Дочь палача и театр смерти - Пётч Оливер (бесплатные серии книг txt, fb2) 📗
Палач и теперь старался не смотреть вниз, но буквально чувствовал пустоту под собой, как она тянет за ноги. Кроме того, снизу задувал ветер, пробуждая ужас, как смрадное дыхание из преисподней. Медленно и стараясь производить как можно меньше шума, Якоб взбирался к вершине. Горло стискивал доселе неведомый страх, пот ручьями сбегал по спине.
Только не смотри вниз!
Несколько раз Якоб едва не сорвался, но в последний момент ему удавалось зацепиться за какой-нибудь крошечный выступ. Он прислушался и смог различить отдаленный и тихий плач.
– Заткнись, все равно не поможет! – прошипел Ханнес.
Куизль вздрогнул. Противник где-то рядом, прямо над ним!
– Ха, как видишь, спаситель твой оказался трусом, – продолжал рябой. – Просто взял и унес ноги! – Он хохотнул. – А с тобой мне что теперь делать? Ты лишь мешаешься. Если сбросить тебя вниз, я только одолжение всем сделаю. Все равно тебе уже не поправиться, и родителям придется кормить тебя всю жизнь… Так что идем, покончим с этим.
Послышался сдавленный хрип, потом шорох по земле. Сердце у Куизля забилось еще быстрее. Похоже, Ханнес собрался сбросить девочку в пропасть! Якоб судорожно подтянулся на последнем выступе и увидел Ханнеса. Надзиратель был всего в нескольких шагах и тащил за собой Йозеффу.
Они шли прямо на него.
По счастью, Ханнес повернулся спиной к пропасти и не мог видеть залитое потом лицо Куизля. В отличие от Йозеффы, которая тихо вскрикнула от облегчения.
– Нет! – прошипел Якоб.
Но было слишком поздно. Ханнес оглянулся и увидел его. Он ухмыльнулся и выпустил из рук кожаный шнур. Потом шагнул к палачу и медленно занес ногу, намереваясь ударить в лицо.
– Ха, летите же вместе прямиком в ад! – торжествующе произнес Ханнес. – Дьяволу от меня привет…
Слова застряли у него в горле: Куизль свободной рукой схватил его за ногу и потянул. Рябой вскрикнул от неожиданности. Вместе с тем палач разжал другую руку. Решение было спонтанным, и в следующий миг Якоб пожалел о нем. Он полетел вниз, мертвой хваткой вцепившись в ногу Ханнеса. Они вместе упали на выступ, с которого Якоб начинал карабкаться к вершине. Палач почувствовал, как рубашка на спине разорвалась и в кожу впились острые камни. Он застонал. От края пропасти его отделяла всего пара дюймов.
Его противнику потребовалось лишь мгновение, чтобы оправиться от потрясения. Ханнес вскочил, покачнулся и двинулся на Куизля. Сверху показалось напуганное лицо Йозеффы. Куизль поднялся.
– Уходи! – крикнул он девочке. – Беги в долину! Быстрее, тебе здесь не место!
Палач поднял взгляд лишь на краткий миг, но Ханнес воспользовался этим и бросился на него. Надзиратель был почти одного роста с Куизлем и силен, как бык. Кроме того, он был невредим и, похоже, привычен к высокогорьям. Рябой пыхтел и осыпал Куизля ударами. Палач с трудом отбивался и отступал при этом к пропасти. Якоб вновь почувствовал, как ветер тянет за ноги, и его охватила дрожь. Он предплечьями блокировал несколько ударов и сам перешел в нападение. Но удары его не достигали цели – мысль о зияющей бездне за спиной не давала сосредоточиться. Ханнес заметил неуверенность Куизля, и губы его растянулись в ухмылке.
– Скоро полетишь, палач! – прошипел он, замахиваясь. – Сдавайся, старик, ты уже покойник. Просто еще не знаешь этого!
Якоб подумал обо всех, с кем ему довелось столкнуться в бою. Вся его жизнь и во время войны, когда он был фельдфебелем, и до нее была непрерывной цепочкой схваток. Зачастую его противники оказывались куда сильнее и опытнее этого прыщавого парня, который был еще и вдвое младше. Однако никогда еще Якоб не чувствовал себя таким слабым. Страх перед бездной отнял все силы. Но и другая мысль терзала его.
Этому не будет конца… Никогда…
На него снова градом обрушились удары Ханнеса. Якоб стоял теперь у самого края. Еще шаг, и его поглотит бездна.
Усталость и отчаяние в глазах палача, казалось, придали Ханнесу свежих сил. Он с торжествующим криком бросился на противника.
И Куизль сделал нечто такое, чего рябой никак не ожидал.
Он не стал отбиваться или бить в ответ, а просто шагнул в пропасть.
Ради Йозеффы…
Рядом с пронзительным воплем пронесся Ханнес. Палач заметил, как надзиратель отчаянно размахивает руками, потом сам ударился о выступ, и его на краткий миг оглушило. Он машинально вытянул руку в попытке зацепиться за что-нибудь. Схватился за колючую ветку тонкой сосны, растущей из трещины. Его качнуло, посыпались камешки, но деревце выдержало.
По крайней мере, на какое-то время.
Покачиваясь из стороны в сторону, как маятник, Якоб висел на ветке, а под ним зияла пропасть глубиной в полсотни шагов. Ханнеса нигде не было видно.
Палач обливался по́том, пальцы скользили по мокрым иголкам. Для него это был кошмар наяву. Никогда еще Куизль не испытывал такого ужаса. Страх парализовал его, свел судорогой мышцы. Справа, на расстоянии вытянутой руки, в скале тянулась косая расщелина и вела к участку склона, уже не такому отвесному. Палач моргнул, в глаза набилась пыль. Если дотянуться до расщелины, может, еще появится шанс. Но для этого придется прыгнуть – при нынешнем положении Якобу это казалось столь же невозможным, как пробежаться по облакам. Ужас перед бездной забрался в каждую клетку его тела.
Кроме того, Куизля одолевала усталость, вернулось отчаяние. Стоит ли вообще предпринимать усилия? Не лучше ли просто закрыть глаза и броситься вниз? Тонкий, заискивающий голосок вдруг раздался над самым ухом:
Зачем мучиться, Якоб? Дети спасены. Кому нужен старый спившийся палач? К чему все эти мучения?
Палач повернулся на голос. За сосной на выступе ему привиделся человечек в черных одеяниях и островерхой шляпе, из-под полей которой злобно сверкают глазки.
«Венецианец! – подумал Куизль. – Карлик! Все-таки он меня заберет. Мама, помилуй Господи ее душу, была права!»
Снова прозвучал голос, в этот раз вкрадчиво, почти напевно:
Бросайся, Якоб. Все позади. Ты прожил долгую жизнь. Рано или поздно всем приходит конец. Кому ты нужен?
– Кому… я… нужен… – просипел палач.
В глазах потемнело.
Он уже приготовился разжать руки и упасть в мягкую, широкую постель, что раскинулась внизу. Но подумал о своем внуке, Петере.
Лишь его мимолетный образ пронесся в голове. Якоб вспомнил, как несколько дней назад, на кладбище, Петер бежал ему навстречу, протянув руки, как радовался неожиданной встрече с любимым дедом. Этот образ рассеялся, и на его месте возник другой. Куизль подумал о маленьком Пауле, как они мастерили на берегу Леха водяные колеса и вырезали мечи. Своим буйством и вспыльчивостью Пауль напоминал Куизлю о собственном детстве. Якоб вспомнил о своих детях, о Магдалене, Георге и Барбаре. О своей семье, с которой зачастую был так суров, но которую любил всей душой. И к нему внезапно пришла уверенность.
– Нужен… им… – простонал он. – Нужны… мне…
Куизлю не хотелось пока уходить.
Он стал раскачиваться. Деревце немного вытянулось под его тяжестью, но выдержало. Наконец он раскачался настолько, чтобы набраться духу и прыгнуть. Палач пролетел немного и вцепился в край расщелины. Он забился внутрь и съехал вниз, к склону. Там росло несколько тонких сосен, за которые можно было удержаться. Куизль катился вниз, хватался за колючие ветви и выступы, полз и снова катился. Все происходило теперь как во сне. Позднее Якоб вспомнит, что в какой-то миг оказался на каменной осыпи. Он перебрался через нее, снова скатился, потом упал. За ним срывались камни, едва не погребая его, но палач всякий раз выбирался и катился к подножию склона, где росли высокие деревья. Зеленые тенистые буки.
– Нужен… им…
Под деревьями Якоб наконец замер без сил. В промоину набежала талая вода. Палач погрузил в нее пыльные, окровавленные руки. Голова его свесилась набок.
Последним, что заметил Куизль, прежде чем потерял сознание, был человечек в остроконечном капюшоне: он разочарованно вскрикнул и скрылся среди скал.
