Час расплаты - Пенни Луиза (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Впрочем, представление Рут о странности могло не совпадать с представлением других людей. Она считала странной воду. И овощи. И оплату счетов.
Гамаш нахмурился, обратив внимание, что торжествующий снеговик вроде бы куда-то показывает. Туда. Он склонился ниже. Туда.
– Тут пирамида. – Палец Армана завис над изображением.
– Да-да, – нетерпеливо произнесла Рут, словно пирамиды стояли повсюду. – Но странного ты ничего не замечаешь?
– Она не подписана, – сказал он и снова вгляделся в рисунок.
– Когда ты в последний раз видел подобную карту? – вопросила Рут. – Напряги мозги, придурок.
Услышав ее ворчливый голос, Рейн-Мари посмотрела в ту сторону, поймала взгляд Армана и сочувственно улыбнулась, а потом вернулась к своему разговору.
Она обсуждала с Оливье сегодняшние находки в ящике для одеял. Стопка «Vogues» начала ХХ века.
– Захватывающее чтение, – сказала она.
– Я заметил.
Рейн-Мари давно интересовало, можно ли судить о человеке по тому, что висит у него на стенах. Картины, книги, украшения. Но до этого момента ей не приходило в голову, что о человеке можно судить по тому, что у него в стенах.
– Здесь явно жила женщина, интересовавшаяся модой, – сказала она.
– Либо женщина, – откликнулся Оливье, – либо гей.
Он бросил взгляд в кухню, где Габри, виляя бедрами, исполнял какой-то немыслимый танец с поварешкой.
– Вы думаете, это мог быть прадедушка Габри? – спросила Рейн-Мари.
– Если возможно родиться от длинной череды геев, то Габри это удалось, – сказал Оливье, и Рейн-Мари рассмеялась.
– Ну а что скажете о находке номер один?
Они посмотрели туда, где сидели Арман и Рут.
– Эта карта, – задумчиво произнес Оливье. – Какие-то пометы на ней. Может быть, потеки от воды. И грязь, что вполне ожидаемо. Однако пребывание в стене помогло ей сохраниться. Солнце на нее не воздействовало. Краски не выцвели. Она такая же старая, как и все остальное в ящике. То есть ей лет сто. Она чего-то стоит, как по-вашему?
– Я всего лишь архивист. Антиквариатом торгуете вы.
Он отрицательно покачал головой:
– Сомневаюсь, чтобы кто-то дал за эту карту больше нескольких долларов. Она забавная, и рука художника чувствуется, но главное здесь – эти нововведения. Чье-то представление о шутке. И к тому же она слишком узкого назначения, чтобы интересовать кого-то, кроме нас.
Рейн-Мари согласилась. От рисунка веяло очарованием, но часть этого очарования состояла в наивности. Корова? Пирамида, бог ты мой! И три живые сосны.
Прозвучало приглашение к трапезе, если крик Габри «Скорее, умираю с голоду!» мог сойти за приглашение. Во всяком случае, новостью это не было.
За поеданием морских гребешков, креветок, мидий, розовых кусочков сочного лосося говорили о «Монреаль Канадиенс», об их победном сезоне, о внутренней политике, о незапланированном выводке щенков у золотистого ретривера мадам Лего.
– Я подумываю, не взять ли одного, – сказала Клара, макая в буйабес кусочек поджаренного багета, пропитанного соусом айоли с шафраном. – Я тоскую по Люси. Было бы неплохо иметь рядом живое существо.
Она взглянула на Анри, свернувшегося в углу. На Розу, забывшую о своей неприязни к псу и ради тепла притулившуюся к его животу.
– Как продвигаются дела с портретом? – спросила Рейн-Мари.
Кларе удалось соскрести с лица каплю схватившейся масляной краски, зато ее руки почти неизменно напоминали палитру красочных точек. Как будто Клара хотела попробовать себя в технике пуантилизма.
– Приходи посмотреть, – ответила она. – Только я хочу, чтобы ты повторяла за мной: «Превосходно, Клара».
Все рассмеялись, но под пристальным взглядом Клары проговорили в один голос:
– Превосходно, Клара.
Не участвовала в общем хоре одна лишь Рут, которая пробормотала себе под нос:
– Отвратительно, Тошнотворно, Лейкозно, Истерично, Чахоточно, Нудно, Омерзительно.
– Годится, – рассмеялась Клара. – Если не превосходно, то меня устроит и ОТЛИЧНО. Но должна признать, что мое внимание отвлек этот чертов ящик для одеял. Он мне даже ночами снится.
– А что-нибудь ценное вы в нем нашли? – спросил Габри. – Папочке нужна новая машина, и я намерен превратить старый сосновый ящик в «порше».
– «Порше»? – переспросила Мирна. – Если ты в него и сядешь, то уже не вылезешь. Ты станешь похож на Фреда Флинтстоуна [15].
– Фред Флинтстоун, – сказал Арман. – Это тот, кого…
Но, поймав предостерегающий взгляд Оливье, он остановился на полуслове.
– Багет? – Арман протянул Габри корзиночку с хлебом.
– А что насчет этой карты? – спросил Габри. – Она вас всех заинтересовала. Она ведь должна чего-то стоить. Дайте-ка мне ее.
Он вскочил, вернулся с бумагой и разгладил ее на сосновом столе.
– Вижу ее в первый раз, – сказал он. – Но это что-то.
Но что – вот в чем был вопрос.
– Карта и одновременно произведение искусства, – заметила Клара. – Это не может увеличить ее стоимость?
– Проблема в том, что она и то и другое и в то же время ни то ни другое, – сказал Оливье. – Но главная проблема в том, что коллекционеры карт предпочитают карты определенного района, часто того, где они живут. Или района, который имеет историческое значение. А здесь – маленький уголок Квебека. И вовсе не исторический. Одни деревни и дома, да еще этот дурацкий снеговик. Нам она кажется очаровательной, потому что мы тут живем. Однако для всех остальных – так, диковинка.
– Я беру ее у тебя за пятьдесят, – неожиданно произнесла Рут.
Все удивленно посмотрели на нее. Сколько они ее помнили, Рут никогда ни за что не платила.
– Пятьдесят чего? – хором спросили Мирна и Оливье.
– Долларов, идиоты.
– Если она что-то и покупала за последние сто лет, то лакричные трубочки, – заметила Мирна.
– Украденные в бистро, – добавил Оливье.
– Зачем она вам? – спросила Рейн-Мари.
– Неужели никто не понимает? – удивилась Рут. – Неужели никто из вас не видит? Даже ты, Клузо? [16]
– Для вас я мисс Марпл, – откликнулся Арман. – И знаете что? Я вижу красивую карту, но я понимаю то, что говорит Оливье. Мы, вероятно, единственные, кто может ее оценить.
– А знаете почему? – потребовала ответа Рут.
– Почему? – поинтересовалась Мирна.
– А ты сообрази, – отрезала Рут. Потом внимательно посмотрела на Мирну. – Ты кто? Мы знакомы? – Она повернулась к Кларе и громко прошептала: – Разве она не посуду должна мыть?
– Потому что черная женщина – всегда горничная? – спросила Клара.
– Ш-ш-ш, – прошептала Рут. – Ты не должна ее оскорблять.
– Это я ее оскорбляю? И кстати, быть черной женщиной вовсе не оскорбление.
– Откуда ты это знаешь? – Рут снова обратилась к Мирне: – Все в порядке, я тебя нанимаю, если миссис Морроу отпустит. Ты любишь лакричные трубочки?
– Эй, ты, старая маразматичка! – возмутилась Мирна. – Я твоя соседка. Мы сто лет знакомы. Ты каждый день приходишь в мой книжный магазин. Берешь книги и никогда не платишь.
– И кто из нас маразматичка? – усмехнулась Рут. – Там не магазин, а библиотека. Так и написано на дверях. – Она прошептала Кларе: – Наверное, эта женщина не умеет читать. Лучше научи ее, или будем и дальше напрашиваться на неприятности?
– Там написано «librairie», – сказала Мирна с французским произношением. – По-французски – «книжный магазин». И ты это прекрасно знаешь. Твой французский идеален.
– Не нужно меня обижать.
– Почему тебя обижает, когда я говорю, что твой французский идеален?
– Мне кажется, мы ходим по кругу, – сказал Арман, поднялся и начал убирать со стола.
Много лет назад, когда он впервые услышал подобные словесные перепалки, ему стало не по себе. Но чем ближе он узнавал этих людей, тем лучше понимал, что означают их препирательства. Своеобразное словесное pas de deux [17].
