Крепость королей. Проклятие - Пётч Оливер (хороший книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Агнес едва не рассказала ему о разговоре с Мельхиором, но в последний момент решила не впутывать барда в это дело. Она развернулась к Шарфенеку и пожала плечами:
– Вас выдал ваш интерес к Трифельсу и всему, что с ним связано. Хотя отец Тристан и утверждает, что Фридрих II позднее переправил сокровища в Апулию, вы, похоже, придерживаетесь иного мнения. Полагаете, что сокровища по-прежнему находятся где-то здесь, ведь так? Может, даже в Трифельсе…
Граф тихо рассмеялся:
– Фридрих II был большим выдумщиком, когда дело касалось его денег. Он ни за что не расстался бы со своими несметными богатствами. Я посылал людей в Лучеру, что в Апулии, и они навели справки. Предполагается, что Фридрих доверил сокровища лояльным сарацинам. Но то была интрига Гогенштауфенов!
Охваченный волнением, Шарфенек показал на рисунок, на котором было изображено несколько ослов, навьюченных сундуками. Рядом ехали верхом на лошадях одоспешенные воины с алыми знаменами в руках.
– Сокровища в Трифельсе. Они их спрятали! – продолжал он заговорщическим тоном. – Старые источники это подтверждают. Еще мальчишкой я мечтал их отыскать. Три месяца назад мы наконец взялись за поиски!
Агнес нахмурилась. Три месяца назад?
Ей вдруг вспомнились люди в лесу, которых они с Матисом видели после того, как разыскали сокола. Они заподозрили прихвостней Вертингена. Но это граф искал с ландскнехтами сокровища!.. Неожиданно все обрело смысл.
– Потому вы и выкупили Шарфенберг, не так ли? – проговорила Агнес тихим голосом. – Не потому, что вам захотелось переселиться в крепость ваших предков. Вам просто нужно было закрепиться здесь. И вы копали! Мы с Матисом видели огни в лесу. Даже вспомнили старинные саги о Барбароссе. Но это были вы!
Шарфенек пожал плечами:
– Легенда о Барбароссе действительно сослужила нам хорошую службу. Благодаря ей простой суеверный люд не мешался у нас под ногами. Но от слухов, к сожалению, не уберечься. Произошла небольшая… – тут граф помедлил, – скажем так, заминка. Тогда-то я и понял, что необходимо купить Шарфенберг, чтобы избавиться от любопытных глаз. – он улыбнулся: – А вот Трифельс был для меня, увы, недосягаем.
Агнес с отвращением отвернулась и снова посмотрела в окно, откуда открывался вид на внутренний двор, сараи, конюшни, огород, кладбище и колодезную башню. Все это скоро перейдет к графу. Она же станет для него лишь милым украшением. Но разве у нее был выбор?
Тут взгляд ее остановился на надгробных плитах. Одна из них еще сверкала белизной в лучах восходящего солнца, лишь несколько маков цвели на свежей могиле. Там покоился бывший казначей, Мартин фон Хайдельсхайм. В рыхлой земле копались две растрепанные вороны.
Агнес вспомнила, как они обнаружили мертвого казначея и каким образом он был убит. Учитывая, насколько глубоко вошли в тело дорогие, с орлиным оперением болты, легко было заключить, что убийца стоял довольно близко. Значит, Хайдельсхайм узнал преступника. Или не подозревал об исходившей от него опасности…
Агнес уставилась в пустоту. Что там граф сказал насчет раскопок?
Произошла небольшая, скажем так, заминка.
Обе вороны с шумом взлетели с надгробной плиты.
– Какое счастье, что отец не выдал меня за нашего казначея Хайдельсхайма, – невозмутимо проговорила Агнес, глядя в окно. – Иначе вы так и остались бы ни с чем. Вы ведь его помните?
– Тот вероломный малый, что взял да и сбежал от вас?
– Не совсем так. Его в итоге нашли зарытым в яме, с арбалетным болтом в горле.
Агнес повернулась к графу. Тот, скривив губы в сочувственной улыбке, вздохнул:
– Какая жалость!.. Но в этих местах не так уж безопасно. Любой может стать жертвой грабителей и убийц. Некоторые слишком далеко заходят в лес, что-то ищут и в итоге не находят ничего… – Шарфенек говорил очень тихо, голос его ножом рассекал воздух. – Я бы на вашем месте тоже не углублялся в леса, милая Агнес. Поистине жаль было бы ваше прекрасное личико.
Граф смерил Агнес долгим взглядом, улыбка застыла на его лице. В конце концов он рассмеялся, и гроза миновала.
– Ну что мы все о мертвых! – продолжил он доброжелательно. – Поговорим лучше о живых.
Шарфенек встал и прошел к полке, на которой стоял кувшин с вином и пара хрустальных бокалов. Напевая себе под нос, разлил вино и протянул Агнес один из бокалов.
– Ты смышленое дитя, Агнес. Смышленое и любознательное, – сказал он доверительным тоном. – Даже удивительно, при таком-то непробиваемом отце… Тебе следует с гордостью носить имя Шарфенеков.
Рука с такой силой впилась в бокал, что Агнес испугалась, как бы он не треснул.
– Я никогда не стану Шарфенек, – ответила она холодно. – Я навсегда останусь хозяйкой Трифельса.
Граф удивленно вскинул брови:
– Хозяйка Трифельса? Поистине почетный титул. По-моему, ты наконец начала взрослеть. – Он с улыбкой поднял бокал: – Тогда за хозяйку Трифельса. И сокровища норманнов, которые мы скоро отыщем!
Агнес не стала чокаться. Она поднесла к губам бокал с крепким красным вином и осушила его одним глотком.
Вино по вкусу походило на кровь.
Матис устало наблюдал за жирной мухой, что нарезала широкие круги по камере. Как и он сам, насекомое, видимо, одурело от летнего зноя. С яростным гулом муха несколько раз врезалась в стену и в конце концов шлепнулась на устланный грязной соломой пол. Из щели между досками выскочил большой паук и скрылся с добычей в темном углу.
Матис прислонился к стене и закрыл глаза, но о том, чтобы уснуть, нечего было и думать. Он уже целый день изнывал на знойном чердаке сторожки. Сквозь зарешеченное окошко долгое время заглядывало яркое солнце, но и оно уже скрылось за городскими стенами. Близился вечер, и Матис невольно припомнил, как несколько месяцев назад сидел в узилище Трифельса. Ему пришлось провести там много дней и ночей, и все-таки тогда он не чувствовал себя так одиноко, как теперь в Анвайлере.
Его заперли в прославленной «сушилке» – обитой железом камере над сторожкой у нижних ворот. Зимой здесь слюна леденела во рту, а летом под жестяной крышей стояла адская жара. После этой камеры любой задира и дебошир становился шелковым.
Несмотря на духоту в камере, Матиса била дрожь. В него закрадывался страх. Похоже, в этот раз ему уж точно не выбраться. Приговор его был, в общем-то, уже оглашен: он повинен в смерти городского наместника. А если станет отпираться, то палач из соседнего Квайхамбаха просто вывернет ему все кости из суставов, подвесив к ногам тяжелые булыжники. Матис уже видел, как мастер Якоб тащил к виселице расхитителя церковных пожертвований. Упрямец даже идти не мог самостоятельно – его конечности волочились, точно у куклы, которой обрезали нити. А сам он долго ли сможет выносить пытки? Или легче сразу признаться и тем самым обеспечить себе быструю и безболезненную смерть?
Матис застонал и провел языком по пересохшим губам. Никогда в жизни ему не хотелось так пить! Похмелье с прошлой ночи еще не прошло, да и жара высушила его, как яблоко. Вероятно, советники Анвайлера надеялись таким образом быстрее добиться признания.
«Я нужен им, – подумал Матис. – Только если я признаюсь, городская знать оградит себя от подозрений, и герцог останется доволен».
Всего несколько лет назад горожане Анвайлера взбунтовались против герцога, и дело едва не дошло до войны. С тех пор назначенный герцогом Бернвард Гесслер правил в городе железной рукой. Ужасное убийство навело бы на подозрение, что жители снова замышляют восстание.
В сотый раз Матис подошел к зарешеченному окошку с восточной стороны и взглянул поверх городских крыш на гору Зонненберг, на которой возвышался Трифельс. Недосягаемо далекий… И зачем он только согласился пойти в Анвайлер? В крепости его ждали Агнес, мать, маленькая сестра, отец…
Отец.
Матис почувствовал тяжесть в груди при мысли о том, что отец при смерти лежал в постели. Жив ли он еще? Матис столько рассказал бы ему… Ганс Виленбах мог бы гордиться сыном! Юноша стиснул зубы. Теперь домочадцы в лучшем случае смогут помахать ему на прощание, пока он будет болтаться на виселице.
