Реквием по Германии - Керр Филипп (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– Если уж вы об этом заговорили, у меня есть одна цифра на уме, – сказал я.
Мюллер поднял руки и кивнул, чтобы я ее назвал.
– Может быть, вы знаете, а может, и нет, что совсем недавно я здорово проигрался в карты, потерял большую часть моих денег, почти четыре тысячи шиллингов. Я подумал, что вы не захотели бы довести ее до пяти тысяч.
Он поджал губы и начал медленно кивать:
– Это предложение кажется разумным. При данных обстоятельствах.
Я улыбнулся. Меня забавляло, что Мюллер столь ревностно защищал сферу своей компетенции в Организации – даже стремился перекупить у меня русского агента Белинского. Было не трудно понять, что таким образом репутация гестаповского Мюллера, как знатока всех вопросов, относящихся к МВД, еще более упрочится.
Он решительно хлопнул себя по коленкам.
– Хорошо. Я получил удовольствие от нашего разговора. Мы еще побеседуем после сегодняшнего собрания.
«Конечно, побеседуем, – сказал я себе. – Только это случится на Штифтсказерне или в каком-либо другом месте, где люди из КРОВКАССа захотят тебя допросить».
– Нам, естественно, придется обсудить, как мне вступать в контакт с вашим источником. Артур сказал мне, что у вас уже есть договоренность о невостребованных письмах.
– Уверен, – успокоил я его, – все будет в полном порядке. Взглянув на часы, я обнаружил, что уже начало одиннадцатого. Я встал и поправил галстук.
– О, не волнуйтесь, – сказал Мюллер, хлопая меня по плечу. Он казался почти веселым теперь, когда получил желаемое. – Они нас подождут, будьте уверены.
Но почти в тот же момент дверь в библиотеку открылась, и слегка раздраженное лицо барона фон Болшвинга заглянуло в комнату. Он многозначительно постучал по циферблату своих часов и сказал:
– Герр доктор, нам пора начинать.
– Хорошо, – прогремел Мюллер, – мы закончили. Пригласите всех войти.
– Большое спасибо. – Голос барона прозвучал брюзгливо.
– Собрания, – усмехнулся Мюлллер, – следуют одно за другим. Конца не видно этому мучению. Как будто вытираем задницу автомобильной покрышкой или Гиммлер все еще жив.
Я улыбнулся.
– Вы напомнили мне: надо бы посетить одно заведение.
– Оно прямо по коридору, – сказал он.
Я пошел к двери, извинившись сначала перед бароном, а потом перед Артуром Небе и проталкиваясь мимо людей, входящих в библиотеку. Это были настоящие старые товарищи. Люди с жесткими глазами, дряблыми улыбками, откормленными желудками и такой надменностью, как будто ни один из них никогда не проигрывал войну или не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Это было коллективное лицо новой Германии, о которой бубнил Мюллер.
Но Кенига все еще не было видно.
В кисло пахнувшем туалете я тщательно закрыл дверь на задвижку, сверился с часами и встал у окна, стараясь разглядеть дорогу за деревьями. Ветер шевелил листву, и было трудно что-либо отчетливо рассмотреть, но вдалеке, как мне показалось, я различил крыло большой черной машины.
Я взялся за шнур шторы и, надеясь, что она прикреплена к стене более надежно, чем штора в моем собственном туалете в Берлине, плавно опустил ее вниз на пять секунд, затем поднял на пять секунд. Проделав эту манипуляцию три раза, как было условлено, я стал ждать сигнала Белински и с облегчением услышал издалека три гудка. Затем я спустил воду и открыл дверь.
В коридоре на полпути к библиотеке я увидел пса Кенига. Он стоял в середине коридора, нюхая воздух и глядя на меня с таким выражением, будто узнал старого знакомого. Затем пес повернулся и побежал вниз по лестнице. Подумав, что самый быстрый способ найти Кенига – позволить его любимцу сделать это за меня, я пошел за ним.
Возле одной из дверей на первом этаже пес остановился и негромко гавкнул. За ней оказался другой коридор, и пес побежал вдоль него в глубь дома. Он снова остановился у двери и принялся скрести лапами пол, будто делал подкоп. Ход, судя по всему, вел в подвал. Несколько секунд я колебался, открывать дверь или нет, но когда пес снова требовательно гавкнул, я решил, что лучше пропустить его, чем рисковать привлечь на шум Кенига. Я повернул ручку, толкнул дверь, а когда она не поддалась, потянул на себя, дверь отворилась мне навстречу с легким скрипом, который в первый момент показался мне мяуканьем кошки где-то в подвале. Прохладный воздух коснулся моего лица, и я непроизвольно вздрогнул. Тем временем пес протиснулся мимо меня и исчез на ступеньках деревянной лестницы, ведущей вниз.
Едва подойдя на цыпочках к концу лестничного марша – от неминуемого обнаружения меня укрыла большая полка с винными бутылками, – я узнал громкий, полный боли голос Вероники. Она сидела на стуле, обнаженная до пояса, с мертвенно-бледным лицом. Некий человек с закатанными до локтей рукавами устроился перед ней и терзал ее колено каким-то залитым кровью металлическим предметом. Кениг стоял рядом позади нее, придерживая стул, и периодически заглушал ее крики тряпкой.
Задумываться об отсутствии пистолета не было времени. Кроме того, Кениг весьма кстати отвлекся на мгновение, когда появилась собака.
– Линго, – сказал он, удивленно глядя на зверя, – как ты сюда попал? Я думал, что закрыл тебя.
Он наклонился, чтобы поднять пса, в этот момент я внезапно вышел из-за винной полки и ринулся вниз по лестнице.
Человек на стуле не успел шевельнуться, как я изо всех сил врезал ему по ушам. Он закричал и упал на пол, сжимая голову и отчаянно извиваясь от боли в наверняка лопнувших перепонках. Только теперь я увидел, что он делал с Вероникой. Под прямым утлом из ее колена торчал штопор-бурав.
Пистолет Кенига все еще был на полпути из кобуры, когда я прыгнул на него, с силой ударил его в незащищенную подмышку, а затем ребром ладони стукнул по верхней губе. Этого оказалось достаточно: он осел за стулом Вероники, и кровь потекла у него из носа. Вообще-то бить его еще раз не было нужды. Но теперь, когда его рука больше не зажимала девушке рот, ее громкие мучительные крики убедили меня нанести третий, сокрушительный удар предплечьем в центр груди. Он потерял сознание еще до того, как рухнул на пол. Тотчас же пес прекратил яростно лаять и стал пытаться языком привести его в чувство.
Я поднял пистолет Кенига с пола, опустил его в карман брюк и начал быстро развязывать Веронику.
– Все в порядке, – сказал я, – мы скоро выберемся отсюда. Белински с минуты на минуту будет здесь с полицией.
Я старался не смотреть на то, что они сделали с ее коленом. Она жалобно стонала, когда я стянул последнюю веревку с ее залитых кровью ног. Ее кожа была холодной, и она тряслась всем телом, очевидно, в шоке. Но когда я снял пиджак и обернул его вокруг ее плеч, она стиснула мою руку и сказала, скрежеща зубами:
– Убери его. Бога ради, вытащи его из моего колена. Краем глаза посматривая на лестницу в подвал – вдруг один из людей Небе станет искать меня, заметив, что мое отсутствие наверху затянулось? – я опустился перед Вероникой на колени, оглядел рану и инструмент, которым она была нанесена. Это был обыкновенный штопор-бурав для извлечения пробок с деревянной ручкой, теперь мокрый от крови. Острый конец был вкручен в коленный сустав на глубину нескольких миллиметров, и казалось, не было способа удалить его, не причинив ей такой же боли, как и при закручивании его внутрь. Едва заметное прикосновение к ручке заставило ее вскрикнуть.
– Пожалуйста, вытащи его, – настаивала она, чувствуя мою нерешительность.
– Хорошо, – сказал я, – но держись за сиденье стула, будет больно. – Я подвинул другой стул поближе, чтобы избежать нечаянного удара в пах, и сел. – Готова? – Она закрыла глаза и кивнула.
Первое движение против часовой стрелки придало ее лицу оттенок алого цвета, затем она закричала во всю мощь своих легких. Но при втором прокручивании она, слава Богу, потеряла сознание. Быстро осмотрев бурав, я швырнул его в человека, которого стукнул по ушам. Лежащий в углу мучитель Вероники, похоже, был в плохом состоянии. Он получил жестокий удар, и хотя я никогда прежде его не применял, но понаслышке знал, что иногда он становился причиной смертельного кровоизлияния в мозг.
