Плач - Сэнсом К. Дж. (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗

Я вернулся в личные покои королевы. Лорд Уильям расхаживал туда-сюда, а его племянница по-прежнему сидела под своим балдахином, играя жемчужиной, некогда принадлежавшей Екатерине Говард. У ее ног лежал ее спаниель Риг.

Я рассказал им, что случилось с Лиманом и Годжером.

— Понятно, — мрачно проговорил лорд Парр. — Благодаря вам теперь мы знаем кто, но не знаем зачем. А из-за болвана Митчелла Лиман скрылся.

— Что касается «как» — думаю, для этого был нужен столяр, — сказал я. — Теперь мы знаем, что у Лимана были деньги, чтобы трясти ими перед людьми, и это важно. А что касается «зачем» — я начинаю задумываться, не целое ли сообщество радикалов может быть тут замешано, от Лимана до печатника Грининга. Но это возвращает нас к вопросу «зачем». Зачем им красть книгу?

— И прежде всего, откуда они узнали о ее существовании? — спросил старый лорд.

Королева вдруг склонилась, ее шелка зашуршали, и она заплакала, громко, мучительно зарыдала. Ее дядя подошел и положил руку ей на плечо.

— Кейт, Кейт, — проговорил он, утешая ее. — Мы должны сохранять спокойствие.

Ее Величество подняла лицо. Оно было испуганным, и слезы размазали белила по ее щекам. От такого ее вида у меня сжалось сердце.

— Сохранять спокойствие! — закричала она. — Как?! Когда кража уже привела к двум смертям! И кто бы ни украл мою книгу, похоже, что за ними стоял кто-то еще, и она сейчас у него! А все из-за моего греха гордыни — я не послушала совета архиепископа Кранмера и не уничтожила рукопись! Стенание, действительно стенание! — Она издала долгий прерывистый вздох, а потом обратила свое несчастное лицо к нам. — Знаете, что хуже всего для меня, написавшей книгу, побуждающую людей забыть мирские искушения и искать спасения души? Что даже теперь, когда погибли эти бедные люди, я думаю не о них, не об оказавшихся в опасности друзьях и семье, а о себе, которую сожгут, как Анну Эскью! Я представляю себя прикованной к столбу, слышу треск подожженного хвороста, чувствую запах дыма и ощущаю пламя. — Она повысила голос, и он теперь звучал безумно. — Я боюсь этого с весны! Когда король унизил Ризли, я подумала, что все кончилось, но теперь… — Она ударила себя в грудь кулаком. — Я так эгоистична, так эгоистична! Я, которая считала, что Господь наградил меня милосердием… — Королева уже кричала, и спаниель у ее ног тревожно заскулил.

Парр твердо взял ее за плечи и посмотрел в ее распухшее лицо.

— Держись, Кейт! Ты продержалась эти месяцы — так не расклеивайся сейчас! И не кричи. — Он кивнул в сторону двери. — Стражник может услышать.

Королева кивнула и сделала несколько долгих шумных вздохов. Постепенно она пришла в себя и уняла дрожь. Взглянув на меня, Екатерина попыталась улыбнуться сквозь слезы.

— Наверное, вы не думали увидеть вашу королеву в таком виде, Мэтью? — Она похлопала дядю по руке. — Ну вот, милорд. Все прошло. Я снова пришла в себя. Мне нужно умыться и велеть служанкам накрасить меня, прежде чем я снова выйду.

— Мне очень печально видеть вас в таком расстройстве, Ваше Величество, — тихо сказал я. — Но мне пришла в голову одна мысль. Лорд Парр, вы сказали Ее Величеству, что ее крики может услышать стражник?

Глаза королевы тревожно расширились, и Уильям похлопал ее по руке.

— Я преувеличил, чтобы ее успокоить. Эти двери толстые, специально, чтобы королева могла уединиться. Стражник может услышать громкий голос, но не слова.

— А что, если человек кричал? — сказал я. — Мужчина с громким низким голосом, голосом проповедника, привыкший, чтобы его слышали вдали?

Старик нахмурился:

— Никакой мужчина не осмелится прийти сюда и кричать на королеву.

Но Екатерина подалась вперед, широко раскрыв глаза и скомкав в ладони носовой платок.

— Архиепископ Кранмер, — проговорила она. — В тот вечер, когда мы спорили о «Стенании» и я возражала против его доводов, я кричала, и — да, он тоже кричал. — Королева судорожно глотнула. — Мы добрые друзья, мы обсуждали друг с другом вопросы веры много раз, и он очень боялся, что может случиться, если я сделаю «Стенание» достоянием публики. Сколько раз, наверное, он сам страшился костра за эти последние двенадцать лет? И он был прав, теперь я понимаю. — Она снова посмотрела на меня. — Да, если стражник мог разобрать слова кого-то из кричавших здесь, то это были слова архиепископа. Он говорил мне, что если я попытаюсь опубликовать «Стенание», гнев короля не будет иметь границ.

Лорд Парр сдвинул брови:

— Он не имел права…

— Вы сказали, это было в начале июня? — спросил я.

Королева кивнула:

— Да. — Она нахмурилась. — Кажется, пятого или шестого.

Я повернулся к ее дяде:

— Милорд, вы знаете часы вечерней смены?

— С четырех до полуночи.

— Было бы интересно выяснить, кто стоял на часах за дверью во время этого спора. У капитана Митчелла должно быть записано.

— Значит, когда мы спорили с архиепископом, за дверью мог стоять Лиман? — ужаснулась королева.

С тихим напряжением я продолжил:

— И мог узнать о существовании книги и задумать украсть ее. Если б сумел заполучить дубликат ключа. Дело лишь за этим. Милорд, давайте выясним, кто тогда стоял на часах. А потом нужно снова допросить столяра.

В тот вечер на часах стоял Лиман — начальник стражи подтвердил это. Можно было почти наверняка сказать, что, подслушав Кранмера, он узнал о существовании «Стенания», после чего составил план и стал ждать — и подкупать. Интересно, на какие деньги? Я был уверен, что этот человек действовал не один.

Мы оставили капитана в смятении и на меньшей из двух барж королевы отправились в замок Бэйнардс. Гребцы в королевских ливреях быстро гребли вниз по Темзе, а герольд с тубой сигналил всем на пути, чтобы нам освободили дорогу. К королеве вызвали Мэри Оделл, чтобы она привела ее в порядок в личных покоях и Екатерине можно было снова показаться на людях.

Мы с лордом Парром сидели под навесом друг напротив друга. На солнце был виден действительный возраст Уильяма, его бледная морщинистая кожа и усталые глаза. Я отважился спросить:

— А что, милорд, Ее Величество часто бывает… такая?

Старый лорд на мгновение взглянул мне в глаза, а потом подался вперед и тихо сказал:

— Несколько раз за последние месяцы. Вы не представляете, какое хладнокровие и самообладание от нее требуется. Это самообладание всегда было сильной чертой моей племянницы. Но под ним она женщина сильных чувств, и ее чувства становятся сильнее по мере того, как укрепляется ее вера. А с весны — допросы ее приближенных, преследования, страх, что король может отвернуться от нее… Да, раньше случалось, что она не выдерживала. Предо мною, Мэри Оделл, своими сестрами. Ей повезло, что у нее есть на кого положиться. — Уильям замолчал и жестко посмотрел на меня.

— Она может положиться и на меня, — тихо сказал я.

Лорд Парр состроил гримасу:

— Для простолюдина видеться с королевой, как видитесь вы… Ну, надо сказать, вы первый такой. И молю Бога, что последний. — Он выпрямился, взглянув мне через плечо. — Вот, пристань замка Бэйнард уже рядом.

Мы вдвоем согласовали свой подход — слова, которыми приведем Барвика к признанию, если он окажется виновным. Нельзя было терять время. Лорд Парр быстро прошел через двор и центральный коридор, строго взглянув на стражу, которая отсалютовала канцлеру королевы. Подойдя к двери столярной мастерской, он распахнул ее. Барвик строгал длинную дубовую доску, и я заметил в его рыжеватой бороде опилки, а его помощник песком шлифовал другую. Когда мы вошли, оба подняли головы — помощник удивленно, а Барвик, я видел, испуганно.

Лорд Уильям хлопнул дверью и встал, скрестив на груди руки. Повернув голову к подмастерью, он коротко сказал:

— Ступай, мальчик, — и паренек с коротким поклоном выбежал.

Барвик смотрел на нас.

— Вором оказался Майкл Лиман, — напрямик сказал я. — А его сообщником — Захари Годжер.