Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Корчевский Юрий Григорьевич (читать онлайн полную книгу TXT, FB2) 📗

Рана была линейной, с ладонь длиной, довольно глубокой и кровоточила.

Василиса смочила чистую тряпицу водой, обмыла края раны, наложила сухую повязку.

– Бедненький, на службе пострадал! – сказала девушка голосом, полным жалости и сострадания.

– Ничего, за одно битого двух небитых дают, – подбодрил Нифонт Андрея. – Служба у него, дочка, такая. Чай, не на печи лежит. Ты кормить его думаешь?

– Так я ведь не сиднем сижу! – Василиса убрала таз и окровавленные тряпки, затем вернулась и унесла испачканные кровью рубашку и сюртук.

– Замочу сразу, а то ведь пятна могут остаться.

Через четверть часа Василиса вернулась, неся на подносе миску с исходившей паром картошкой, квашеной капустой. Рядом стояло блюдо с мочёными яблоками и кувшин вина.

– Прости, Андрей, не готовились мы к вечернему визиту.

– Пустое, – махнул рукой Нифонт. – Чем богаты, тем и рады. Давай с красного вина начнём. Бают, для крови хорошо, а ты после ранения.

Нифонт разлил вино по стеклянным стаканам. Чокнулись, выпили. Андрей стал жадно есть. За день во рту маковой росинки не было, а побегать и поволноваться пришлось изрядно. Под вино и умял всю картошку да капусту с огурцами. В животе разлилось приятное тепло, голова поплыла.

– Э, да ты уже и готов, – заметил Нифонт. – Спать пора, и то сказать – одиннадцать часов уже.

Обычно трудовой люд спать ложился рано – в восемь-девять часов вечера, но и вставали затемно, в пять-шесть часов. Потому и глаза слипались у всех.

Андрей дошёл до постели, заботливо приготовленной Василисой, и, едва стянув сапоги и штаны, рухнул на мягкую перину.

Сон навалился мгновенно, и спал Андрей без сновидений.

Утром первым делом Андрей здоровой рукой дотронулся до раненой. Рана ещё поднывала, но повязка была сухой.

Нифонт к тому времени уже ушёл на рынок.

Василиса поставила на стол завтрак. Ели молча.

После завтрака Василиса взялась штопать порез на рубашке и сюртуке. Потом стала гладить.

Андрей едва дождался, пока она приведёт в порядок одежду – надо было спешить на службу.

Не без труда одевшись, он поцеловал Василису в губы, подхватил узелок с судовой кассой и направился в розыскную экспедицию.

У Лязгина в кабинете он после обычного приветствия шлёпнул на стол узелок, развязал его. Потом достал из кармана бумаги, протянул Лязгину.

– Объясни, – сказал Иван Трофимович.

– Это деньги из судовой кассы, что Пётр Иваницкий украл. Вот заявление капитана «Ерша».

– Отлично.

Лязгин дружески хлопнул Андрея, угодив прямо по ране. Заметив, как перекосилось лицо подчинённого, Лязгин встревожился.

– Когда мы с тобой вчера виделись, ты же здоров был. Чего приключилось?

– Грабитель вечером ножом задел.

– И что?

– Выстрелил я в него, да он убежал.

– Попадётся ещё, – нахмурился Лязгин. – А это что?

– Опись ценностей купца Редникова, которые Пётр у дочери его в Любеке украл. Все ценности я вернул купцу.

– Наш пострел везде поспел, – удивился Лязгин.

– Вы на обороте почитайте.

Лязгин перевернул лист. «Так… возвращены все… претензий не имею».

– Отлично! Подшивай опись в дело этого Петра – и в суд.

– Купец просил: про ценности и дочку – ни слова. Я слово дал. С Петра и кражи денег судовой кассы хватит.

– Ну, раз слово дал – держи. А жаль! Было бы два раскрытых дела вместо одного.

– Сами понимаете, Иван Трофимович, вопрос деликатный. Редников не хочет огласки того, что дочь его из отчего дома с проходимцем сбежала.

– М-да, конечно, понимаю. Но ничего, и одно раскрытое дело – тоже неплохо. И какое дело! За границей раскрыл! Молодец, растёшь! Рука-то сильно болит?

– Терпимо.

– Вот что, Андрей. Даю тебе три дня отдыха своей властью – больше не могу. Всё-таки в Любеке без отдыха трудился, опять же ранение лечить надо.

– Спасибо. Так я пошёл?

– Иди, отдыхай.

Андрей вышел, немало в душе подивившись тому, что Лязгин выглядел после вчерашней пьянки, как нежинский огурчик, только что сорванный с грядки. Запашок только немного выдавал.

Несмотря на то, что ныла раненая рука, настроение у него было прекрасное. Хорошо-то как! Три дня отдыха! И никаких дел! Можно отоспаться. А то Андрей что-то и в самом деле чувствовал себя изрядно уставшим.

Путилов хлопнул себя по карману – что-то там мешается… Когда шёл на службу, не чувствовал – все мысли были поглощены работой. А тут вышел из экспедиции – и нате вам!

Андрей сунул руку в карман и вытащил кошелёк Редникова. Чёрт! И как он забыл? И Василиса хороша – ни словом не обмолвилась. Вчера ведь сюртук и рубаху стирала, сегодня штопала и гладила… И наверняка перед стиркой выложила содержимое карманов, а потом на место вернула. И не сказала же ничего!

Андрей остановился, развязал кошель, заглянул… И от удивления аж присвистнул! Кошель был забит серебром под завязку.

Первым порывом Андрея было пойти и вернуть кошель Редникову. Слишком много денег! Да теперь уже и неудобно как-то. Надо было вчера категорически отказаться! А сегодня – чего уж…

Андрей повернул домой, на холостяцкую квартиру. По пути в лавку зашёл, купил хлеба ситного да сахара, да колбасы чесночной. В квартире ведь съестного – ну совсем ничего, даже мышь в мышеловку заманить нечем.

А когда пришёл на квартиру, даже сюртук не снял – уселся за стол и деньги пересчитал. Пятьдесят семь рублей! Много. Андрей таких денег сроду никогда в руках не держал. Нет, держал, конечно, – ту же судовую кассу или ценности Елизаветы. Но то были чужие деньги, потому и относился Андрей к ним безразлично. А тут – богатство! Будет на что и свадьбу сыграть, и домик – пусть и скромный – купить можно. Хотя – зачем домик? Нифонт Рыбнев обещал дом за дочерью в приданое дать. А бросаться словами купечество не привыкло. «Тогда на обзаведение пойдут», – решил Андрей. Он сунул кошелёк в карман и направился к Василисе. Пусть перевязку сделает, да и поболтать можно. Не часто ему свободные дни выпадают.

Розыскник перешёл Горсткин мост, и тут взгляд его упал на вывеску ювелирного магазина «Братья Онуфриевы – лучшие украшения».

А ведь по большому счёту он перед Василисой предстал не в лучшем виде. Был за границей, в большом торговом городе, а подарка не привёз. Балда стоеросовая! Любимым нужно иногда приятное делать – подарки дарить.

Андрей решительно вошёл в магазин и подошёл к прилавку. От разнообразия выставленных украшений разбежались глаза: золото, серебро, кольца, броши, перстни, цепочки.

К нему подскочил приказчик в чёрной атласной жилетке – волосы прилизаны, прямой пробор.

– Чего господин желает?

– Подарок девушке.

– Кольцо? Какой размер?

Андрей растерялся. Об этом он как-то не подумал. Видя затруднения молодого человека, приказчик предложил:

– Тогда, может, серьги или цепочку?

Андрей облегчённо выдохнул:

– Серьги.

– С драгоценными камнями или без?

– Без камней, но чтобы резные были и красивые.

– Всенепременно, сударь.

Приказчик вытащил плоский ящичек и стал показывать серьги. Глаза Андрея выхватили серьги, как у Елизаветы – в виде бабочек. Ажурная работа, настоящее произведение ювелирного искусства.

– Вот эти, – Андрей ткнул в них пальцем.

– О, у вас хороший вкус! Аглицкая работа! Пожалуйста, десять рублей серебром.

Андрей мысленно охнул. Цена была выше той, на которую он рассчитывал, но отступать назад он не стал, расплатился. Протягивая серьги в маленьком бархатном мешочке, приказчик широко улыбнулся ему:

– Заходите ещё, завсегда будем рады видеть.

– Спасибо.

Андрей в радостном настроении шагал к дому Рыбневых, сжимая в руке заветный мешочек с серьгами.

Прежде чем постучать, он ещё раз оглядел себя, провёл рукой по волосам.

Дверь открыла Василиса. Она обрадовалась и одновременно удивилась появлению Андрея во внеурочное время.

– Случилось что? – встревожилась она.

– Отпустили на три дня по случаю ранения, – не скрыл своей радости Андрей.