Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен (бесплатные версии книг .TXT) 📗
— На твоих штанах полно засохшей крови, но рубаха всё прикроет, пока ты их не поменяешь. Их тоже лучше закопать при первой возможности.
Она протянула ему рубаху. Бельё было тёплым, и Адам покраснел, понимая, что она нагрела его своей обнажённой кожей. Она подошла к бочке с овсом и, подпрыгнув, уселась на неё, свесив ноги. Лучики солнца, просачиваясь из-под кровли, падали на её черные локоны, придавая им ослепительный блеск. Адам заметил, что на свету они вовсе не чёрные. Они были почти фиолетовыми, как спелые сливы.
— Это учитель сделал? — спросила она небрежно.
— А что, если он? — огрызнулся Адам.
— Как ты умудрился его так рассердить?
Адам потупил взор, присел и, подняв с полу соломинку, принялся накручивать её на палец.
— Никак. Я ударил парня кулаком.
— Уверена, он это заслужил. Его тоже выпороли?
— Нет, не выпороли! — начал Адам, распаляясь. — Это Генри де Саттон. Его отцу покровительствует Джон Гонт. Генри может спалить всю школу дотла, а его лишь похлопают по плечу и скажут: «Чем бы дитя ни тешилось».
— И кого ты ненавидишь больше? Генри или учителя?
Адам с несчастным видом рассматривал накрученную на палец соломинку.
— Я думаю, для начала стоит наказать учителя, — произнесла Леония. — Он виноват вдвойне, потому что взрослый. А взрослые должны отвечать по всей строгости.
— Мы не можем наказывать учителей или взрослых, — возразил Адам. — Но я не прочь это сделать. Я бы выбил из него всю дурь.
На мгновение в его воображении всплыла забавная картина: учитель лежит со спущенными штанами на скамейке для порки. Адам слышал, как тот молит о пощаде, когда розга опускается снова и снова. Может, он даже обделался от страха, как перепуганный ребёнок
— Ну, так сделаем это.
Адам фыркнул.
— Не глупи. Мы не можем его выпороть. Как ты думаешь, что он ответит, когда мы попросим его спустить штаны?
— А мы и не будем его спрашивать, — сказала Леония. Она спрыгнула с бочки и взяла пучок соломы. — Набери мне длинных соломинок. Эти чересчур коротки.
Сам не зная почему, он исполнил всё в точности, даже не задумываясь над тем, что может отказаться. Он рылся в соломе, вылавливая самые длинные соломинки и протягивая их ей. Она аккуратно складывали их на бочку. Охота за соломинками затянулась, но Адама, похоже, это развлекало. Во всяком случае, ему нравилось быть с ней наедине. Если он находил длинный пучок соломы, Леония одобрительно кивала, а он старался заслужить её улыбку. Любопытно, что, несмотря на боль, впервые с того дня, как заболела его мать, он почувствовал себя счастливым.
— Приступим? — Леония поднесла что-то к свету.
Она сложила пучок соломы пополам, соломинкой наметила шею, образовав голову, ещё одна соломинка — и получилось туловище. Затем она разделила концы пучка на две косички, сделав ножки. Соломинки, продетые сквозь тело горизонтально, образовали пару грубых рук. И в заключение, она сделала глаза при помощи двух колючек. Но рта не было. Она лишала его голоса.
— Очередная дурацкая куколка для девчачьих игр.
Адам даже не пытался скрыть отвращение в своём голосе. Она смеётся над ним, как и все остальные. Он уже собирался выбежать из конюшни, но она встала на его пути, перекрывая дорогу. Леония снова держала куклу в руках.
— Эта кукла будет мастер… Как там зовут твоего учителя?
— Уорнер, — мрачно ответил Адам.
— Мастер Уорнер, — медленно повторила Леония. — Мы должны окрестить его должным образом. — Она поднесла куклу к ведру с окровавленной водой. — Подойди сюда. Ты будешь священником.
Она сунула куклу в руки Адаму. Он переминался с ноги на ногу, неловко теребя куклу в руках. Конечно же, Леония над ним издевается, но было любопытно, что будет дальше.
— Продолжай, Адам, окуни куклу в воду трижды, с головой, называя по имени. Скажи при этом: «Нарекаю тебя мастером Уорнером».
Адам погрузил соломенное чучело в воду.
— Мастер Уорнер, — пробормотал он.
— Нет, ты должен сказать: «Нарекаю тебя…». Иначе это не сработает.
Адам чувствовал себя полным идиотом, но понимал, что Леония не отстанет от него, пока он не сделает в точности, как она просит.
Первый раз он пробормотал себе под нос, но уже в третий — понял, что смеётся. Он сам не знал почему, но у него внезапно улучшилось настроение, когда он представил, что окунает в воду старого Уорнера.
Леония тоже засмеялась. Когда он закончил, она опрокинула ведро с водой.
— Не хочу, чтобы кто-то это нашёл и задавал дурацкие вопросы.
Адам посмотрел на неё с восхищением, какого ещё не было. Забрав мокрую куклу у Адама, она поставила её на бочку, установив вертикально, так, что у маленьких ножек образовалась кровавая лужица.
— Итак, мастер Уорнер, как же мы вас накажем?
— Мы можем его повесить, — нетерпеливо вступил Адам, всё больше втягиваясь в игру. Он уже бросился искать кусок верёвки.
— Он умрёт в своё время, но ты же не собираешься его убивать. Это слишком быстрая смерть. Пусть помучается для начала. Леония обыскала конюшню, разгребая солому носком ботинка, пока не наткнулась на что-то.
— Я так и знала, что это где-то здесь.
Это был старый железный гвоздь, погнутый и ржавый. Очевидно, он долгое время провалялся в соломе. Леония была права: конюх не особо усердствовал в чистке конюшни. Она протянула гвоздь Адаму.
— Выбери место, в которое ты хочешь его поразить. Только не в сердце.
Адам осмотрелся, понимая, что темнеет. Воздух ещё был раскалённым, словно кухонная печь Беаты, но мохнатые тёмные тучи набежали на солнце. Глаза Леонии странно блестели в зловещем полумраке, от этого ему стало не по себе. Будто он и впрямь поверил, что они могут убить старого Уорнера.
— Кажется, начинается дождь. Надо идти, пока нас не хватились.
— Нет! — Улыбка сошла с лица Леонии. — Подумай о том, каково тебе было, когда он стегал тебя розгами. Подумай о той боли, что он тебе причинил за проступок, который ты даже не совершал. Завтра ты снова пойдёшь в школу и встретишься со свидетелями своего унижения. Они всё видели. Так что ты хочешь с ним за это сделать?
Кровь прилила к лицу Адама, когда он вспомнил, как снимает штаны на глазах у всей школы, ложится на скамью и дрожит в ожидании первого удара, а затем ещё и ещё одного, закусив ладонь, чтобы не опозориться и не закричать. Уорнер даже не дал ему оправдаться. Учитель должен был его выслушать.
Зажав гвоздь в кулаке, он бросил куклу на бочку лицом вниз и, размахнувшись, со всей силы вонзил его в задницу Уорнера, в его ноги, руки, спину. Это уже была не простая солома, а плоть, что болела и кровоточила. Адам колол его снова и снова, пока не выбился из сил.
Где-то вдалеке раздался долгий раскатистый удар грома.
Глава 34
Сердце кошки или пронзённая булавками лягушка, высушенные и повешенные в укромном уголке, защитят дом от ведьм.
Линкольн
Неоспоримое достоинство смерти — возможность наблюдать, как живые изводят себя по всяким несущественным пустякам: не поднявшееся тесто, охромевшая лошадь, разбившийся горшок с похлёбкой, мелкая фальшивая монета, полученная в лавке на сдачу. Пара-тройка подобных мелочей, и живые уже думают, что у них не задался день, а то и целый год. Они так расстроены из-за какого-нибудь порвавшегося шнурка, что не замечают нависшей над их головами каменной глыбы, готовой обрушиться в любой момент.
Но Леония, этот милый ребёнок, давно усвоила, что не стоит распыляться по мелочам. Она просто устраняла источник беспокойства при первой же возможности. В итоге она всегда спала спокойно, не вскакивая от каждого мышиного писка, в отличие от большинства домашних, что дни и ночи напролёт только и придумывали себе проблемы, множа их в воспалённом воображении.
Был вечер вторника. Роберт наконец-то вернулся из Уэйнфлита, уставший, весь в пыли, раздражённый долгой поездкой. Его дела шли довольно сносно, потому что он был не из тех, кто позволит взять над собой верх в сделке, но ему хотелось добраться домой засветло.
