Антология исторического детектива-18. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Хорватова Елена Викторовна
– Нет.
– Феликс, ты ведь юрист, а ведешь себя как гимназист седьмого класса. Надеюсь, у тебя не хватило ума подписать вексель или долговую расписку на недоданную Заплатину сумму?
– Он поверил мне на слово.
– Еще один юрист! Правда, этот Заплатин, в отличие от тебя, так и не доучился. Ну что ж, то, что ты не дал никаких письменных обязательств – плюс, хотя отсутствие подтверждений о получении Заплатиным денег – большой минус...
– Плюс, минус – я вообще плохо понимаю, о чем ты говоришь!
– Друг мой, мы должны принять какие-то меры для твоей защиты. В случае нежелательного поворота событий эти бумаги у нотариуса, датированные сегодняшним числом, подтвердят факт шантажа. Хотя подтверждение одностороннее, заплатинской расписки, увы, нет, и хороший адвокат, если дело дойдет до суда, будет настаивать, что обвинение сфабриковано. Но на этапе предварительного дознания следователь, надеюсь, поверит, что тебя шантажировали, так как показания о шантаже, пусть неофициальные, были оставлены у нотариуса задолго до того, как вопрос об этом, не дай Бог, станет фигурировать в следственном деле.
– Вот судейский крючок! Ладно, Митя, я положусь на твое слово, хотя так и не понял, в чем соль интриги. Я ведь все равно не хотел говорить об этом следователю.
– Не исключай, что ему это станет известно без тебя. И мы пока не можем предположить, каким образом будут развиваться события. Нужно подстраховаться на любой случай. Кстати, если ты не возражаешь, копию твоих показаний я бы хотел оставить у себя.
– Зачем?
– Полагаю, мне нужно заняться приватным расследованием дела об убийстве твоей жены и всего, что с ним связано. Моя интуиция подает тревожные сигналы, а я привык ей доверять. Жаль, что мне не довелось самому осмотреть место преступления, да и со следственным протоколом меня никто не захочет ознакомить. Это сильно осложняет дело. Но беседовать с людьми и строить на основе полученной информации собственные логические заключения мне ведь нельзя запретить?
– А что, деньги Заплатину мне так и не отдавать? – спросил вконец запутавшийся Феликс.
– Так и не отдавать. Иначе какой был бы смысл отменять собственное распоряжение о доставке крупной суммы в банк? Не поощряй чужую алчность, иначе попадешь в полную зависимость от нечистоплотного человека.
– Так что же мне делать, Митя?
– Выжидать. Пока ничего другого не остается.
Глава 11
Канцелярские и письменные принадлежности Феликс предпочитал заказывать по каталогу фирмы «Мюр и Мерилиз» из Москвы. То, что продавалось в здешних лавочках, не устраивало князя своим качеством.
Проинвентаризировав княжеские запасы писчебумажных товаров, Дмитрий выбрал плотную папку из свиной кожи с двойными завязками и специальным золотым тиснением, изображающим герб рода князей Рахмановых – в такой папке удобно не только хранить, но и перевозить документы с места на место, если возникнет в этом нужда. В папку он вложил копию рассказа Феликса о шантаже – первый документ его частного следствия. Папка, содержащая всего несколько листков почтовой бумаги, казалась пустой.
«Ничего, – сказал сам себе Колычев, – Бог даст, мне удастся раскопать кое-что важное, и эта папка еще потолстеет. Здешний судебный следователь, будь он хоть самым толковым юристом, все же может упустить мелкие детали. А если дело примет плохой оборот, каждая мелочь окажется принципиально важной. Для начала следовало бы найти проводника поезда, в котором ехалa Вера. Не может быть, чтобы он ничего не заметил. Да и с попутчиками не мешает побеседовать. Всех, конечно, не разыскать, но хотя бы кого-то... Жандарм говорил, что на станции из поезда вышли жена земского начальника, вернувшаяся с детьми из имения, тетка местного телеграфиста, купец... как же его... Ованесов, кажется. Да, купец Ованесов с приказчиком и рыбаки из артели... Ну рыбаки ехали третьим классом, и в нашем деле они не свидетели. Тетка телеграфиста, скорее всего, путешествовала во втором, как и купец с приказчиком... Хотя насчет купца нужно еще уточнить, может быть, задал шику и поехал в первом классе. А жена земского начальника наверняка ехала в первом, где-то рядом с Верой. Вот к кому необходимо нанести визит в первую очередь».
В середине дня Колычев и Рахманов отправились в город. Нотариус был страшно заинтригован, принимая на хранение от князя запечатанный конверт с неким загадочным документом, но все же любезно начертал на нем собственной рукой дату, когда документ поступил в его контору, и поставил подпись.
На телеграфе тоже никак не могли понять, зачем нужно отправлять телеграмму с распоряжениями в банк, который находится на соседней улице, – проще туда зайти и распорядиться на месте. Когда же оказалось, что князю требуется еще и заверенная копия его телеграммы, телеграфист решил, что эта какая-то необъяснимая барская причуда, и безропотно выполнил все просьбы князя.
Визит в дом земского начальника Колычев решил перенести на завтра – для такого сложного дела, как получение неофициальных свидетельских показаний, ему нужен был настрой и кураж.
– Как ты думаешь, Митя, мне следует зайти к Заплатину и сказать, чтобы он не рассчитывал больше ни на какие деньги? – осторожно спросил Феликс, когда они покончили с делами.
– Полагаю, это лишнее. Сделаем ему сюрприз.
– А если он сам заявится ко мне в имение?
– Вышлешь к нему лакея со словами: «Его сиятельство сегодня не принимают». Заплатину услышать такое будет особенно горько, и мы укрепим его революционный дух.
– Все тебе шуточки! А мне вот как-то не по себе...
В усадьбе князя Рахманова поджидал судебный следователь. Они сразу же уединились в кабинете Феликса и долго разговаривали за закрытой дверью. Княгиня волновалась, комкала в пальцах платочек, мерила шагами террасу, расхаживая из угла в угол, и все время спрашивала Колычева:
– Как вы полагаете, Митя, удобно ли пригласить следователя к обеду? Все-таки человек с дороги... Но, с другой стороны, как он воспримет мое приглашение? А вдруг откажется? Но тогда ему придется обедать в каком-нибудь здешнем трактире... Я не могу не накормить гостя, с чем бы он ни пришел. Как вы думаете, о чем они так долго беседуют?
От обеда следователь не отказался и был за столом весьма любезен, если не сказать – мил, развлекая княгиню различными интересными историями из собственной следственной практики. Но Феликс сидел мрачнее тучи и сразу же после обеда ушел к себе.
Колычев вызвался проводить следователя в город на пристань в княжеском экипаже. Дорогой разговор, естественно, коснулся расследования убийства княгини Веры.
– Вам удалось опросить проводника и попутчиков покойной княгини? – поинтересовался Дмитрий.
– Разумеется, с этого пришлось начинать. Но, увы, никаких особо дельных сведений никто из них не предоставил. Проводник сказал, что ночь была спокойной и только под утро к нему подходила горничная одной из пассажирок попросить стакан воды для своей барыни. Это, я полагаю, отношения к делу не имеет. Интереснее другое – кое-кто из пассажиров утверждает, что неизвестный человек стучался в двери их купе и при этом спрашивал: «Вера, ты здесь?»
– Голос был мужской или женский?
– Естественно, мужской, – ответил следователь.
Колычев с трудом удержал на языке вопрос: «Почему – естественно?» и продолжал слушать.
– Некто явно искал княгиню, – продолжал следователь. – Некто, достаточно близкий, чтобы называть княгиню по имени и на «ты». Некто, кто знал, что она едет в этом поезде, но не знал номер ее места. Одна из пассажирок, возмущенная подобной бесцеремонностью, встала с постели, выглянула из купе и увидела удаляющегося по вагонному коридору мужчину.
– И эта дама сможет его опознать?
– Увы, освещение в коридоре по ночному времени было скудным, да и видела она этого человека только со спины, не гнаться же было за ним. Единственное, что ей запомнилось – светлая легкая шляпа фасона «панама».
