Лунный камень(ил. В.Высоцкого) - Коллинз Уильям Уилки (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

— Нет, сэр, вознаграждение дается мне за исполнение моих обязанностей.

Я отказываюсь принять его, пока не исполню моих обязанностей.

— Я не понимаю вас, — произнес мистер Фрэнклин.

— Я вам объясню, сэр, — ответил сыщик. — Когда я приехал сюда, то взялся надлежащим образом раскрыть темное дело о пропаже алмаза. Сейчас я к этому готов и только жду возможности исполнить мое обещание. Когда я представлю леди Вериндер, в каком положении находится дело, и когда скажу ей прямо, как следует поступить, чтобы отыскать Лунный камень, ответственность будет с меня снята. Пусть миледи сама решит после этого, продолжать дело или нет. В случае положительном я закопчу то, за что взялся, и приму вознаграждение.

Эти слова мистера Каффа напомнили нам, что даже у полицейского сыщика есть достоинство, которое он не желает утрачивать.

Точка зрения его была настолько справедлива, что возразить было нечего.

Когда я встал, чтобы проводить его и комнату миледи, он спросил, желает ли мистер Фрэнклин присутствовать при разговоре. Мистер Фрэнклин ответил:

— Нет, если только леди Вериндер сама этого не пожелает.

Он добавил мне шепотом, когда я шел за сыщиком:

— Этот человек будет говорить о Рэчель, а я слишком привязан к ней, чтобы слушать это и сдержаться. Лучше мне побыть одному.

Я оставил его в большом огорчении; он облокотился на подоконник, закрыл лицо обеими руками, между тем как Пенелопа выглядывала из-за дверей в страстном желании его утешить.

Тем временем сыщик Кафф и я проследовали в комнату миледи.

Глава XXI

Первые слова, когда мы заняли свои места, были сказаны моей госпожой:

— Мистер Кафф, может быть, есть извиняющие обстоятельства для тех необдуманных слов, которые я вам сказала полчаса назад. Я, однако, не желаю ссылаться на эти обстоятельства. Я говорю с полной искренностью, что сожалею, если оскорбила вас.

Ее приятный голос и манера, с какою она произнесла это извинение, произвели надлежащее действие на сыщика. Он попросил позволения оправдаться в своем образе действий, выставляя это оправдание как знак уважения к моей госпоже. Он сказал, что никак не может быть виною несчастья, поразившего всех нас, по той уважительной причине, что успех всего следствия зависел от его тактического поведения с Резанной Спирман, которую ни в косм случае не следовало волновать или пугать. Он обратился ко мне, прося засвидетельствовать справедливость его слов. Я не мог отказать ему в этом. Я думал, что на том дело и остановится.

Сыщик Кафф сделал, однако, еще один шаг, очевидно, с намерением начать самое неприятное из всех возможных объяснений между леди Вериндер и им.

— Я слышал, что самоубийство молодой женщины связывают с одной причиной, — сказал сыщик, — может быть, эта причина и существует в действительности. Но она не имеет никакого отношения к тому делу, которым я здесь занимаюсь. И я должен прибавить, что усматриваю здесь другую причину. Какое-то необъяснимое беспокойство, вызванное пропажей алмаза, побудило, как я полагаю, эту бедную девушку лишить себя жизни. Я не собираюсь уверять, что знаю, чем было вызвано это странное беспокойство.

Но я мог бы, с вашего позволения, миледи, указать на одну особу, которая способна решить, прав я или нет.

— Особа эта находится сейчас в доме? — спросила моя госпожа после некоторого молчания.

— Особа эта уехала отсюда, миледи.

Ответ указывал на мисс Рэчель с такой прямотой, с какой только было возможно. Наступило молчание; я думал, что оно не прервется никогда. Боже!

Как выл ветер, как хлестал дождь в окна! Я сидел и ждал, чтобы кто-нибудь из них заговорил опять.

— Сделайте одолжение, выскажитесь яснее, — произнесла наконец миледи. — Вы имеете в виду мою дочь?

— Я имею в виду мисс Рэчель, — ответил сыщик Кафф столь же прямо.

Когда мы вошли в комнату, на столе у миледи лежала чековая книжка — приготовленная, без сомнения, для того, чтобы расплатиться с сыщиком.

Теперь она положила ее опять в ящик. Мне больно было видеть, как дрожала ее бедная рука — рука, осыпавшая благодеяниями старого слугу; я молю бога, чтобы эта рука держала мою руку, когда придет час моей кончины и я покину эту юдоль.

— Я надеялась, — продолжала миледи очень медленно и спокойно, — что вознагражу вас за ваши услуги и расстанусь с вами, не упоминая имени мисс Вериндер так открыто, как оно было упомянуто нами сейчас. Мой племянник, наверно, сказал вам об этом, прежде чем вы пришли в мою комнату?

— Мистер Блэк исполнил ваше поручение, миледи. А я объяснил мистеру Блэку причину…

— Бесполезно говорить мне об этой причине. После того, что вы сейчас сказали, вы знаете так же хорошо, как и я, что вы зашли слишком далеко для того, чтобы возвращаться назад. Я обязана ради себя самой и ради своей дочери настоять, чтобы вы остались здесь и высказались прямо.

Сыщик посмотрел на часы.

— Будь у меня время, миледи, я предпочел бы сделать свое донесение письменно, а не устно. По если продолжать это следствие, время слишком важно для того, чтобы терять его на письменные донесения. Я готов тотчас приступить к делу. Мне будет очень тяжело говорить, а вам слушать…

Тут моя госпожа опять остановила его:

— Может статься, будет менее тягостно и для вас, и для моего доброго слуги и друга, — сказала она, — если я подам пример и смело начну говорить. Вы подозреваете, что мисс Вериндер обманывает нас всех, скрывая алмаз для собственной своей цели? Не так ли?

— Совершенно так, миледи.

— Очень хорошо. Теперь, прежде чем вы начнете, я должна вам сказать, как мать мисс Вериндер, что она совершенно неспособна сделать то, в чем вы ее подозреваете. Вы узнали ее характер только два дня тому назад. А я знаю ее характер с тех пор, как она родилась. Высказывайте ваши подозрения так резко, как хотите, — вы этим не можете оскорбить меня. Я уверена заранее, что при всей вашей опытности, обстоятельства обманули вас в данном случае.

Помните, я не имею никаких тайных сведений. Дочь моя так же мало откровенна по этому поводу со мною, как и с вами. Причина, заставляющая меня говорить так уверенно, одна: я знаю свое дитя.

Она обернулась ко мне и протянула мне руку. Я молча поцеловал ее.

— Вы можете продолжать, — сказала она, взглянув на сыщика опять с прежней твердостью.

Сыщик Кафф поклонился. Слова моей госпожи произвели на него только одно действие: топорное его лицо смягчилось на минуту, словно он сочувствовал ей. Что до того, чтобы поколебать его убеждения, было ясно, что она не поколебала их ни на волос. Он плотнее уселся на стуле и повел свою гнусную атаку на мисс Рэчель следующими словами.

— Я должен просить вас, миледи, — сказал он, — взглянуть на это дело с моей точки зрения. Будьте добры представить себе, что вы приехали сюда в моей роли и с моей опытностью, и позвольте напомнить вам вкратце, в чем эта опытность состоит.

Моя госпожа наклонила голову в знак согласия. Сыщик продолжал:

— В последние двадцать лет меня часто приглашали в щекотливых семейных делах в качестве поверенного. Единственный результат моей практики в таких вопросах, имеющий отношение к настоящему делу, я могу объяснить в двух словах. Согласно полученному мной опыту, молодые девушки, знатные и богатые, часто имеют секретные долги, в которых они не смеют признаться своим ближайшим родственникам и друзьям. В одних случаях причиною этих долгов модистка и ювелир. В других деньги нужны для целей, которых я в настоящем деле не подозреваю и не хочу оскорблять вас упоминанием о них.

Держите в мыслях сказанное мною, миледи, — а теперь рассмотрим, как происшествия в этом доме вынудили меня вспомнить мой старый опыт, хотелось ли мне этого или нет.

Он собирался несколько мгновений с мыслями, а потом продолжал, с удивительной ясностью, принуждавшей нас понять его, с жестокой справедливостью, не щадившей никого:

— Первую информацию о пропаже алмаза я получил от инспектора Сигрэва.