Индустриализация (СИ) - Нестеров Вадим (библиотека книг бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

Почему Князь?

Потому что, если бы советским вождям пришла охота учинить в СССР аристократию, то Леопольда Авербаха пришлось бы делать рюриковичем, настолько он был знатен.

Почему? Потому что у него была семья.

Даже скорее – Семья.

Судите сами и следите за руками.

Давным-давно, задолго до революции, в городе Нижнем Новгороде жила семья Свердловых. Вот в этом доме.

Глава семьи, Моисей Израилевич, был гравером, владел печатной и типографской мастерскими, а его жена Ита-Лея Соломоновна воспитывала детей.

Детей было много – шестеро.

Старший сын, Ешуа-Соломон (Залман) Моисеевич, сдружился с нижегородским босяком Алексеем Пешковым, который называл себя писателем. В 1901 году они даже вместе были подвергнуты аресту по обвинению в использовании мимеографа в целях революционной пропаганды. Потом Залман решил принять православие и перекрестился в Зиновия, Горький стал его крестным, дал ему свою фамилию и отчество. Родители от выкреста отреклись, а вот Горький – наоборот, по факту Зиновия Пешкова усыновил. Тот долго жил с ним за границей, затем переехал во Францию, с началом мировой войны поступил в Иностранный легион, под Верденом потерял правую руку по плечо.

Получил французское гражданство, стал профессиональным военным и исполнял дипломатические обязанности – в том числе и в России. В целом же, по итогу стал французским генералом, послом Франции в Китае и личным другом де Голля.

Второй сын - Яков-Аарон Моисеевич стал профессиональным революционером, одним из вождей большевиков. После революции Яков Свердлов стал Председателем ВЦИК, то есть формальным главой Советской России. В августе—сентябре 1918 года, после покушения на Ленина, исполнял обязанности председателя Совнаркома РСФСР, первый и единственный председатель Секретариата ЦК РКП(б).

Третий – Беньямин – уехал в Америку, стал банкиром и через частный банк Свердлова проходили средства, собранные в США на помощь еврейским революционным организациям в Российской империи. После революции Яков вызвал брата в РСФСР, где тот вскоре стал наркомом путей сообщения и членом Президиума ВСНХ.

Четвертый и младший из братьев – Лев – умер еще до войны, в 1914 году.

Кроме мальчиков, у Свердловых были две дочери – Соня и Сара, обе стали врачами. Софья вышла замуж за Меер-Шолома Носоновича Авербаха, владельца типографии в Саратове.

У них было двое детей: старший сын Исер-Лейб, ставший Леопольдом, о котором, собственно, и идет речь, и дочь Ита-Лея, которую чаще звали просто Идой.

Ида стала юристом, заместителем прокурора города Москвы и хорошо вышла замуж – за родственника по материнской линии. Родственника звали Енохом, и его отец, золотых дел мастер Гершон Фишелевич Иегуда, приходился двоюродным братом Моисею Израилевичу Свердлову, отцу всех вышеперечисленных Свердловых.

Правда, ко времени нашего рассказа Енох Гершонович Иегуда немного русифицировал свое имя и стал Генрихом Григорьевичем Ягодой, наркомом внутренних дел СССР. Вот они с Идой.

Таким образом, наш герой Леопольд Леонидович Авербах приходился родным племянником Якову Свердлову, через второго дядю Зиновия был тесно связан с семейством Горького, а третий дядя Вениамин был наркомом, правда, ко времени нашего рассказа уже бывшим. Зато действующим наркомом оставался Генрих Ягода, доводившийся ему зятем.

Ну и в довершение, так сказать, аристократического древа сам Леопольд женился на Елене Владимировне Бонч-Бруевич – дочери личного секретаря Ленина и управляющего делами Совета народных комиссаров РСФСР Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича.

Я думаю, вы не удивитесь, узнав, что с такими родственными связями мальчик оказался чрезвычайно талантливым.

Леопольд Авербах бросил гимназию в пятом классе и ушел на партийную работу, всю жизнь он потом острил в анкетах: «Самообразование – высшее!». В 16-летнем возрасте Леопольд был избран членом ЦК комсомола первого созыва (именно ЦК, это не опечатка), затем — секретарем Московского комитета РКСМ. В 17 лет переведен на работу за рубеж, но там что-то не срослось, Авербах был арестован в Германии и выслан на Родину.

Вскоре после возвращения из-за границы по рекомендации Льва Давыдовича Троцкого подающий большие надежды молодой человек был назначен редактором журнала «Молодая гвардия». В том же году «Лев Революции» самолично написал предисловие к дебютной книге Леопольда Авербаха «Ленин и юношеское движение».

Именно тогда, похоже, юный Авербах и решил делать карьеру в сфере советской литературы.

Сразу оговорюсь – велик искус представить Леопольда Авербаха невежественным ничтожеством, которого всю жизнь тянули за уши влиятельные родственники. Авторы большинства статьей об Авербахе примерно так и поступают – и зря.

Отрицать значимость родственных связей бессмысленно, но и сам по себе, как и все Свердловы, Авербах был весьма недюжинным человеком. К примеру, он прекрасно понимал, что его номенклатурная карьера, начавшаяся с подросткового возраста, несет ему не только плюсы, но и минусы. В сравнении с крещеными сталью и кровью Фадеевым или Ставским, да даже в сравнении с воевавшим Киршоном, Авербах был мальчишкой, не знающим жизни.

Выросший в кругу советской элиты и практически не покидавший этот круг, он, по большому счету – не знал и не понимал страну, одним из властителей которой ему было предназначено стать. Но в отличие от многих сегодняшних мажоров, все проблемы, вытекающие из этого незнания, Авербах прекрасно понимал, поэтому считал необходимым пройти школу жизни на низовой партийной работе и периодически пытался удрать из литературы «знакомиться с народом» то инструктором в Баку, то парторгом на Урал. В конце концов, ему это удалось, но об этом позже.

Кроме того, Авербах был блестящий аппаратчик – его административных способностей не отрицают даже злейшие враги. Многие его всесилие даже демонизировали. Николай Асеев, например, в поэме «Маяковский начинается» писал о нем так:

Николай Асеев. 1921 г.

Тогда-то

и возник в литературе

с цитатою лужёной

на губах,

с кошачьим сердцем,

но в телячьей шкуре,

литературный гангстер

Авербах.

Он лысину

завёл себе с подростков;

он так усердно тёр её рукой,

чтоб всем внушить,

что мир —

пустой и плоский,

что молодости —

нету никакой.

Он чёрта соблазнил,

в себя уверя б:

в значительности

своего мирка.

И вскоре

этот оголённый череп

над всей литературой

засверкал.

И ведь действительно – засверкал. Именно возглавляемая Авербахом РАПП задавила все остальные литературные группировки страны. А это было очень непросто и сам по себе административный ресурс высокопоставленных родственников ничего не решил бы – другие группировки тоже имели покровителей в верхах.

Руководство РАПП (слева направо) - А.П. Селивановский, М.В. Лузгин, Б. Иллеш, В.М. Киршон, Л.Л. Авербах, Ф.И. Панфёров, A.A. Фадеев, И.С. Макарьев. Конец 1920-х

А соперников было много. Если честно, отечественная литература в 1920-е годы – это какие-то «банды Нью-Йорка», причем этим бандам не было числа. «Скифы», комфуты, ЛЕФ, «Серапионовы братья», конструктивисты, имажинисты, обэриуты, «Перевал», Пролеткульт, «Кузница», «Октябрь», Всероссийское общество крестьянских писателей, «неокрестьянские» писатели – и это я перечисляю только самые заметные литературные объединения 20-х.