Тайна Иерихонской розы - Иден Дороти (первая книга TXT) 📗
— Коррин?
— Господи, мама, ну зачем же все драматизировать? Наша мисс Гэби почти миллионерша. Ну, посмотри, что ты наделала — расстроилась из-за пустяка. Я же говорила, что тебе лучше было бы остаться дома. Сейчас совсем не время для этих твоих желудочных приступов.
Миссис Беатрис покачала головой, как будто потеряла ориентацию, и медленно опустила глаза.
— Мы почти приехали, — минутой позже весело сказала Коррин . — Вам следует быть осторожней, мисс Гэби. Наши дороги невыносимы из-за своих выбоин и ныли. Они у вас год жизни отберут. Вся пыль штата собрана здесь.
— Я буду внимательной, — заверила я ее.
Я наклонилась, чтобы посмотреть в окно, и мне в лицо пахнуло табаком от черного пиджака мистера Джона. Я легко кашлянула, что, впрочем, было вовсе не обязательно, и сосредоточилась на все более часто встречающихся обшитых вагонкой домах и детях, проплывающих в окне. Женщины в старых выцветших платьях и с непромытыми волосами вели своих детей за руку или вешали белье па веревки, протянутые между деревянными столбами.
Мистер Джон выглянул и крикнул что-то Абверу. На следующем углу Абвер остановился, мы вышли и перешли улицу.
Прежде чем я успела отвернуться, нам в лицо дунуло пылью. Мы стояли на углу и ждали, пока мистер Эмиль покупал газету у старого продавца, который между делом выкрикивал: «Нью-Йорк Трианон» но доллару!» и потом пошли вдоль по улице. У следующего угла мистер Эмиль остановил нас.
— В пять часов на Портсмут-Сквер?
Коррин уже сделала несколько шагов к переулку — пыль не очень свирепствовала там.
— Если я ее отпущу одну, она накупит материи на десять платьев, а не на Два.
Он улыбнулся, и вдруг стал похож на мальчишку. Он коротко махнул нам рукой и побежал догонять жену. И я поняла, что, несмотря ни на что, мистер Эмиль очень любил свою жену и сделал бы для нее все, что угодно.
На следующем углу миссис Беатрис покинула нас, заявив, что ей нужно нанести несколько визитов и что в пять часов она встретит нас на площади.
— Ну, мисс Гэби, — мистер Джон взял меня под руку, как будто это был абсолютно нормальный жест, — похоже, вы остаетесь на моем попечении. Что бы вы хотели увидеть для начала?
В его голосе слышалось мало энтузиазма. Но мне просто нужно было постараться изменить это. Я посмотрела на его лицо: он решил быть вежливым, несмотря на всю свою неохоту. Я одарила его одним из своих лучших взглядов.
— Я уверена, что из вас получится отличный критик, так что оставляю выбор за вами, сэр.
Он кивнул, как будто это был единственно возможный ответ, и мы зашагали но улице под руку.
— Вы неплохо подружились с Коррин, — заговорил он, когда мы свернули на более оживленную улицу.
— Она — чудесный человек.
— Я рад это слышать, — он с облегчением вздохнул. — Теперь я могу признаться, что ожидал, что у вас двоих возникнут проблемы. Моя невестка — сильная женщина. Пити сделался ее обязательной заботой.
— Думаю, я могу заверить вас, что мы пришли к взаимопониманию.
— В таком случае, вы меня успокоили, — коротко заметил он и сжал мою руку, показывая большое здание слева. — Это Олимпик. Маме особенно нравится этот театр. Вам обязательно нужно посетить его.
Так прошли следующие несколько часов. Это были впечатления, которые трудно описать. Могу сказать только, что я чувствовала себя совершенно другой. Совершенно независимо от меня мое поведение даже отдаленно не напоминало того, чему меня учили. Мое восхищение выдавало себя, когда я обнаруживала что-то новое, и зажигало улыбку на угрюмых губах мистера Джона.
Он показывал, описывал и объяснял все, что завладевало моим вниманием от Сигнал-Хилл до многолюдной пристани, где я впервые ступила на землю Сан-Франциско. Я была целиком увлечена всем этим и думала, что ничто не может омрачить этот день. Как я ошибалась!
Чем больше мы ходили, тем больше я понимала, каким наказанием была пыль. Она покрывала все — от деревянных тротуаров до стекол двухэтажных зданий. Еще хуже становилось, когда мимо проезжала коляска, и копыта лошадей взбивали ее в густое желтое облако. Люди в Сан-Франциско носили яркие наряды, и на их одежде постоянно присутствовал тот же желтый налет, что и на нашей. Мы находились в районе, где из зданий были только палатки, временные приспособления для показа товара, выставленного на продажу, когда я почувствовала, что мне просто необходимо немного отдохнуть.
Я стояла на одной ноге, давая другой отдохнуть, а в этот момент мимо нас торопливо проходил уличный торговец-китаец. На красных плечах он нес бамбуковый шест с двумя глубокими корзинами на концах, которые доверху были наполнены фруктами. Мистер Джон успел схватить меня за руку в тот самый момент, когда китаец проталкивался мимо меня, и спас от весьма неловкого падения на спину.
— Предлагаю немного передохнуть, — заявил он, удостоверившись, что со мной все в порядке. — У нас приблизительно час до встречи с остальными. Вам явно нужен отдых.
Я что-то пробормотала в знак согласия и крепче схватилась за сверток, который недавно приобрела. Он забрал его у меня и взял мою руку.
«Он такой приятный собеседник, — думала я, — и почему он ведет себя так… официально? Джордж никогда не был так сдержан, настолько отстранен… по крайней мере до смерти отца», — добавила я саркастично.
— Хорошо бы найти что-нибудь попить, — сказала я, улыбаясь ему, — это казалось так просто.
— Хорошо.
Он повел меня вниз по улице, в самый конец, где стояло высокое деревянное здание с маленькой дверью на углу. Мы спустились по скрипящим ступеням и очутились в длинной комнате, стены и потолок которой были задрапированы в белый муслин. Пол был покрыт старой зеленой краской.
— Не самое лучшее заведение, — заметил он, — но сойдет.
Голоса и стук посуды почти что заглушили его голос.
— Сюда.
Он выбрал столик и подозвал официанта. Официант, маленький смуглый человек с редеющими волосами, пах кофе и свежепожаренным луком. Мистер Джон, ничего у меня не спросив, просто сделал заказ, и вскоре мы уже пили кофе, слишком крепкий, на мой взгляд, и ели охлажденный салат из лобстеров. Через приятно проведенные полчаса мы, отдохнувшие, снова вышли на улицу. Я бы хотела, чтобы этот день не кончался. Как нарочно, небо за наше отсутствие приобрело холодный серый оттенок, и ветер улегся, оставив пыль во взвешенном состоянии.
Обычно запах и ощущение грязи нестерпимо меня раздражали, почему сейчас все было по-другому — оставалось для меня загадкой. Это был настолько чудесный день, что я чувствовала себя почти виноватой, что получала от него столько удовольствия. В первый раз после смерти отца я чувствовала себя такой веселой и полной ожиданий.
Довольная, я повернулась к мистеру Джону.
— Спасибо вам, сэр. Это был чудесный день.
Я заметила удивление на его лице, но, даже если он что-то и сказал, его реплика затерялась в шуме проезжающей мимо повозки и крике извозчика, старающегося перекричать шум.
Мы быстро добрались до Портсмут-Сквер, заполненной толпящимся народом. Здесь были газоны и ухоженные клумбы, полные ярких цветов. На центральной площади собрались люди, одетые во все, что угодно.
Оборванных нищих не было видно в центре площади; они оставались но краям — видимо, для своей же безопасности: здесь можно было встретить новый тип людей, который не попадался ни на одной другой улице города. Картежники, как пояснил мне мистер Джон, выглядели слишком самоуверенно и агрессивно, на мой взгляд, в своих черных широких брюках и пальто, в белых рубашках, заколотых бриллиантовыми булавками неправдоподобного размера и щегольских черных шляпах, прикрывающих блестящие волосы. В руках они держали трости с золотыми набалдашниками.
Пройдя мимо них, мы направились к месту, где на небольшом возвышении стоял мужчина в черном и читал проповедь: никто его не слушал.
Стало душно. Я посмотрела на мистера Джона. Казалось невозможным хоть кого-то найти в этой толчее, однако, похоже, мистер Джон просто знал, где искать. Он указал мне на мистера Эмиля и Коррин, и они, увидев нас, направились в нашу сторону. Мистер Джон крепко держал меня за руку и быстро пробирался к центру площади. Я обнаружила миссис Беатрис.
