Талисман Белой Волчицы - Мельникова Ирина Александровна (книга регистрации txt) 📗
Только сейчас он понял, где находится! Похоже, в том самом захоронении, которое не удалось раскопать Хатанге. Проще сказать, в могиле. И сразу же вспомнил, что означало изрядно досадившее его памяти слово «тюндюк». Так, кажется, называется вход в подземное царство у соплеменников Ермашки? «Ну старый мерзавец!» – подумал он про шамана. Как в воду глядел! Только почему не нагадал, как вырваться из этой пасти? Хотя вроде что-то вещал про красавицу с косичками. Интересно, откуда только здесь ей взяться? Или гигантская бабулька, которая только что привиделась ему, и была в понимании шамана той самой писаной красавицей, что вызволит его из подземелья?
Смех смехом, но все-таки не стоило забивать себе голову подобными бреднями. Алексей с трудом встал на колени. Боль в спине не позволяла выпрямиться в полный рост, но он радовался и тому, что руки-ноги шевелятся и действуют, значит, позвоночник не сломан. А спину, видно, ушиб при падении, так что ничего страшного – поболит да перестанет.
Передвигаясь почти на четвереньках, он обследовал свою темницу и обнаружил, что она не так уж велика – не больше сажени в диаметре. Но когда он вытягивал руки вверх, то касался каких-то то ли веток, то ли корней. Возможно, березовых... Но выпрямиться в полный рост мешала боль в спине, и поэтому он оставил исследование потолка на потом.
Каменная плита, насколько он понял, часть надгробия или гробницы, была завалена камнями и оплывшей глиной. И стоило Алексею коснуться стен, как по ним тотчас же начинали сочиться с тихим змеиным шорохом ручейки песка и мелких камешков.
Он вспомнил про спички, но, сколько ни шарил по карманам, коробка не обнаружил. Наверняка выпал, а в лучшем случае он оставил его в мундире, так же как и часы. Он выругался сквозь зубы. Растяпа! Так тебе и надо! И с горя вновь отхлебнул из горлышка.
Конечно, он понимал, что его обязательно хватятся. Только поймут ли, что он попал в ловушку? Лошадь! У подножия кургана осталась его лошадь, обрадовался он и вместе с тем огорчился. Лошадь он, конечно же, не привязал, и поэтому она давно могла уйти, куда взбредет в ее пустую голову. Так что вряд ли кто скоро обнаружит, что он сидит, как мышь в мышеловке, вернее, как в банке, в которую она залезла, а выскочить не может.
Да, положение складывалось незавидное! Его спасатели могут проехать мимо, и, если он даже криком изойдет, вряд ли кто расслышит его вопли о помощи сквозь толщу камней и глины.
Он закрыл глаза, все больше понимая, в какой безвыходной ситуации оказался. Наверное, ему уже не выбраться отсюда. Тюндюк захлопнулся, и жить ему осталось, вероятно, суток двое-трое, от силы четверо...
Он вновь попытался подняться на ноги, и на этот раз ему это удалось, несмотря на резкую боль в спине. Осторожно опираясь ладонями на стены и опасаясь каждую минуту нового обвала, Алексей вторично обошел свое последнее пристанище и исследовал руками потолок. Действительно, это ветки березы пробились между двумя плитами, зависшими над его головой. Но плиты угрожающе закачались, когда он дотронулся до них руками, а на голову и плечи обрушился настоящий водопад из песка и мелкой щебенки.
– О черт! – прошептал он с отчаянием и отступил на прежние позиции. Но сесть не успел. Глаза вдруг ухватили серую полоску, высоко, под самым потолком... Алексей вновь проковылял вдоль стены, более всего опасаясь, что у него просто-напросто начинаются световые галлюцинации. Но ладонь, правда, с трудом пролезла в узкую щель, откуда он почувствовал слабое дуновение ветерка. Но и то слава богу! По крайней мере, он погибнет не от удушья. Алексей попробовал слегка расширить щель, но без особого успеха. Сверху и снизу был камень, а не глина, как он надеялся.
Ладно, подумал он с удовлетворением, все какая-то надежда появилась! Время от времени можно подходить к щели и кричать что-нибудь, все какой-то шанс, что тебя услышат. Да и по времени можно ориентироваться, хотя бы приблизительно. Только знать бы: сейчас все тот же день тянется или уже следующий наступил? Если принять во внимание, что он почти не ощущал голода, то не закончился нынешний. Значит, искать его начнут не раньше завтрашнего дня. Но если дела на заброшенной шахте и впрямь столь серьезны, как сообщил Ермашка, то наверняка послезавтра.
Только бы лошадь не ушла далеко! Но это было столь же нереально, как и то, что его голос услышат из подземелья. Она могла чего-то испугаться, просто перейти на более заманчивое пастбище, а в худшем случае на нее наткнутся чужие люди и приберут к рукам, как ничейную.
«Ну, елки точеные, зеленая тайга!» – вспомнил он вдруг любимую присказку Вавилова. Неужто никого не насторожит, что по степи бродит одинокая лошадь с притороченной к седлу служебной сумкой, с «сидором», полным вкуснейшей провизии, только от одних воспоминаний о которой слюнки текут? Нет, самое поганое в этой ситуации то, что у седла болтается «драгунка» Егора, которая многим здешним охотникам даже не снилась! Хорошо, если те, кто найдут лошадь, окажутся честными людьми, ведь по документам нетрудно определить, что она принадлежит полицейскому. Или все-таки позарятся на лошадь и винтовку и не заявят о находке? И последняя версия казалась ему самой правдоподобной...
Так он сидел, навалясь спиной на каменную плиту надгробия, и перебирал в уме варианты развития событий. Камень приятно холодил спину, и ее уже не жгло огнем и не рвало собаками. Размышляя о своей незавидной судьбе и отметая один за другим те или иные способы своего освобождения как непригодные или совсем уж фантастические, он делал глоток-другой из бутылки, так что когда вскинул осоловелый взгляд вверх, то не обнаружил светлой полоски между камней – снаружи наступила ночь. Он закутался в теплый сикпен, подложил под голову папаху и заснул...
– Вставай, вставай, мерген! Вставай! – Кто-то настойчиво тормошил его, и ему показалось, что это Лиза досаждает ему, не дает выспаться. Он отмахивался от нее, ворчал что-то сердитое, пытаясь отгородиться от нее локтем, но она настойчиво стягивала с него сикпен и весело приговаривала: – Вставай, засоня, солнышко проспишь, – совсем как его старая нянька.
Наконец он полностью пришел в себя, поднялся со своего жесткого ложа и замер от неожиданности. Его темница преобразилась, озаренная странным призрачным светом. «Луна взошла», – подумал он и тут же спохватился: какая еще луна?
И тут же получил ответ на свой вопрос. Щель вверху, несомненно, стала шире, и именно оттуда лился этот странный свет. Он поднялся на ноги и удивился, что совершенно не чувствует боли. И двигается легко, словно в танце. Такое ощущение, что тело потеряло вес и он вот-вот взлетит в небо, стоит только чуток сильнее оттолкнуться от земли. Он добрался до щели и удивился еще больше тому, что может просунуть голову в образовавшуюся дыру и даже выбраться на поверхность, было бы за что зацепиться.
Алексей осторожно ощупал камни вокруг отверстия. Нет, ненадежны. Качаются, того гляди обвалятся и увлекут за собой плиты, те, что грозно нависли над его головой. Он беспомощно огляделся по сторонам и вдруг заметил девушку. Она сидела в тени, на камне, на некотором удалении от провала, поэтому он и не разглядел ее поначалу. Незнакомка покачивала ногой в изящном узорчатом сапожке и поигрывала кнутовищем плетки. Длинная юбка мерцала и переливалась в лунном свете. Белый плащ из горностаев небрежно свисал с одного плеча. А из-под высокой остроконечной шапки, отороченной соболем, виднелись косички. Множество косичек, украшенных кораллами и золотыми бляшками.
Заметив, что Алексей смотрит на нее, девушка засмеялась и поднялась во весь рост. Она была тоненькой и стройной, а высокую шею охватывало золотое ожерелье, состоящее из доброй дюжины широких, в палец толщиной, колец.
– Иди сюда, мерген! – приказала она. – Я жду!
– Но я не могу подняться! – признался Алексей. – Да и какой я мерген?
– Зачем винишь себя в слабости? – спросила она насмешливо и протянула ему конец плетки. – Держи, мерген!
