Садовник (СИ) - Гавриленко Василий Дмитриевич (книги txt) 📗
-Нельзя! С этим, - он кивнул на рюкзак.
Снегирь вынул из-за пазухи веревку, протянул мне. Я привязал один конец к лямке рюкзака, другой намотал на руку.
-Киркоров, готов?
-Спускай.
Рюкзак медленно поехал вниз.
-Есть, - глухо, как из могилы.
Снегирь, зачем-то перекрестившись, спрыгнул в дыру. Что за жизнь у меня пошла: вылез из одной дыры, вот уже другая! Я последовал следом за ним.
Луч света ударил в глаза.
-Цел, Андрей?
Снегирь отвел фонарь в сторону.
-Порядок.
Киркоров, в темноте похожий на вставшую на задние лапы ящерицу, протянул мне рюкзак.
Я едва не выпалил: «Вот сам его и тащи». Рюкзак снова оттянул мое плечо.
Следуя за лучом фонаря, мы преодолели каменные ступени.
-Андрей, в метро когда-нибудь бывал? – спросил, сверкнув зубами, Снегирь.
-Приходилось, - отозвался я.
«И не думал, что придется вернуться сюда».
-А вот я люблю метро.
Я невольно вздрогнул: Киркоров словно бы прочел мои мысли. А я уже решил, что он всю дорогу намерен молчать.
-Да, люблю, - повторил Киркоров. – Возможность вдруг вынырнуть из-под земли где угодно, застать врага врасплох, она окрыляет.
Ящерица! Настоящая ящерица.
-А еще лучше – затаиться и подсматривать, – сказал я. – Еще сильнее окрыляет.
Киркоров сверкнул на меня единственным глазом. Снегирь, не будучи в курсе наших с Киркоровым взаимоотношений, понял по-своему.
-Все верно, надо всегда быть начеку, - понизив голос, сказал он. – ОСОБЬ не дремлет.
Темные стены, капающая с потолка вода, темнота оказались замечательной декорацией к разговору об ОСОБи. Мы пошли молча.
Луч света уткнулся в желтоватую стену. Под ногами захлюпала вода. Этот зал казался не таким огромным, как тот, где мы были с Мариной.
-Сюда!
Вслед за Снегирем я спустился с платформы на рельсы. Они, как и раньше, как и всегда, струятся двумя желтоватыми змейками, приглашая в путь. Куда? Неважно, куда. Все предопределено, все продумано и решено за тебя. Вот потому-то игроков так завораживает железная дорога…
Шли долго, лямка рюкзака немилосердно впилась в плечо. Киркоров раздражающе сопел за спиной, шумно втягивал в рот сопли, харкал. Идет налегке, гнида! Взвалить бы ему на хребет пятьдесят кило взрывчатки...
-Перекур, Снегирь, - окликнул я, остановившись.
«Пошли вы нахер, я не намерен подрываться!»
Сняв с плеча рюкзак, я присел на рельс. Снегирь с готовностью пристроился рядом.
Киркоров кашлянул, вынул из-за пазухи портсигар. Взял сигарету, чиркнул зажигалкой. Запах дыма был горьковат и защекотал ноздри.
Киркоров протянул портсигар Снегирю, затем – мне.
«Не курю», - хотел было сказать я, но, решив, что это будет выглядеть как-то … по-бабьи, взял сигарету.
-Музейные, - вдогонку похвастался Киркоров. – Редчайший табачок. Такие сам Сталин курил.
-Ну, уж прям – Сталин, - усомнился Снегирь, выпуская дым через ноздри.
-Не веришь? Смотри!
Киркоров сунул под нос Снегирю портсигар. На серебристой крышке – выпукло – усатый во френче, в зубах – трубка; под портретом шесть букв – «СТАЛИН».
Снегирь не обратил внимания на трубку в зубах вождя и, пожав плечами, сплюнул.
-Ну, лады. Сталин так Сталин, какая хер разница? Странный ты, Киркоров.
Я поднялся, бросил окурок, - тот зашипел, как видно, угодил в лужу. Расправил спину, вскинул рюкзак на плечо.
-Пошли! Нет времени на трындеж…
Метров через триста показался новый зал. Снегирь подал знак: нужно вскарабкаться на платформу. Дальше – переплетение многочисленных лестниц и переходов, я диву давался, как он ориентируется здесь. Наконец, когда мы свернули налево, находясь перед двухпутной развилкой, я не выдержал.
-А ты, Снегирь, похоже, часто ходишь этими тропами?
-Раз в год, - отозвался Снегирь.
-Тогда я не понимаю…
-Что тут понимать? Смотри!
Он навел фонарь на стену прямо перед поворотом. Я пригляделся. Тонкая зеленая стрелка указывала направо.
-Зеленая стрелка – путь на барахолку, красная – в Сокольническую глухомань, синяя – к измайловским мародерам, желтая – на ВДНХ. Все просто.
-Все так просто, все так сложно, мы ушли в открытый космос, - пропел под нос Киркоров.
-Кончай ты со своей пидорасней, - окрысился на него Снегирь.
Киркоров сплюнул и заткнулся.
-Стоп! – Снегирь замер. – Кажись, пришли. Где-то здесь должен быть люк…
Шум голосов оглушил меня. Я никогда не видел столько людей сразу - они двигались поодиночке и группами в сторону каменной рогатой чаши. Одетые в тряпье и добротные кожанки; с оружием или без; увечные, здоровяки, старые, молодые; почти все тащили на закорках огромные баулы, кое-кто даже вез санки, доверху груженные тряпьем и железками. На нас, как-никак, только что вылезших из-под земли, никто и не посмотрел.
-Добро пожаловать на барахолку, - сказал Снегирь, прикрывая крышку канализации.
-Да, - Киркоров с явным наслаждением втянул в легкие воздух. – Обожаю этот запах.
Пахло и вправду приятно – жареным мясом, сеном, дымком.
-Будьте начеку, - предупредил Снегирь. – Здесь кишат особисты.
При этих словах меня задел плечом закованный в кожу длинноволосый мужик и, процедив что-то сквозь зубы, проследовал мимо.
-Вот видите, - качнул головой Снегирь. – Не исключено, что этот орангутанг и есть… Пошли скорей – не до запахов.
Снегирь явно нервничал, оглядывался по сторонам, словно кролик, выскочивший из норки.
Над входом в каменную чашу красовалась надпись: «Стадион Динамо», перед чугунными воротами стояли двое с автоматами.
Приблизившись к воротам, Снегирь перестал быть похожим на испуганного кролика, теперь, скорее, он был похож на расслабленную обезьяну.
-Здорово, братаны, - бросил автоматчикам.
-Вонючий дикарь тебе братан, - в общем, миролюбиво, отозвался один из охранников. – Кто такие?
Его товарищ подозрительно зыркнул на рюкзак у меня за плечом.
-Мародеры с Района Третьего Кольца. Бескудниково знаешь?
-Не знаю, но ясно, что из жопы.
Автоматчики заржали. Снегирь заржал вместе с ними.
-Ну и нахер вы приперлись из своего Бескудникова? – автоматчик сплюнул на рыжий от мочи снег зеленоватый комок.
-Мы как все, братан, - осклабился Снегирь. – Толкнуть кое-что, дашь на дашь.
-Толкнуть, значит?
Охранник долгим взглядом окинул меня. Стало неуютно, совсем неуютно.
-А что именно вы собрались здесь толкнуть?
Капля холодного пота побежала по спине. Я сдвинул лопатки. За нами образовалась очередь из навьюченных баулами людей. Толпа надавливала:
-Вы че там, блядь, застряли?
-Пропускай этих пидаров, либо расстреливай, долго мы тут будем спины ломать?
Один из охранников явно занервничал, но его напарник упрямо стоял на своем.
-Счас я тебя пропущу, - крикнул он в толпу. – Счас я тебя, сука, на тот свет пропущу.
Он обратил к Снегирю перекошенное лицо:
– Что в рюкзаке?
-Братан, - Киркоров приблизился к автоматчику. – Зачем ты так?
-Назад, пидор.
Ствол автомата уперся в живот Киркорову. Но, кажется, кроме меня этого никто не заметил, серебряный портсигар со Сталиным на крышке перекочевал из руки Киркорова в карман охранника.
-Проходите.
Обливаясь потом, я проследовал в ворота. Черт подери, надо же!
-Я думал, взрывчатка не запрещена на барахолке, - шепнул я Снегирю.
-Не запрещена, - он ухмыльнулся как ни в чем ни бывало. – Если ты не хочешь ее толкнуть, то не запрещена…
-Киркоров.
-Чего тебе?
Я пожал одноглазому руку. Он кивнул, поведя плечами.
-Жалко портсигар.
-Новый найдешь, - убежденно сказал Снегирь.
Зрелище, распахнувшееся перед нашими глазами, было грандиозным. Чаша стадиона напоминала муравейник со срезанной макушкой. Люди копошились на дне и на трибунах, в воздухе висел ни на минуту не умолкающий гул. И, ступив в тесные ряды, мы стали частью этого гула.
