Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - Керр Филипп (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Трудно сказать, когда именно мисс Бартон стала публично известной любовницей лорда Галифакса, первого лорда казначейства. Но не вызывает сомнений, что в начале нового века племянница Ньютона, которая теперь называла себя миссис Бартон, и лорд Галифакс открыто жили вместе в его доме, расположенном в Буши-Парке, несмотря на то что его жена еще была жива. Именно лорд Галифакс сделал Ньютона директором Монетного двора после смерти Нила. Когда же в 1705 году Ньютон получил рыцарский титул от королевы Анны в один день вместе с братом лорда Галифакса, то это была награда не за научные достижения или за успешную службу на Монетном дворе, а за политическую поддержку лорда Галифакса в парламенте, поскольку в 1701 году Ньютон стал членом парламента и поддерживал лорда Галифакса в палате общин. Естественно, я не мог забыть слова Титуса Отса о том, что именно хорошенькая племянница, а не открытие производной и тяготения помогли Ньютону сделать карьеру и что Ньютон променял ее добродетель на собственные привилегии.
Также не вызывает сомнений, что лорд Галифакс, умерший от воспаления легких в 1715 году, оставил миссис Бартон завещание, которое вместе с домом оценивалось в двадцать с лишним тысяч фунтов. Впрочем, могущественные родственники лорда Галифакса опротестовали завещание, и дом, а также большая часть денег остались в семье Монтегю. Только после этого миссис Бартон вышла замуж за мистера Кондуитта.
С тех пор прошло тридцать лет.
Ньютон умер в глубокой старости. Он был истинным мудрецом. Ньютон восхищался Ноем. Ной наверняка взял бы его в свой ковчег.
Меня пригласили на похороны Ньютона, и, несмотря на болезнь, я был полон решимости в них участвовать, поскольку всегда восхищался этим замечательным человеком, как и все, кто имел честь быть знакомым с его изумительным разумом.
В тот день в аббатстве я видел множество мудрых людей, которые пришли проводить Ньютона в последний путь. Присутствовали все до единого члены Королевского общества. И когда колокол Вестминстера начал бить в честь Ньютона – девять раз за то, что он был человеком, а затем восемьдесят пять раз за каждый прожитый им год, – миссис Кондуитт (раньше она звалась мисс Бартон) представляла каждого из присутствующих одновременно с новым ударом колокола, а слуга раздавал веточки розмарина – отчасти для памяти, а отчасти для того, чтобы отбить запах смерти, который, несмотря на все усилия бальзамировщиков, становился слишком заметным.
Увидев меня, миссис Кондуитт слегка покраснела, но сохранила спокойствие.
– Полковник Эллис, я удивлена, что вы решились войти в церковь, – вот и все слова, с которыми она ко мне обратилась.
Вновь увидеть миссис Кондуитт на похоронах Ньютона и услышать от нее такие слова было больно для меня. Она осталась такой же красивой, как и прежде, и даже в трауре произвела на меня сильное впечатление. Черное очень ей шло, подчеркивая ее достоинства, – так золотая оправа прекрасно оттеняет слоновую кость или черный янтарь.
Конечно, я продолжал ее любить. Даже после стольких лет. Через несколько лет после того, как я перестал служить у Ньютона, я вышел в отставку и женился, но моя жена умерла от малярии десять лет назад. Меня не слишком огорчило, когда мисс Бартон вышла замуж за мистера Кондуитта, члена парламента. Возможно, пределом ее мечтаний было высокое положение в обществе. В таком случае похороны ее дяди наверняка доставили ей удовлетворение. Те шестеро членов Королевского общества, которые сквозь узкую дверь пронесли гроб ее дяди из Иерусалимского зала вниз по ступеням в неф аббатства, были первыми людьми королевства. Лорд-канцлер, герцог Монтроз и герцог Роксбург, граф Пемброук, граф Суссекс и граф Маклсфилд. Епископ Рочестерский провел службу возле пребенды и клироса, а остальных скорбящих возглавлял кавалер ордена Бани. Пришло гораздо больше людей, чем было приглашено, – по моим подсчетам, почти триста человек.
Служба получилась замечательной. Свет огромного множества свечей заливал все вокруг таким великолепием, что мне в голову начали приходить мысли о бесконечности. Пока шла служба, мои размышления обратились к беседе с доктором Кларком, и я спросил себя: какое удовлетворение получает Бог от нашей безрассудной веры? Какая польза от того, что человек говорит Богу, будто убежден в чем-то таком, в чем невозможно убедиться при помощи рациональных рассуждений? Разве в этом не заключена ложь веры? Чем больше я размышлял на эту тему в связи с Ньютоном, тем яснее мне становилась его собственная дилемма. Вера требовала от него поверить не в то, что было истинным, а в то, что ему, ученому с глубочайшим пониманием сути вещей, казалось ошибочным. Самым величайшим врагом его веры являлся его собственный гений. Как мог человек, посвятивший всю свою жизнь попыткам понять мир, задвинуть на задний план то, что определяло саму его сущность?
Быть может, алхимия дает лучшее определение веры в Бога по Ньютону. Мне кажется, что его религия была подобна корольку – чистейшей или металлической части минерала, которая опускается на дно плавильного тигля или горна, таким образом освобождаясь от всего лишнего. Этот королек скрыт, и тайной владеют лишь знатоки. То была мудрость, еще не познавшая откровения; все другие религии есть здравый смысл, извращенный суевериями.
И это то, во что я верю? Мне хотелось во что-нибудь верить.
Когда служба закончилась, на могилу Ньютона, которая находится всего в нескольких шагах от могил английских королей и королев, опустили черную плиту. И в совершенно расстроенных чувствах я отправился в «Ад» – таверну, расположенную вблизи от Вестминстер-Холла, суда по делам казначейства. В таверне я еще некоторое время размышлял над этими проблемами.
Мне пятьдесят лет. Моя жизнь приближается к концу. Иногда мне кажется, что я слышу, как сердце трется о позвоночник. Возможно, я просто ощущаю, что смертен. Вскоре я получу все ответы, если где-то этих ответов больше, чем на этой Земле. Но даже сейчас я верю, что Ньютон обеспечил нас величайшими ответами из всех возможных.
Примечания автора
Среди множества других великих открытий, сделанных Ньютоном, можно выделить современное понятие массы, жизненно важное для развития всей космологии. Зная только скорости движения звезд, ученые при помощи законов Ньютона получили возможность рассчитывать распределение материи в Галактике, от восьмидесяти до девяноста процентов которой можно найти за ее спиральным диском, и вовсе не в форме звезд и газа. В настоящий момент современной науке известно лишь, что такая материя не испускает и не отражает света. Ее назвали «темной материей» («dark matter»). Возможно, читателю будет интересно узнать, что такое название показалось мне самым подходящим для этой мрачной и таинственной истории.
Читателю будет также любопытно узнать, что величайший английский ученый действительно работал на Монетном дворе. В 1696 году, после двадцати пяти лет, проведенных в должности профессора математики в Кембридже, Ньютон, сегодня больше известный как автор трудов «Математические начала натуральной философии» и «Оптика», в период Великой перечеканки согласился принять пост, который считался неплохо оплачиваемой синекурой, – пост смотрителя Монетного двора, в те времена расположенного на территории лондонского Тауэра. Четыре года спустя он стал директором Монетного двора и сохранил эту должность до самой смерти в 1728 году.
В 1696 году Ньютон с присущей ему дотошностью приступил к исполнению своих обязанностей, преследуя фальшивомонетчиков, допрашивая свидетелей, лично занимаясь расследованием ряда преступлений, поддерживая целую сеть информаторов и посылая немалое количество людей на каторгу. Лондонский преступный мир никогда не сталкивался с таким проницательным и неподкупным следователем, и вскоре все криминальные элементы начали его бояться и ненавидеть. Нам многое известно о работе Исаака Ньютона на Монетном дворе. Но что мы знаем о Кристофере Эллисе, от лица которого ведется повествование?
