Черный Камелот - Кайл Дункан (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
В это время из Северной башни вниз стали стрелять. Раш высунулся, чтобы понять, по кому ведется огонь, и увидел сквозь дым, как к главному входу бегут какие-то люди.
– Зачем они взорвали главный вход? – спросил он.
– Наверное, комендант решил сопротивляться саперам, – предположил Хайден. – Способен он на такое?
– От этого психа всего можно ожидать.
Раш всматривался в дым. Если Рупрехт ведет из Северной башни огонь по людям Махера, значит, он и в самом деле решил оборонять замок. От старых каменных стен во все стороны рикошетили пули. Двор был наполнен их визгом и свистом. Но внезапно Раш ощутил сильный и болезненный толчок в грудь – его отшвырнуло от окна.
Гауптштурмфюрер знал штурмбаннфюрера Махера очень хорошо. Отлично понимал, что адъютант Гиммлера не остановится ни перед чем. Идиотское сопротивление Рупрехта лишь обозлит Махера, но приказ рейхсфюрера все равно будет выполнен. Раш осторожно дотронулся до груди. Кажется, отрикошетившая пуля сломала ключицу! Он стиснул зубы, сунул руку под мундир. Крови не было.
– Махер знает, что мы здесь? – спросил он.
– Понятия не имею, – ответил Хайден. – Может, и не знает. Вы ранены?
– Раз не знает, то искать не станет. Ничего, я в порядке. Возьмите Зауэра и займите оборону на верхней площадке лестницы. Стреляйте в любого, кто там появится.
Хайден кивнул и обернулся к Зауэру.
– Лестница вон там, – показал тот.
Раш услышал их шаги, удаляющиеся по коридору. Грудь отчаянно болела, но двигаться он мог.
Через несколько секунд раздался одинокий выстрел, а потом рванули две гранаты. Раш бросился по коридору, осторожно высунулся и увидел, что Зауэр лежит на земле, весь охваченный пламенем. Хайдена видно не было. С лестницы донеслись крики, стук сапог. Если Хайден находился рядом с Зауэром, его в живых тоже нет – саперы забросали их гранатами.
Так или иначе, Раш ничем не мог помочь своим людям. Он бросился назад, в архивное помещение, закрыл стальную дверь и подошел к окну. Рука висела плетью, стало быть, по веревке спуститься не удастся. К тому же еще и этот чертов чемоданчик! Раш высунулся из окна. Науйокс и Конуэй засели где-то возле Юго-Западной башни, но в этой ситуации помощи от них ожидать не приходилось. Неужели придется пробиваться через двор, мимо людей Махера?
В этот миг Рашу в голову пришла идея. Он распахнул ставни пошире и высунулся из окна как можно дальше. Может быть, ему удастся, ухватившись одной рукой за веревку, раскачаться наподобие маятника и перемахнуть на плоскую крышу Северной башни. Расстояние было не так уж велико. Раш с трудом расстегнул ремень, повесил себе на пояс чемоданчик и вылез на подоконник. Нет, ничего не выйдет: все-таки далековато, он не достанет и повиснет в воздухе. Раш подтянул к себе веревку. Может быть, прикрепить ее не к подоконнику, а к ставне? Тогда шансов станет немного больше.
Из коридора доносились разрывы гранат, крики. Через секунду-другую саперы окажутся перед стальной дверью. Действуя одной рукой, Раш кое-как завязал узел и закрепил веревку на ставне. Больше терять времени было нельзя.
Он несколько раз обмотал веревкой кисть, ухватился покрепче и с размаху бросился влево – его тут же качнуло вправо, и Раш зацепился ногами за край крыши.
Все это время Науйокс и Конуэй: сидели в укрытии, среди деревьев, росших внизу Юго-Западной башни. Всю свою недолгую взрослую жизнь Науйокс провел на войне, и Конуэю стоило немалого труда удержать парня на месте.
Когда нужно, репортер умел быть необычайно убедительным.
– У нас есть твердый приказ, – повторял он. – Мы должны оставаться на своем посту. Наше дело – наблюдать за окном.
Науйокс ругался, но все же оставался на месте. Его пальцы нервно барабанили по автомату – Науйокс то вынимал магазин, то вставлял его обратно, проверял затвор, предохранитель и так далее.
Звуки близкого боя сводили Конуэя с ума, а занять себя было нечем. Стрельба доносилась с трех сторон, и Конуэй понимал, что в данном положении самое главное – выудить у Науйокса как можно больше сведений о близлежащей местности, чтобы знать, куда сматываться.
– Господи, хоть бы понять, что там происходит! – воскликнул Науйокс. – Я все-таки пойду и посмотрю. Может быть, Раш попал в беду.
– Раш находится в помещении архива, рядом с Северной башней, – повторял Конуэй. – Если мы ему понадобимся, он махнет нам из окна.
– Но ведь могла произойти любая неожиданность!
– Это не наше дело. Мы должны оставаться на месте.
– Но...
– Послушайте, – повторил Конуэй, – приказ есть приказ. Мы должны ждать!
– Да я только одним глазком...
Если бы Конуэй и Науйокс могли заглянуть за угол стены, они увидели бы коменданта Рупрехта, стоявшего на мосту через ров, рядом с грузовиком саперов. Комендант занял отличную позицию – теперь он мог быть уверен, что никто не сможет выбраться из замка. Рупрехт по-прежнему считал главным своим долгом спасение Вевельсбурга, но в душе его клокотала ярость, и Рупрехту неудержимо хотелось кого-нибудь убить или что-нибудь уничтожить. Заглянув в кузов, он понял, что в его распоряжении находятся мощные средства разрушения. Саперы выгрузили далеко не всю взрывчатку.
Но тут Рупрехт вспомнил, что где-то в замке находится Раш. Появление Махера заставило коменданта начисто забыть о гауптштурмфюрере. В уравнении появилось еще одно неизвестное, и охваченный возбуждением Рупрехт никак не мог уяснить, что все это значит. Не то чтобы он так уж беспокоился за Раша. Для Рупрехта люди, подобные Рашу, не были настоящими, стопроцентными эсэсовцами – обычные вояки, нацепившие черный мундир. Люди из боевых частей СС не понимали, что такое – дух Ордена. Им было наплевать на высокие принципы и традиции. Конечно, из таких получались хорошие солдаты, но понять высокие идеалы СС им было не дано. Тем не менее Рупрехт сам пустил Раша в замок, а значит, нес за него ответственность.
Комендант огляделся по сторонам, пытаясь определить, какой ущерб будет нанесен замку, если грузовик с боеприпасами взорвется. Рупрехт не так уж много знал о взрывчатке, а грузовик стоял всего в десяти метрах от ворот.
Конечно, как комендант замка, он был обязан уничтожить Махера и его саперов, но, если сила взрыва окажется слишком велика, может получиться так, что он сам помог Махеру осуществить дьявольский замысел.
Рупрехт терзался сомнениями, понимая, что в любом случае может совершить роковую ошибку. Он взглянул вверх и увидел, что из-за замковой стены поднимается черный дым. Люди Махера уже подожгли замок! Рупрехта охватила такая ярость, что он больше не колебался. Надо взорвать мост через ров, и тогда Махер не сможет выбраться наружу. Пускай сам сгорит в огне! Рупрехт быстро схватил ящик динамита, прихватил пару детонаторов и спустился по лестнице вниз. Он решил подорвать одну из опор моста.
Рупрехт работал очень быстро. Гелигнит был расфасован по сверткам – шесть палочек в одном свертке. Рупрехт вставил в три заряда по взрывателю, достал из ножен свой эсэсовский кинжал и вырыл в мягкой земле у одной из центральных опор яму. Ему пришло в голову, что церемониальный кинжал для такого дела подходит как нельзя более кстати. Уложив в ямку гелигнит и оставив на поверхности земли только взрыватель, Рупрехт отбежал в сторону и взял в руки автомат. Надо было попасть прямо во взрыватель, иначе гелигнит не взорвется.
Он спрятался за соседние опоры, прицелился, нажал на спусковой крючок и отшатнулся. Ничего. Рупрехт нахмурился и выстрелил еще раз, но на сей раз прятаться не стал, чтобы посмотреть, куда попала пуля.
Если бы не металлическая каска, комендант отправился бы на тот свет. Кусок гранита угодил ему прямо в темя, и Рупрехт рухнул на землю, потеряв сознание. Во все стороны посыпался град каменных обломков.
Оказавшись внутри главного здания, саперы уже не опасались выстрелов из Северной башни. Защищенные толстыми стенами, они быстро перебегали от двери к двери, бросая в каждую комнату по фосфорной гранате. Еще совсем недавно каждое из этих помещений отличалось внешним видом и интерьером, однако пламя устрашающим образом сравняло все помещения между собой: произведения искусства, труд замечательных мастеров, роскошные ковры, исторические реликвии горели совершенно одинаково. Саперы действовали стремительно. Открывали дверь (если она была заперта, вышибали ногами или стреляли в замок), бросали внутрь гранату, захлопывали дверь и бежали дальше. В пламени гибли произведения знаменитых немецких краснодеревщиков, великих художников, древних персидских и китайских ткачей. Горели штандарты и знамена, военные трофеи и собрания исторических документов. Огонь демократичен, он не делает различия между возвышенным и низменным; с каждой минутой его неистовство все возрастало.
