Дочь палача и ведьмак - Пётч Оливер (читать книги онлайн .txt) 📗
– Их похитил колдун, старый ты дурак! – крикнула с яростью Магдалена и заплакала от злости. – Если вы тут ни при чем, то кто же тогда колдун? Кто знает, что этот полоумный делает с моими детьми?
Но брат Бенедикт надрывался от хохота, и смех его разносился по подвалу. Наконец он успокоился и вытер выступившие слезы.
– Великолепно, – простонал он. – Значит, вы и вправду думали, что колдун – кто-то из нас, а мы считали, что это кто-то из вас! И пока мы тут режем друг друга, настоящий колдун спокойно себе разгуливает… Нет, это и вправду великолепно!
Магдалена засомневалась. Непохоже, чтобы библиотекарь что-то задумал.
– И… насчет пропавших и снова найденных облаток вы тоже ничего не знаете? – спросила она нерешительно.
– Господи, нет! – Брат Бенедикт пожал плечами. – Какой нам прок от горстки старых облаток? Их же не переплавишь. Правда, должен вас разочаровать. Облатки до сих пор не нашлись. Дароносица, которую бедняга Лаврентий принес из леса, оказалась пустой.
– Так я и думал, – проворчал палач. – Колдун уже вынул облатки. Вот только на что они ему сдались?
– А этого, друг мой, тебе уже не узнать, – прошипел Иеремия и направил пистолет Куизлю в лицо. – Ты прав, пуля всего одна. Но с твоей дочерью мы и без тебя справимся. Странное дело, но мне все это начинает даже… нравиться.
Он быстро схватил со стола тонкий стилет и приставил к горлу Магдалены.
– Девку мы, может, еще оставим на время. А вот тебе, палач, пора отправляться в ад. Счастливой дороги.
Раздался щелчок. В ожидании смертельного выстрела Куизль метнулся в сторону, но выстрела не последовало.
Вместо этого приор в ужасе уставился на арбалетный болт, пронзивший плечо. Пальцы его бессильно разжались, и пистолет со звоном стукнулся об пол. У старого библиотекаря внезапно побледнело лицо, а сам он уставился на лестницу, ведущую к выходу.
– Не убивайте их. Они нужны мне живыми.
Голос донесся с лестницы. Магдалена оглянулась и увидела четверых солдат в мундирах, которых она прежде никогда не встречала. На кожаных кирасах красовались гербы с золотым орлом на черном поле. Двое из мужчин держали арбалеты, направленные на бенедиктинцев.
Между ними стоял граф Леопольд фон Вартенберг.
– Ты посмотри, вот мы и разыскали логово осквернителей, – бросил он невозмутимо. – Палачу в Вайльхайме грех жаловаться на заработок в этом году. Для столь мерзкого преступления простого костра явно не хватит.
18
Воскресенье 20 июня 1666 года от Рождества Христова, ночь
Симон вздрогнул. Над ним склонился с заботливым видом восставший из мертвых. Под черной рясой торчал, словно живой, маленький горбик, правая рука стискивала серебряную рукоять прогулочной трости.
«Этого не может быть! – в отчаянии думал Симон. – Ты умер! Я сам видел тебя на кладбище, обугленного!»
Но вместо почернелого трупа, который лекарь осматривал еще пару дней назад, этот Виргилиус был живым и невредимым. По лицу его блуждала ухмылка, а сам часовщик склонил голову набок, словно он с интересом наблюдал за парализованным пациентом.
– Мне привиделось или я действительно заметил легкую дрожь? – проговорил часовщик хриплым голосом. – Интересно посмотреть, прекратится ли со временем действие яда. К сожалению, нам этого эксперимента уже не провести. А жаль, жаль…
– Ннхх…
Собравшись с силами, Симон впервые за это время смог издать хоть какой-то звук. От напряжения у него едва не потемнело в глазах.
– Папа? – боязливо позвал маленький Петер.
Дети сидели на каменном полу рядом с отцом и ощупывали его лицо.
– Папа заболел?
– Папа здоров. Он просто отдыхает, ему предстоит долгий путь.
Виргилиус поднялся и проковылял, опираясь на трость, к Авроре, неподвижно стоявшей посреди комнаты. Челюсть у нее больше не двигалась, и скрип внутри тоже прекратился. Она снова стала безжизненным автоматом, у которого кончился завод.
– Вообще-то я думал, что маленький цирюльник навсегда останется парализованным, – сокрушенно пробормотал Виргилиус и повернулся к Авроре. – Я уже решил, что сделаю для тебя приятеля. Куклу. Хотя ты скоро и перестанешь таковой быть.
Он с показной растерянностью наклонился ко рту Авроры, будто кукла что-то прошептала ему на ухо.
– Считаешь, я невежлив? И даже не представил тебя?.. Прости, конечно, ты права.
Виргилиус поклонился Симону и показал на скалящийся автомат:
– Господин цирюльник, это Элизабет, самое красивое и прелестное создание, какое я встречал в жизни. Я зову ее Авророй, утренней зарей. Подходящее имя, не правда ли?
Он улыбнулся, но Симон видел, как увлажнились у него глаза.
– Рассказать ему о нас, Элизабет? – продолжал часовщик. – Точно? Ну, как пожелаешь…
Он помедлил немного, прежде чем начал рассказывать.
– Я познакомился с милой Авророй в юности, когда учился в университете Зальцбурга; там же учился и мой старший брат, Маурус. Он вечно бранил меня, потому что я пренебрегал учебой и все время проводил с Элизабет. Глупец! Он до сих пор не понял, что она для меня значит. Я любил, нет, я… люблю ее.
Виргилиус замолчал и невидящим взором уставился на полки с черепами, драгоценными камнями, астролябиями и механизмами. Голос у него задрожал, точно ему выжгло горло горячим воздухом. Лишь через некоторое время часовщик словно очнулся от сна и снова наклонился к кукле.
– Как ты сказала? – Он изобразил удивление. – Рассказать этому любезному цирюльнику о нашей маленькой тайне? Но… ты же знаешь, как мне больно! – Решительно кивнул. – Хорошо, как скажешь. Я и вправду молчал слишком долго. А душа черствеет, если молчать слишком долго, правда ведь?
Взгляд у Виргилиуса омрачился, словно глаза ему заволокло тучами.
– Элизабет умерла, – проговорил он тихо. – Просто так, как роза в холодную зиму. Чума. Вот уже тридцать лет, как она забрала ее у меня. Я… все тогда испробовал. Но все мои знания, мой ум, которым я так кичился, – все оказалось бессильным, я не смог ей помочь.
Виргилиус вдруг размахнулся тростью и снес с полки астролябию, а с нею – несколько механизмов. Детали со звоном посыпались на пол, грохот ударом молота разнесся по подземелью.
– Что толку нам от этой науки, если мы не в состоянии спасти единственную жизнь, которая что-то для нас значит?! – закричал он так громко, что дети с плачем прижались к Симону. Слезы мелким бисером покатились по щекам Виргилиуса. – Что за шутку сыграл с нами Господь, дав нам возможность думать и помнить!.. После смерти Элизабет я объездил весь мир в поисках средства, дарующего жизнь. Я был в Африке, Аравии, Вест-Индии – всюду! Но все, что я оттуда привез, это… весь этот хлам!
Он с отвращением взял с полки длинный рог, и Симон решил уже, что Виргилиус решил его заколоть. Вместо этого часовщик отшвырнул рог в сторону и, словно обезумев, принялся колотить тростью по остальным полкам.
– Один только хлам, и я забивал им свою сокровищницу! – визжал он. – Всё дрянь! Мы только и делаем, что глазеем на них, а сами не в состоянии создать ничего живого! Всё это – лишь жалкое подражание Божьему промыслу! Всё…
Он замолчал и неожиданно уронил трость. В наступившей вдруг тишине дети заплакали еще громче. Они прижались к отцу и в страхе смотрели на маленького злобного горбуна.
– Мне… мне жаль, Элизабет. – Виргилиус снова понизил голос. – Я и не думал пугать детишек. Может, ты их утешишь? Я знаю, ты можешь…
Он обошел куклу и покрутил несколько колесиков у нее в спине. Аврора тотчас заиграла знакомую мелодию и закружила со скрипом по комнате. Она словно танцевала. Дети и вправду вскоре успокоились, а маленький Пауль даже захихикал от восторга, когда кукла похлопала жестяными ресницами.
– Господь свидетель, я пытался забыть Элизабет! – пробормотал Виргилиус, прислонившись к стене рядом с Симоном и уставившись перед собой. – Год за годом… Но у меня не получилось. Внешне я был спокоен и покладист, но внутри у меня все бурлило. После долгих лет странствий брат устроил меня в этом монастыре. Чокнутым часовщиком! Маурус, наверное, думал, что я излечился наконец от душевных страданий…
