Пелагия и белый бульдог - Акунин Борис (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
– И про него тоже. Бога не бояться, Его любить надо. И надо, чтоб церковь тоже не боялись, а любили. С земной властью же церкви сливаться и вовсе грех.
– Чем же это грех? – не столько рассердился, сколько удивился Митрофаний. – Чем Заволжску хуже от того, что Антон Антонович меня слушает?
Жаль, не пришлось договорить, потому что в дверь заглянул взволнованный Бердичевский и объявил:
– Владыко, всё уже! Присяжные вышли почти сразу. Спасенный виновен – единогласно. Бубенцов невиновен – и тоже единогласно. Репортеры и приговора дожидаться не стали. Тут в коридоре толкутся. Вас дожидаются.
– Нас? – дрогнул голосом архиерей. – Что ж, изопью чашу горькую, так мне и надо. – Он решительно поднялся, потянул Пелагию за руку. – Выходи первая. Твой час. Только сильно-то не гордись. Помни, что ты Христова невеста.
Едва ступив в коридор, Пелагия ослепла от магниевых вспышек и, пройдя два шажочка, потерянно остановилась. Успела только разглядеть множество оживленных мужских лиц, причем большинство были без бород и с подкрученными усами.
Крепкие плечи оттеснили монахиню в сторонку. Сюртуки с пиджаками окружили кольцом покаянно ссутулившегося владыку.
Один скуластый, некрасивый – сам Царенко, прославленный петербургский публицист – почтительно произнес:
– Владыко, ваша величавая мудрость произвела на публику глубочайшее впечатление. Вы произнесли выдающуюся речь, разоблачив Зло в лице инспектора Бубенцова, пусть неподсудного человеческому суду, но стократно виновного на Суде Божьем. Мелкого же убийцу, преступника заурядного, предоставили разоблачить вашей помощнице, что она исправно и сделала, несомненно следуя вашим указаниям.
– Нет-нет, она сама! – с испугом воскликнул Митрофаний. – Это все Пелагия!
Столь трогательное проявление скромности было встречено понимающими улыбками, а многие из репортеров сразу же записали слова архиерея в блокноты, усмотрев в них восхитительное смирение и неприятие суеты.
– Разумеется, – проницательно улыбнулся и Царенко. – Вы тут совершенно ни при чем. И во всех прежних делах, раскрытых при вашем содействии, заслуга тоже принадлежала вашей сестре Поликсене.
– Пелагии, – растерянно поправил владыка, выискивая глазами свою помощницу.
Пелагия стояла у раскрытого окна, повернувшись к журналистам спиной. Расстроена? Обижена?
Поспешим успокоить читателя. Сестра вовсе не была обижена. Она просто стояла и смотрела в окно, потому что там как раз намечалось – а собственно, уже и началось – происшествие, о котором было упомянуто чуть выше.
Площадь, на которую выходили окна окружного суда, в этот предвечерний час почти совсем опустела. У фонаря лениво перебрехивались две дворняжки, через лужу на одной ножке скакал мальчишка в суконной чуйке и смазных сапогах. Но с дальнего конца, где в площадь вливается Малая Купеческая, доносился звонкий цокот копыт по булыжнику, грохот колес, звяканье сбруи. Весь этот шум резво приближался, и вскоре уже можно было рассмотреть взмыленную пару сивопегих лошадок, тащивших за собой рессорную коляску. На облучке, размахивая кнутом, стоял запыленный монах в черной, развевающейся по ветру рясе, но простоволосый, так что его длинные космы совсем растрепались, а потом стало видно, что у странного возницы весь лоб в крови и до невозможности выпученные глаза. Немногочисленные прохожие, завидев этакую картину, так и застывали на месте.
Приблизившись к зданию суда, монах натянул вожжи, останавливая разогнавшихся лошадей, соскочил наземь и крикнул Пелагии…
Впрочем, не станем пересказывать, что именно прокричал вестник, потому что это будет уже начало совсем другой истории, еще более диковинной, чем история про белого бульдога.
Пелагия быстро обернулась к преосвященному. Митрофаний не видел странного монаха и не слышал его крика, однако сразу почувствовал неладное. Мягко, но решительно отстранил корреспондента и…
