Счет девять - Гарднер Эрл Стенли (лучшие книги TXT) 📗

– Мне все они нравятся. Вам в самом деле доступна любая из них?

– Где встретимся нынче вечером? – поинтересовался он.

– Минутку, – ответил я. – Мне нужно утрясти с работой.

Я набрал номер своего агентства:

– Говорит Дональд Лэм. Где мой секретарь? Она может подойти?

– Подождите минутку, – ответила телефонистка.

Через минуту на проводе была Элси Бранд:

– Что, Дональд?

Я сказал:

– Слушай, сегодня я собираюсь завести любовную интрижку. Могу я провести вечер с приятелем и парой девчонок?

Голос Элси стал холоднее льда.

– Насколько я знаю, никаких препятствий нет, – отчеканила она.

– Подожди минуту! – крикнул я. – Не вешай трубку. Пойди и спроси Берту.

– Берта отсутствует, – отрезала Элси.

– Я подожду.

На другом конце провода с минуту помолчали, затем Элси положила трубку. Я минуты две подождал, затем произнес:

– Алло, Берта! Я собираюсь немного поразвлечься сегодня вечером и... – Я осекся и изобразил на своей физиономии смущение. Через минуту сказал: – Послушай, Берта! Это нечто особенное. Я... – Немного спустя я попробовал снова: – Послушай, Берта, это бизнес. Правда. Этот парень некоторым образом связан... с нашим клиентом. Я хочу... – Через несколько секунд продолжил упавшим голосом: – Ладно, если так нужно... Ладно-ладно, перестань визжать. Я возьму это чертово дело на себя.

Я с отвращением шлепнул трубку на рычаг и покачал головой:

– Без меня меня женили. Черт бы побрал этот бизнес!

Его лицо выразило разочарование.

– Ну вот, а я предвкушал нечто изысканное, – посетовал я. – Хотел усвоить несколько твоих трюков с женщинами.

– Держись ко мне поближе, я научу тебя, как надо действовать, – пообещал он. – Ты выглядишь сосунком.

Мы обменялись рукопожатиями, и я ушел.

Глава 7

Когда я вернулся в контору, Элси Бранд кивнула мне весьма холодно. Я закрыл дверь и сказал:

– Теперь послушай, сестренка. В ближайшее время я посвящу тебя в дела, а пока по крайней мере ходи мне в масть и не начинай козырять моими тузами.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, черт побери, что я имею в виду, – возмутился я. – Если у меня важное свидание, я не стану спрашивать у тебя разрешения идти на него. Если я звоню, чтобы таким путем от чего-то отвертеться, по крайней мере оставайся на проводе и начинай мне подыгрывать, пока не догадаешься, к чему я клоню. К твоему сведению, этот разговор могли подслушать. А на сей раз я был вынужден, после того как ты бросила трубку, имитировать разговор, чтобы надуть одного типа и избавиться от свидания, на которое не хотел идти.

Ее лицо залилось краской.

– О, мне очень жаль, Дональд. Я же не знала, что у тебя на уме.

– Впредь, – потребовал я, – доверяй мне немного больше. И хотя бы попытайся догадаться, к чему я клоню.

Я подошел к стенному шкафу, открыл его и вынул духовое ружье.

– Ты не собираешься объяснить мне, что это такое? – спросила Элси. – Я хотела повесить туда пальто и... На вид это какая-то дьявольская вещь.

– Это, – ответил я, – аванс небольшого, но соблазнительного гонорара... Берта у себя?

– У себя.

– Одна?

– Вроде бы да. Хочешь, чтобы я позвонила?

– Пойду без звонка, – сказал я.

Взяв духовое ружье, я направился в кабинет Берты. Она высоким металлическим голосом говорила что-то в диктофон. Посмотрела на меня с досадой и выключила его.

– Черт побери, когда ты мне нужен, тебя не отыскать. Но когда я диктую важное письмо, ты... Дональд, что это, черт побери?

– Это, – объяснил я, – духовое ружье.

Я вытащил из кармана нефритового Будду.

– А это, – продолжил я, – пропавший нефритовый Будда. Поскольку у тебя был персональный контакт с Дином Крокеттом-вторым, неплохо бы тебе самой вернуть вещи.

Берта уставилась на меня. Двойной подбородок покоился на ее шее. Маленькие свинячьи глазки раскрылись так широко, что стали почти большими.

– Что за черт! – вскричала она.

Я поставил духовое ружье в угол, снял со своего рукава воображаемую ниточку и произнес:

– Ну, ладно. Я пошел...

– Вернись, шельмец! – завизжала Берта.

Я остановился и удивленно глянул через плечо.

– Что-нибудь еще? – спросил я невинным голосом.

– Где, черт побери, ты раздобыл эти предметы?

– У людей, которые их украли.

Бриллианты Берты Кул блеснули, когда она указала пальцем на кресло:

– Ты усядешься сюда и расскажешь мне, черт побери, все!

Не часто приходится рассказывать Берте такие истории. Настроение у меня было лучше некуда, я уселся, закурил сигарету... Блестящие глазки Берты сверлили меня, становясь с каждой минутой все более злющими.

– В былые времена, – вымолвила Берта, – я отдыхала после обеда. Что от этого осталось?

– Итак, – начал я, – ты стояла возле лифта, наблюдая за входящими. Духовое ружье более полутора метров длиной. Нужно быть клинической идиоткой, чтобы пропустить кого-либо с полутораметровым ружьем.

– Хочешь сказать, его вовсе не вынесли?

– Нет, – возразил я, – его вынесли. Оно должно было быть вынесено. Квартиру обыскали, и в ней никакого ружья не нашли. Его либо вынесли, либо сбросили с крыши. Но ничто не указывало, что сбросили.

– Дальше, – поторопила Берта.

– Итак, – продолжал я, – необходимо было только определить, что можно, не привлекая внимания, вынести из квартиры с полутораметровым духовым ружьем внутри. Как только начинаешь думать в этом направлении, отгадку найти не трудно.

– И где оно было?

– В древке клубного флага, который вынес секретарь клуба.

– Значит, это он украл?

– Не думаю.

– Но вынес его он?

– Конечно, его вынес он, – подтвердил я. – Но вряд ли он знал, что внутри находится духовое ружье.

– Почему?

– Ну, хотя бы потому, что работа должна быть выполнена тщательно. Древки этих флагов сделаны так, что их можно воткнуть глубоко в грунт. Они из твердой древесины. Так вот, кто-то, кто знал точные размеры духового ружья, должен был взять этот клубный флаг и пробуравить в его древке канал или иметь запасное древко с заранее высверленным отверстием. Наспех это сделать невозможно. Во-первых, работа высокоточная, а во-вторых, остаются стружки, опилки и мусор.

– Ты полагаешь, это было сделано вне квартиры?

– Сделано заранее, вне квартиры и по очень точным размерам.

– Я теряю свое реноме, – посетовала Берта. – Ответь мне, кто, по-твоему, придумал все это?

Я пожал плечами:

– Нам заплатили, чтобы мы вернули пропажу.

– А как было с этим Буддой? – поинтересовалась Берта.

– С Буддой было просто.

– Я понимаю, – произнесла она с невольным восхищением в голосе. – Разумеется, ты просто взял список гостей, пошел к тому, кто стибрил вещь, и сказал: «Отдай», – вот и все.

– В действительности, – сказал я, – все было даже еще проще.

– Как именно?

– Известно, – начал я, – что частный лифт, ведущий в квартиру-дом, оборудован рентгеновской установкой, совсем как кабины при входе в какую-нибудь тюрьму штата. Значит, каждый выходящий из квартиры на несколько секунд становится перед рентгеновским аппаратом. Этого вполне достаточно, чтобы провести полную инвентаризацию того, что у него при себе. Ты знаешь это, я знаю это, и, вероятно, тот, кто намеревался взять нефритового Будду, тоже знал это, хотя не знал, что нефритового Будду рентгеновский аппарат не обнаружит. Тем не менее похититель мог спуститься на лифте обычным образом.

– Что ты понимаешь под «обычным образом»?

– Я имею в виду, что тот, кто ушел с этим идолом, не был просвечен рентгеновскими лучами.

– Почему не был?

– Потому что ему единственному нельзя быть просвеченным. Там должно быть устройство, позволяющее отключать рентгеновскую установку, когда спускается эта единственная персона. Этой персоной мог быть только один человек.

– Кто же это?

– Фотограф. Он вносил и выносил фотоаппараты с пленкой. А от рентгеновских лучей пленка покрывается «вуалью». Поскольку снимки с вечеринки «вуалью» покрыты не были, это яснее ясного говорит о том, что снаряжение фотографа не просвечивалось ни при входе, ни при выходе.