Заговор бумаг - Лисс Дэвид (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Надеюсь, читатель понимает, что я не собирался причинять вреда этой женщине, поскольку не в моих правилах применять силу в отношении противоположного пола. Но у меня имеется несколько принципов, касающихся угрозы применения силы. Обычно, учитывая впечатлительность женщин и их более хрупкую конституцию, одних угроз бывало достаточно.
В данном случае угрозы не возымели действия.
— Я должна помочь тебе закончить это дело, так? — повторила она с издевкой. — Твое дело — отправиться на тот свет, и я с радостью помогу тебе в этом.
В этот момент я понял, что недооценил план Кейт Коул, так как услышал позади себя приближающиеся тяжелые шаги. Было ясно, что Кейт работала не одна и скорее всего это приближался ее партнер. То, что они делали, на их языке называлось «задница и налетчик»: шлюха заманивала пьяную жертву в глухое место и, если выпитого вина было недостаточно, налетчик заканчивал дело. Невзирая на то что я был вооружен, положение мое было сложным, так как я не решался повернуться спиной к Кейт. Все же повернуться было необходимо, и очень быстро, чтобы встретиться лицом с невидимым еще противником.
Я вскочил на деревянный ящик и, уперевшись в неровность на стене, перепрыгнул через все еще лежащую на спине Кейт; быстро повернулся, направляя пистолет перед собой. Тут я увидел громилу из таверны «Бочка и тюк». Он приближался ко мне с клинком наголо. Я стоял вплотную к стене, и это меня сковывало. Не будь у меня в руке оружия, я скорее всего выхватил бы свою шпагу и сразился бы с противником в честном поединке, поскольку считал себя искусным фехтовальщиком, и смог бы обезоружить противника, не рискуя своей жизнью. Но у меня не было времени, чтобы бросить пистолет и обнажить клинок. Сожалея, что приходится прибегать к таким крайним мерам, я спустил курок и выстрелил в приближающуюся цель. Раздался громкий хлопок, последовала яркая вспышка, и я почувствовал, как обожгло мою руку, которая почернела от пороха. Сначала я подумал, что промахнулся, но затем увидел, что бандит остановился и на его заношенной рубашке стало расползаться темное пятно. Он упал на колени, прикрывая руками рану, а спустя несколько секунд упал навзничь, ударившись головой о грязную землю.
Засунув не остывший еще пистолет в карман, я сел на корточки и схватил Кейт, которая уже собиралась закричать. Я зажал ей рот рукой и пытался удержать ее на месте, а она яростно сопротивлялась.
В тот момент я не чувствовал ничего, кроме ярости. Я был буквально ослеплен диким, безудержным гневом. Мне не доставляло никакого удовольствия убивать своих собратьев, и я ненавидел Кейт за то, что она вынудила меня выстрелить из пистолета. До этого мне приходилось лишать людей жизни только дважды. Оба раза это были французские пираты, атаковавшие нас, когда я плавал на контрабандистском судне. И в обоих случаях я испытывал приступ безумного гнева по отношению к убитому мной человеку за то, что он вынудил меня это сделать.
Моя рука крепко сжимала ей рот, и я ощущал, как она корчится от боли, ее горячее дыхание опаляло мою ладонь. В этот момент я почувствовал непреодолимое желание надавить еще сильнее, сломать ей шею, чтобы неприятности, которые она навлекла на мою голову, растворились в этом темном переулке. Возможно, мои слова шокируют читателя. В таком случае его должно шокировать то, что я описал свои чувства, но не сами чувства, которые я испытывал, поскольку всеми нами движут страсти и наша задача — знать, когда им подчиниться, а когда их побороть. В ту секунду я знал, что хочу сделать больно этой шлюхе, но я также знал, что мгновение назад застрелил человека и нахожусь в большой опасности. Однако это не освобождало меня от выполнения задания сэра Оуэна. Необходимо успокоить Кейт, заставить ее сотрудничать, что позволило бы мне закончить дело и выпутаться из ситуации, не попав в лапы мирового судьи.
— Теперь, — сказал я, стараясь говорить очень спокойным голосом, — если ты обещаешь, что не будешь кричать, я уберу руку с твоего лица. Я не причиню тебе вреда, даю слово джентльмена. Ты выслушаешь то, что я хочу тебе сказать?
Она перестала корчиться и слегка кивнула. Я медленно убрал руку и посмотрел ей в лицо, посеревшее от страха, грязное от пороха, которым я ее вымазал.
— Ты убил Джемми, — прошептала она онемевшими от страха губами.
Я взглянул на безжизненную груду, лежавшую рядом:
— У меня не было другого выбора.
— Что тебе от меня надо? — прошептала она. По ее щеке скатилась слеза.
Мои страсти улеглись при виде такого проявления чувствительности.
— Ты знаешь, что мне надо. Мне нужны вещи того джентльмена. Они у тебя?
Она непонимающе покачала головой.
— Я тебе говорила. Я не знаю, о ком ты, — захныкала она. — У меня в комнате есть какие-то вещи. Можешь их взять, если это то, что тебе нужно.
После нескольких вопросов, я узнал, что скопившиеся вещи лежали в ее комнате над таверной «Бочка и тюк». Я этому не обрадовался, так как, имея на руках мертвеца, у меня не было желания туда возвращаться. Однако другого выбора не было, если я хотел вернуть сэру Оуэну его бумажник.
— Послушай меня, — сказал я. — Мы пойдем к тебе в комнату и возьмем то, что я ищу. Если ты будешь вести себя, будто что-то случилось, если я только заподозрю, что ты что-то замышляешь,я тотчас отведу тебя к мировому судье и расскажу ему все, что произошло. Твой дружок был застрелен, когда ты пыталась меня обокрасть, и тебя за это повесят. Мне этого не хочется, но я достану тот бумажник во что бы то ни стало, и мне наплевать, будешь ты жива или мертва, на свободе или в тюрьме.
Кейт неожиданно и резко кивнула, словно договор был пыткой, с которой лучше покончить как можно скорее. Чтобы не привлекать внимания, я достал носовой платок и утер им слезы Кейт, а также стер с ее лица следы пороха. Меня обескуражило такое неожиданное проявление собственной доброты, поэтому я помог ей встать на ноги, но ухватил мертвой хваткой ее руку. Так мы отправились в обратный путь, в «Бочку и тюк». Я опасался, что мымогли встретить друзей Кейт по дороге в таверну, но, видимо, слух о моем пистолете облетел округу, и воры на это время попрятались по своим темным норам и конурам. Никто не хотел появляться на улице, когда констебль будет искать мерзавца, на которого можно возложить ответственность за убийство.
Это был длинный путь — молчаливый, нервный и напряженный. Когда мы наконец добрались до «Бочки и тюка», таверна была набита веселящейся публикой, и, насколько я мог судить, наше появление и то, как мы поднимались по лестнице, прошло незамеченным. Я вошел в ее комнату осторожно, мне не хотелось снова попасть в ловушку. В комнате ничего не было, кроме тюфяка, набитого соломой, нескольких сломанных предметов мебели и целого склада краденых вещей.
Я зажег пару дешевых свечей, потом забаррикадировал дверь. Кейт снова захныкала, и я машинально повторил, что ей нечего бояться, поглощенный осмотром комнаты в попытках отыскать в мерцающем свете что-нибудь из вещей сэра Оуэна.
Дрожащей рукой она указала на груду вещей в углу. — Бери, что тебе надо, — тихо сказала она. — Бери, и будь ты проклят.
Кейт была трудолюбивой девушкой. Здесь были парики и кафтаны, пряжки от поясов и туфель. Здесь были кошельки, полагаю, уже освобожденные от золотых и серебряных монет, и носовые платки, и шпаги, и рулоны полотна. Здесь были даже три тома сочинений графа Шефтсбери, в которые, как я подозреваю, Кейт даже не заглядывала. Здесь было столько добра, что, сумей Кейт все это продать, она бы выручила неплохое состояние. Хоть и работала на Уайльда, она, вероятно, не желала отдавать ему всю свою добычу. Отдавать награбленное скупщикам Уайльда она при этом боялась, но другого надежного места, где она могла бы сбывать краденое, у нее не было. Такова была власть Уайльда: тот, кто на него не работал, не мог продать свою добычу и, соответственно, практически ничего не получал за свои труды. Кейт определенно не знала, что делать со своей коллекцией. Все эти вещи были ценными сами по себе, но совершенно бесполезны для Кейт.
