Невеста Борджа - Калогридис Джинн (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
— Я соскучилась по тебе, муж мой.
— И я по тебе — ужасно. Нам нужно обсудить множество новостей, но мы прибережем их до ужина. Пойдем, я проведу тебя к отцу и Чезаре. Я знаю, что им не терпится увидеть тебя.
Я мягко улыбнулась и не стала делиться с ним моими сомнениями.
Джофре с гордостью вел меня под руку, напрочь позабыв о напряженной политической ситуации, которую я воплощала в своей особе. Когда мы вышли из дворца Святой Марии и двинулись через площадь Святого Петра, я осознала, что соскучилась по размаху и великолепию Рима. Уже близились сумерки, и свет заходящего солнца окрасил белый мрамор папского дворца и собора Святого Петра в розовый цвет; огромные здания были окружены великолепными садами, которые все еще продолжали цвести. Даже широкие излучины Тибра, отливающие ртутью, обладали определенным очарованием.
Когда мы вошли в папский дворец с его избытком позолоты и великолепными росписями, я покрепче сжала руку Джофре. На этот раз, когда я вошла в тронный зал Папы Александра и склонилась, чтобы поцеловать его атласную туфлю, он встретил меня с куда меньшим энтузиазмом — совсем не так, как во время моего первого появления в Риме. Стоявший рядом с отцом Чезаре, облаченный в мундир гонфалоньера, следил за происходящим внимательно и напряженно, словно ястреб.
— Добро пожаловать, моя дорогая, — сказал Александр с натянутой улыбкой. — Надеюсь, ваше путешествие обошлось без происшествий. Прошу меня извинить, если мы сегодня не сможем поужинать вместе: нам с Чезаре нужно обсудить важные дела. Но Джофре расскажет вам обо всех семейных новостях.
Он слегка повел пальцами, отпуская меня. Когда я отвернулась от него, Чезаре шагнул вперед, взял меня за руки и церемонно поцеловал в щеку. И при этом произнес мне на ухо:
— Из его рассказа вы узнаете, что совершили ошибку, отказавшись от моего предложения, мадонна. А время подчеркнет вашу глупость.
Я никак внешне не отреагировала на его слова, ответив лишь беглой улыбкой. Чезаре вернул ее мне.
За ужином — мы с Джофре находились в его покоях — из моего мужа просто-таки фонтанировали новости; он говорил о них так много и так возбужденно, что почти не притрагивался к еде.
— Отец с Чезаре составляют планы, — гордо объявил он. — Конечно же, все это тайна. Чезаре поведет нашу армию в Романью. Это принесет пользу не только папскому престолу, но и дому Борджа…— Он перегнулся через стол и заговорщически прошептал: — Вся Романья станет герцогством Чезаре. Отец заготовил буллу о тех правителях, которые нерегулярно платят десятину, то есть почти обо всех. Им предстоит либо уступить свои земли церкви, либо иметь дело с ее войском.
Я поставила кубок, почувствовав вдруг, что не смогу сделать ни глотка. Память вернула меня в тот момент, когда я лежала нагая на кровати Чезаре и смотрела, как он указывает на воображаемой карте на большую область, расположенную к северу от Рима.
— Имола, — внезапно произнесла я. — Фаэнца, Форли, Чезена.
Джофре с любопытством взглянул на меня.
— Да, — подтвердил он. — И Пезаро — особенно после того, как ее правитель, Джованни Сфорца, после развода выдвинул против Лукреции и отца такие гнусные обвинения.
— Несомненно, они быстро падут перед Чезаре и его армией, — сказала я, ехидно сощурившись. — Особенно теперь, когда король Людовик дал ему войска.
Мой муж поперхнулся вином и закашлялся. Я молча смотрела на него. Я привыкла полагаться на донну Эсмеральду и ее сеть слуг-осведомителей — они не раз поставляли мне важные сведения. От нее я недавно узнала пренеприятную правду: Чезаре с самого момента заключения брака с Шарлоттой д'Альбре планировал предложить свои военные услуги при захвате Милана, с тем, чтобы взамен французы помогли ему осуществить захват Италии, о котором он так давно мечтал. В ту ночь, рисуя карту на потолке, он сказал, что для этого ему требуется только армия, способная победить Францию. Возможно, он осознал, что такая армия никогда не появится, и вместо этого обратился за помощью к врагам.
— Это просто сделка, — сказал наконец Джофре, вытирая глаза рукавом. — Чезаре помог им в Милане, теперь они помогут ему в Романье. Но они ясно дали понять, что более не строят никаких планов касательно Неаполя. А если бы даже и строили, Чезаре никогда этого не допустит.
— Ну, разумеется, — отозвалась я, даже не стараясь изобразить, будто поверила хоть единому слову.
Это приглушило воодушевление Джофре, и до конца ужина мы беседовали, тщательно обходя вопросы политики.
К тому времени, как Альфонсо и Лукреция вернулись в Рим — это произошло в середине октября, — булла была обнародована, и Чезаре повел на Романью свою армию, в которую теперь входило почти шесть тысяч солдат, предоставленных ему королем Людовиком.
Все мы — Лукреция с Альфонсо и мы с Джофре — вынуждены были каждый вечер за ужином выслушивать повествования о последних подвигах Чезаре. В отличие от своего предшественника, Хуана, Чезаре был проницательным стратегом и прекрасным командиром, и Александр непрестанно возносил хвалу своему старшему сыну. В те дни, когда новости с фронта боевых действий были хорошими, он едва сдерживал радость — и не мог скрыть раздражения, когда они были плохими.
Поначалу все шло хорошо. Первым правителем, потерпевшим поражение, стала Катерина Сфорца, француженка по происхождению, хозяйка Имолы и Форли и племянница разгромленного Лодовико. Город Имола, потрясенный численностью армии Чезаре, сдался сразу, без борьбы. Форли, в крепости которого засела Катерина, продержался три недели. В конце концов солдаты Чезаре взяли стены штурмом. Попытка Катерины покончить с собой не удалась, и ее взяли в плен.
Часть этой истории я услыхала в изложении его святейшества, а часть узнала от донны Эсмеральды.
— Она — храбрая женщина, эта графиня Форли, хоть и француженка, — тем вечером заявила Эсмеральда, когда мы остались одни в моей спальне. — Куда храбрее, чем тот ублюдок, который взял ее в плен.
При мысли о Чезаре она на миг поджала губы, потом вновь вернулась к рассказу.
— Самая храбрая во всей Романье. Когда мятежники убили ее мужа, она сама повела солдат против убийц и проследила, чтобы всех виновных перебили. И она красивая: у нее золотые волосы и кожа, мягкая, словно мех горностая, — так про нее говорят. Ее мужество столь велико, что, когда к ней явился Чезаре с французами, она сама вышла на городские стены, не страшась ни дыма, ни пламени, и руководила обороной. Она пыталась покончить с собой, чтобы не попасть в плен, но люди Чезаре ее опередили. Она потребовала, чтобы ее передали королю Людовику, и французские солдаты так восхищались ею, что хотели отпустить ее. Но дон Чезаре…— Донна Эсмеральда скривилась от отвращения и строго взглянула на меня. — Разве я не предостерегала вас, мадонна, разве не говорила, что он несет одно лишь зло? Этот человек одержим дьяволом.
— Предостерегала, — негромко отозвалась я. — Ты была права, Эсмеральда. С тех пор не прошло ни единого дня, когда я не пожалела бы, что не прислушалась к твоим словам.
Смягчившись, донна Эсмеральда продолжила:
— Этот мерзавец пожелал взять ее себе. Он возит ее за собой, мадонна. Днем ее содержат как пленницу, а по ночам он забирает ее к себе в шатер. Он обращается с ней, как с обычной шлюхой, принуждает ее ко всяческим извращениям, берет ее силой всякий раз, как ему заблагорассудится. А ведь она — женщина из знатной семьи! Говорят, будто это смутило даже короля Людовика и он лично бранил Чезаре за такое обращение с пленницей.
Я отвернулась, пытаясь скрыть от Эсмеральды охватившую меня ярость и боль. Чезаре доказал, что в душе он столь же жесток и груб, как и убитый им брат. Я закрыла глаза, вспомнив тот ужасный миг беспомощного гнева, когда Хуан силой вошел в меня, — и мне захотелось заплакать над судьбой Катерины. Одновременно с этим я испытывала невыразимое презрение к Чезаре и гнев на себя — и, увы, укол ревности.
— Следующий на очереди — Пезаро, — продолжала Эсмеральда. — И его жителям не на что надеяться, потому что этот трус Джованни Сфорца давно их бросил. Чезаре без труда захватит этот город. — Она покачала головой. — Его ничто не остановит, донна. Они с французами пройдут по всей Италии. Я опасаюсь за честь каждой женщины, живущей в Романье.
