Талисман Белой Волчицы - Мельникова Ирина Александровна (книга регистрации txt) 📗
– Я понимаю, – вздохнул купец. – Я и сам бы так подумал, но сторожа-то разные, а показывают одно и то же: пять человек нападают, а остальные по кустам хоронятся, подходы охраняют.
– А какие-то особые приметы жуликов запомнил кто-нибудь?
– Да что там за приметы? – пожал плечами Кретов. – Крепкие, здоровые все, один, правда, роста небольшого, а остальные, говорят, моему Даниле под стать. На лицах маски черные, и одеты все как один в синие армяки и ичиги из оленьей кожи, а зимой в нагольные полушубки и сапоги на овчине. Вооружены пистолетами и саблями, чтобы лошадям постромки рубить. Людей не трогают, уложат всех мордой в землю, кушаками руки свяжут, и все.
– Что ж вы раньше в полицию не обратились?
– А, – скривился в пренебрежительной ухмылке Кретов, – все равно не найдете. Я и сейчас к Тартищеву обратился по старой памяти, по молодости он меня часто выручал, когда по пьяни, бывало, «под шары» попадал. Если б ногу не сломал, ни в жизнь бы с полицией не связался!
– И что вы от нас тогда хотите?
– Чтоб всенепременно нашли этих жиганов! – Кретов откинулся головой на спинку кресла и обвел Алексея фамильярным оценивающим взглядом. – Возьмись-ка ты, Алексей, за это дело, а? Я отблагодарю...
– Это не я решаю, но передам Федору Михайловичу ваши пожелания.
– У вас в полиции все такие зануды? – справился Кретов. – Я в твоем возрасте водку графинами пил и по три бабы в ночь любил.
– Каждому – свое, – усмехнулся Алексей и поднялся со стула. – Позвольте раскланяться. Время, отведенное мне на визит, уже на исходе. Уверяю вас, что изложу ваше дело Федору Михайловичу во всех подробностях. И ему решать, кто на самом деле им займется.
– Ну что ж, бывай! – кивнул ему Кретов и крикнул: – Данила, проводи гостя! – И когда тот появился на пороге, перекинул Алексею конверт: – Забери, авось что разглядите вместе с Тартищевым...
Уже минуя ворота, Алексей оглянулся. На одном из окон второго этажа дернулась штора, и ему показалось, что мелькнуло зеленое платье. Он пригляделся. Анфиса, прикусив платок зубами, наблюдала за ним. Некоторое время они поедали друг друга глазами. Анфиса не выдержала первой. Злобно рванув платок изо рта, она отскочила в глубь комнаты. Следом на окно опустилась тяжелая штора. Усмехнувшись, Алексей шагнул за ворота.
Глава 3
– Что-то мне здесь непонятно, – произнес задумчиво Тартищев, разглядывая измятый конверт с подметным письмом Никодиму Кретову. – Слухи, что теребят купчилу, до меня и раньше доходили, но он помалкивал, а мы не настаивали. Зачем нам лишние заботы, если он сам о себе не тревожится. Но, видно, славно припекло, если к нам за помощью бросился. И не нога здесь причиной. Что ему мешало при здоровой ноге с негодяями расправиться? Нет, здесь гораздо серьезнее. Почувствовал Никодим Корнеевич, что жареным запахло, вот и послал за нами. А сломанная нога – повод, чтобы мы его в слабости не обвинили.
– Так, может, это Каленый шалит? После нашей облавы он на Каинск ушел. На него похоже подметные письма подбрасывать. Помните, он пол-Серафимовки сжег, когда тамошний урядник двух его паскудников в «холодную» посадил? – предположил Вавилов.
– Нет, вряд ли Каленый, – покачал головой Тартищев. – Я и сам поначалу так думал. Потом смотрю, здесь совсем другое дело. Выборочно работают разбойнички. Получается так, что нападают только на обозы Никодима Кретова, причем не забирают товар, а стараются уничтожить его, словно мстят ему за что-то. Но кто бы это мог быть? Мы с исправником уже обсуждали этот вопрос, но он велел мне не суетиться, пока Кретов сам не обратится в полицию за помощью.
– Да, похоже на месть, – кивнул головой Вавилов. – Но как же крепко надо было насолить кому-то Никодиму Корнеевичу, чтобы этот неизвестный решился создать шайку и пойти на разбой. Неужто он кого разорил?
– Ну это у них в порядке вещей, – согласился Тартищев, – но, если мы начнем выявлять всех обиженных Кретовым людей, нам жизни не хватит докопаться до истины. – Он пододвинул к себе карту Североеланской губернии и обвел карандашом достаточно большой участок территории на юге. – Это – Тесинский уезд, где и происходила большая часть нападений. Здесь находится основная часть лесосек и лесопилок, которые принадлежат братьям Кретовым. Но ими заправляет не Никодим, а родной ему только по отцу брат, Михаил Кретов. В его ведении находятся также золотые рудники «Неожиданный», «Благодать» и небольшие серебряные копи в Ерзинской тайге.
– Это ведь участок, который у нас Егор Зайцев обслуживает? – справился Вавилов. – Помните, Федор Михайлович, того урядника, что самолично Петруху Медведева взял? И Хролу грудь тоже он прострелил... Варнаки его пуще огня боятся. Надо непременно с ним встретиться. Наверняка он что-то знает.
– Думаешь, ты самый умный? – с ехидной усмешкой посмотрел на Вавилова Тартищев. – Беседовали уже с твоим Зайцевым и исправник, и я два раза. Он тоже в недоумении. Разбойники после себя никаких следов не оставляют, и по округе ровно никаких слухов, кто бы это мог быть. Сотворят дело и исчезают, как в омут ныряют.
Вавилов поскреб в затылке и протянул руку к конверту:
– Давайте посмотрим, что там внутри, Федор Михайлович!
– Что ж, посмотрим. – Тартищев достал из конверта лист дешевой бумаги и приблизил его к глазам. Алексей и Вавилов вытянули шеи, стараясь разглядеть слова, написанные печатными буквами с легким наклоном.
– Ничего особенного, – вздохнул Тартищев и протянул бумагу Вавилову. Тот впился в нее глазами, Алексею пришлось заглядывать через его плечо.
«Принеси самолично триста тысяч в городской сад 12 августа ночью и спрячь под камнем, что стоит у фонтана. Не принесешь – сожжем «Амур». Ты нас знаешь. А долг станет триста пятьдесят тысяч!»
Судя по всему, записку писал грамотный человек, получивший неплохое образование. Алексей не заметил ни одной ошибки, а каждая буковка была выписана с любовью, но без вензелей и завитушек, только вместо точек стояли идеально вырисованные кружочки, абсолютно одинаковые по величине.
Вавилов прочитал ее вслух, понюхал бумагу и даже посмотрел на просвет, затем вернул Тартищеву.
– Ну и что это нам дает? – Тартищев окинул своих агентов недовольным взглядом. – Придется устраивать засаду, авось поймаем птичку в сети. Но не думаю, чтобы жулик при таком почерке оказался простофилей. Наверняка все подходы к камню будут под наблюдением, а за деньгами направят какого-нибудь босяка. Дескать, надобно письмо любовное тайно забрать... – Он вытащил из кармашка жилета брегет и посмотрел на него. – Двенадцатого августа... ночью... Точное время не указано. Это может быть и сегодня после полуночи, и завтра до полуночи. И наверняка мерзавцы за домом Кретова слежку установили.
– Вряд ли за деньгами они пошлют босяка, – покачал головой Вавилов. – Триста тысяч. Такими деньгами они рисковать не станут. Непременно своего человека отправят. А остальные где-нибудь в стороне будут ожидать или на хате. Можно наблюдение по всей округе выставить, чтобы проследить, кто околачивается поблизости или куда посыльный с этим пакетом направится.
– Нет, тут целая прорва людей нужна, а времени у нас в обрез, так что рисковать нельзя! – Тартищев опять посмотрел на часы. – Надо спешить! Пять часов до темноты осталось, а нам еще нужно пакет с деньгами приготовить. И ты по старой памяти этим займешься, – Федор Михайлович подмигнул Ивану и перевел взгляд на Алексея, – а мы подумаем, как тот камень обложить, чтобы птичка влетела, но назад не вылетела.
– Выходит, будем брать того, кто придет за деньгами? – уточнил Алексей.
– Попытаемся, – махнул рукой Тартищев и строго посмотрел на Алексея. – Никогда не загадывай наперед, иначе не сбудется.
– Темно больно, – с сожалением произнес Вавилов. – У фонтана ни одного фонаря. Специально, мерзавцы, глухое место выбрали. И подходы все просматриваются. Засаду можно устроить только в кустах у забора. А они низкие и редкие. За версту наших углядят.
