем с черничным вареньем, говорил все больше о пустяках, анекдотами сыпал, слезливо умилялся тем, как смышлен наследник, а когда Герасимов в упор спросил, не будет ли перемен в маршруте государя, ответил:
– Только вам, и никому другому, Александр Васильевич… Белено держать в секрете, но ведь все равно вам, именно вам придется ставить охрану в пути следования… Так вот, ее величество третьего дня гадала с Аннушкой Вырубовой, та ей на ночь выбросила карты, что-то много пик легло на раннюю дорогу, и поэтому поступило августейшее указание поменять фрегат на императорский поезд… Это должно быть сделано в самый последний момент… Вы уж порадейте, мой друг, не сочтите за труд, и поймите меня верно: я не имел права сказать вам об этом в телефон, как замечательно, что вы сами ко мне приехали… И еще: государыня сказала, что она намерена принять приглашение Бенкендорфа. Так что она – вместе с английским родственником – посетит имение графа близ Ревеля… Об этом тоже велено таить, сказать лишь в последний момент… Убежден, вы и там обеспечите надежную охрану…
– В скольких верстах от Ревеля находится имение графа?
– Всего двадцать пять, Александр Васильевич.
– Где дорога проходит?
– Сначала через город, потом по лесу, дивный тракт, желтый песок, корабельные сосны…
– Вот из-за корабельных сосен-то и жахнут бомбу, – скрипуче ответил Герасимов. – Я на себя такую ответственность не возьму.
– Но, Александр Васильевич, ее величество дружна с семьей Бенкендорфов! Старинный русский дворянский род! И жена его чудно гадает по кофейной гуще! Совершенная; именно так, совершенная угадываемость ближайшего будущего! Вы же знаете, как государыня верит в это…
– Этот дворянский род Пушкина укокошил, – по-прежнему скрипуче заметил Герасимов. – Для господ бомбистов прекрасный повод поставить акт именно на пути следования августейшей семьи к наследникам первого русского жандарма… А что касается гаданья, то пусть графиня Бенкендорф сама пожалует на царский фрегат и там ворожит на гуще, охрану гарантирую…
– Вы чем-то раздражены, Александр Васильевич? – мягко, но с металлическими нотками в голосе осведомился Дедюлин. – Возможно, я могу помочь вам?
Не отрывая взгляда от ордена Святого Владимира, красовавшегося на груди дворцового коменданта, – получил за «разоблачение заговора бомбистов на священную особу государя императора в Царском Селе», – Герасимов подумал: «Разоблачил»? Не ты разоблачил несчастного Наумова, а я поставил спектакль с виселицами… Можешь ли помочь? Конечно, можешь, как не можешь… Порадел бы, чтоб не только тебе и Спиридовичу ордена повесили, но и мне б по заслугам дали. А ведь обошли, легко обошли, на повороте! Да и погоны мои где?! Отчего не жалуют генералом?! Эх-хе-хе, не умеют в империи ценить тех, кто верен и умен, ценят тех, кто без мыла влазит и в ушко нашептывает… »
– Нет, благодарю вас, в помощи не нуждаюсь… Что касается раздражительности, то ведь сплю мало – дела… Врачи настаивают на том, чтоб лечь в клинику или поехать на воды… Как полагаете, стоит прислушаться к эскулапам?
И Дедюлин дрогнул:
– Конечно, конечно, Александр Васильевич, ваше здоровье надобно беречь, только, бога ради, после высочайшего визита в Ревель! Не бросайте нас со Спиридовичем, на вас надежда…
– Да разве во мне дело? – чуть нажал Герасимов. – Трусевич – директор департамента полиции, тайный советник, полный генерал, – огромная власть в руках, сотрудники разбросаны по всей империи, куда мне с ним в квалификации равняться?
Дедюлин на это ответил, положив ладонь на левую руку Герасимова, которой тот прижимал к столу бумаги, чтоб не смело сквозняком:
– Я обещаю, что предприму необходимые меры – в случае, если визит в Ревель пройдет благополучно, – для безотлагательного жалования вас генерал-майором, Александр Васильевич.
– Благодарю, – ответил Герасимов. – Тем не менее на поездку в замок к Бенкендорфам я накладываю табу. Иначе не смогу гарантировать, что высочайший визит пройдет благополучно. Лучше продолжать службу полковником с чистой совестью, хоть и без наград, чем генералом, повинным в трагедии империи.
Дедюлин снял ладонь с его руки, пожал плечами, но сказать ничего не сказал; расстались холодно.
Вернувшись в Петербург, Герасимов сразу же вызвал Азефа.
– Господин начальник охранного отделения, милостивый государь Евгений Филиппович, – грустно пошутил он, приглашая провокатора к столу, сервированному с особым изыском, – а ведь вы у нас мудрец, не чета доверчивому Герасимову… Ваша взяла… Все верно – поезд. Где намерены проводить акт?
