Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - Хейер Джорджетт (читать книги без сокращений .txt) 📗
В голосе у Камиллы зазвучала истеричная нотка. Холлидей, хмуря брови, попытался утихомирить ее. Положение спас мистер Льюис.
— Нам надо чуточку выпить для успокоения нервов, — покровительственно сказал он и налил ей в бокал портвейна. — Такой очаровательной даме, как вы, ни к чему раздражаться. На вас смотрят? Поглядитесь в зеркало и поймете почему. «Мое лицо — мое богатство, — сказала она», и уж поверьте мне, если б такая красотка стала выступать на сцене, богатство у нее было бы, огромное богатство!
Эта грубая лесть тут же успокоила Камиллу, и она принялась рассказывать мистеру Льюису обо всех, кто, увидев ее в любительских спектаклях, считал, что ей имеет смысл стать профессиональной актрисой.
Лола, сидевшая в хмуром молчании, внезапно разулыбалась.
— Понятно! — объявила она. — Конечно, мы правильно сделали, притворясь, будто вовсе не хотим пожениться. Но почему ты не объяснил мне этого, дорогой Джеффри? Смешно и глупо воображать, будто я должна сама обо всем думать, хотя теперь, естественно, мне ясно — если мы притворяемся, что не любим больше друг друга, полиция не подумает, будто ты убил генерала за то, что он не позволял нам вступить в брак.
— О Господи! — схватился за голову Джеффри и выбежал из комнаты.
Гест сложил свою салфетку и продел в кольцо.
— Кажется, мы несколько засиделись, — подытожил он и поднялся. — Во всяком случае, с меня хватит.
— Скажи Фэй, я надеюсь, голове ее полегчало, — изрек Френсис, выбирая персик со стоящего перед ним блюда.
Гест уже подошел было к двери, но тут остановился и сделал шажок обратно. Глаза его недобро вспыхнули. Постояв, он повернулся и спокойно вышел из комнаты.
— Сильный мужчина разозлился, — заметил Френсис, снимая кожицу с персика. — Что такого я сказал?
В половине третьего мистер Льюис уехал, Лола и Камилла поднялись наверх, отдохнуть до чаепития. Геста нигде не было видно, а Холлидей, поняв, что мистер Тремлоу готовится огласить завещание, тактично удалился в бильярдную.
Завещание было составлено пять лет назад и не содержало никаких сюрпризов. Фэй получала ежегодную ренту при условии, что не выйдет снова замуж; Френсису досталось двадцать тысяч фунтов, а остальная часть собственности генерала, за вычетом небольших сумм слугам и пенсионерам, переходила к его сыну Джеффри.
Джеффри на радостях, что не лишен наследства в пользу Френсиса, проникся к кузену расположением, даже выразил сожаление, что отец не завещал тому более крупной суммы, и повел его в сад, где принялся объяснять истинную природу своих чувств к Лоле.
Дайна, собиравшая цветы по другую сторону тисовой ограды, услышала, как он говорит серьезным тоном:
— Конечно, я понимаю, ты просто шутил, но, если полицейские узнают о твоей шутке, для меня это может иметь очень серьезные последствия.
«Господи, какой дурак!» — с презрением подумала мисс Фосетт и отправилась с корзинкой к садовому холлу.
Двадцать минут спустя она внесла в малую столовую вазу с душистым горошком и обнаружила перед книжным шкафом инспектора Хардинга с раскрытым томом в руках.
— Прошу прощения! — сказала Дайна. — Не знала, что вы здесь. Можно, я только поставлю вазу на стол?
— Делайте что угодно, — с улыбкой ответил Хардинг. — Это не мой дом.
— И не мой, если на то пошло. Я решила, что помешала вам. — Она взглянула на книгу в его руках. — О, вы решаете кроссворд?
Хардинг поставил «Словарь лексики двадцатого века» Чемберса обратно на полку.
— Нет, — ответил он, — не кроссворд. Другую головоломку. Что вас расстроило?
Дайна бросила на него резкий взгляд:
— Вы все подмечаете, мистер Хардинг?
— Мне показалось, у вас недовольный вид, — объяснил инспектор.
Мисс Фосетт усмехнулась.
— Честно говоря, мне все это жутко надоело, — призналась она. — Кажется, с минуты на минуту мы все можем сойти с ума и с рычанием наброситься на вас.
— Нет-нет, не надо! — попросил Хардинг. — Лучше расскажите, что вам надоело конкретно.
Дайна уселась на подлокотник кресла.
— Возможно, вы спрашиваете об этом с коварной целью, — сощурилась она. — Только мне плевать, и чем скорее арестуете кого-то — предпочтительно Френсиса, — тем лучше.
— Что он такого нехорошего сделал? — поинтересовался Хардинг.
— Играл у всех на нервах, — злобно фыркнула Дайна. — Как по-вашему, стащил он эти деньги, или Артур действительно сжалился и отправил их ему?
— Не знаю, — ответил Хардинг, не сводя с нее взгляда. — Вас это беспокоит?
— Беспокоит? — переспросила мисс Фосетт.
— Мне показалось, — неуверенно пробормотал Хардинг, — что вы в очень дружеских отношениях с капитаном Биллингтон-Смитом.
— В таком случае вы неважный сыщик, — заявила Дайна. — Френсиса я терпеть не могу. Как вам только могло прийти в голову?
Хардинг пробормотал:
— Мое суждение было, возможно, не совсем беспристрастным...
Поскольку слова его прозвучали еле слышно, мисс Фосетт не совсем поняла их смысл и оживленно продолжала:
— Раз уж кто-то должен быть арестован за убийство Артура, я предпочла бы, чтоб за решеткой оказались Френсис или Камилла, а ее, видимо, вам обвинить не удастся?
Инспектор снес этот подкоп под свою честность без возражений и лишь скромно заметил, что это будет нелегко.
— Жаль, — искренне огорчилась Дайна. — Она жуткая скотина. И если начнет подмазываться к вам, наговаривать на всех остальных, не слушайте ее! Ей ни в чем нельзя верить, она лишь выведет вас на совершенно ложный след.
— Спасибо за предупреждение, — мягко сказал Хардинг.
Мисс Фосетт покраснела.
— Вы смеетесь надо мной.
— Даже не думал! — слишком уж пылко запротестовал он.
Дайна внезапно обратила внимание, что инспектор смотрит на нее отнюдь не с сыщицким огоньком в серых глазах. И почувствовала, как ее щеки вспыхнули.
— Ну что ж, мне надо расставить остальные цветы, — сказала она и с величайшим присутствием духа поднялась. — Полагаю, я больше ничем не могу быть вам полезна? Если что понадобится, звоните, ладно?
— Нет, ради этого я вряд ли стану звонить, — ответил Хардинг с легкой улыбкой, открыл дверь, и мисс Фосетт неторопливо вышла.
Глава шестнадцатая
Полицейская машина, на которой Незерсол ездил в Бремхерст, вернулась в Рэлтон уже поздно. Сержант застал Хардинга в полицейском участке и тут же принялся за добросовестный отчет о своем весьма тщательном расследовании. По указанию инспектора он наводил справки на многочисленных дорожных постах и, хотя в большинстве случаев ничего не добивался, все же, заехав домой к одному регулировщику, выяснил, что автомобиль капитана Биллингтон-Смита миновал большой перекресток к югу от Бремхерста в начале второго. Регулировщик вспомнил эту машину, так как задержал ее, чтобы дать грузовику проехать первым, но правил движения ее водитель не нарушал. В сочетании с клятвенным утверждением гаражного механика, что капитан Биллингтон-Смит въехал во двор гаража ровно в час тридцать, это доказывало, что либо у Френсиса часы отставали на час, либо у него имелись свои причины уверять полицейских, будто приехал он в Бремхерст в половине первого. Засорившийся жиклер, конечно, прочистили, но был ли он в столь скверном состоянии, что серьезно мешал езде, сержант выяснить не смог. Запасное колесо определенно было спущено, его чинили, пока капитан Биллингтон-Смит утолял голод. Официант показал, что капитан вошел в ресторан без четверти два, это он помнил точно, поскольку после капитана никто больше ленч не заказывал.
Инспектор Хардинг тоже наводил справки, ответ на одну из них он получил в десять часов вечера, когда суперинтендант вызвал его запиской в участок. Там его ждал худощавый обветренный, скромно одетый человек, располагавший кое-какими сведениями. Это был почтальон, обслуживающий округу Линдхерста, и он уверял, что в понедельник в половине двенадцатого, проезжая на ферму Дина по проселочной дороге между парком Мурсейла и Грейнджем, миновал машину капитана Биллингтон-Смита, стоявшую у рощицы, за которой начинался сад Грейнджа. Этой дорогой почти не пользуются, основной подъезд к ферме Дина с шоссе по другую сторону, но сам он почти всегда ездит по этой дороге для сокращения пути.
