Убийство из-за книги - Стаут Рекс (первая книга .txt) 📗

На большее не приходилось и рассчитывать. Разыскав в телефонном справочнике Бронкса домашний адрес Рейчел Эйбрамс, подтвердив его правильность после телефонных переговоров с какой-то женщиной и успев проскочить в метро до часа пик, я мысленно поздравил себя с удачным и быстрым почином. Не прошло и шестидесяти минут с тех пор, как Вульф велел разыскать родственников и друзей мисс Эйбрамс, а я уже вошел в старый многоквартирный дом на Сто семьдесят восьмой улице, в квартале от Гранд Конкур.

И тут же выяснил, что чересчур поторопился. Женщина, открывшая мне дверь в квартиру 4Е, не прятала глаз и спросила как ни в чем не бывало:

— Это вы звонили? Что-нибудь случилось с моей Рейчел?

— Вы — мать Рейчел? — спросил я.

Она с улыбкой кивнула:

— Уже довольно давно. Во всяком случае, это никем не оспаривалось. Что случилось?

К такому повороту я не подготовился. Я считал само собой разумеющимся, что какой-нибудь полицейский или журналист поставит мать в известность о случившемся до моего прихода, так что был готов к слезам и причитаниям, но отнюдь не к тому, что мне выпадет участь сообщить матери страшную весть. Правильнее, конечно, было бы сказать все как есть, но та величавая гордость, с которой несчастная мать произнесла «моя Рейчел», расстроила мои планы и нарушила душевное равновесие. Не мог я и просто извиниться и слинять, сказав, что ошибся номером, поскольку выполнял поручение, завалив которое только потому, что мне вожжа под хвост попала, я расписался бы в профессиональной непригодности. В итоге, я из кожи вон вылез, чтобы пошире улыбнуться, но, должен признать, язык у меня словно присох к гортани.

Она продолжала спокойно и дружелюбно смотреть на меня выразительными темными глазами.

— Наверное, надо бы впустить вас внутрь, — сказала она, — только скажите сначала, что вы хотите.

— Навряд ли я отниму у вас много времени, — выдавил я. — По телефону я сказал вам, что меня зовут Арчи Гудвин. Я собираю материал для статьи о практикующих стенографистках. Ваша дочь обсуждает с вами свою работу?

Она слегка нахмурилась.

— Вы могли бы спросить ее сами. Разве вы не можете?

— Могу, конечно, если у вас имеется причина не говорить.

— С какой стати у меня была бы такая причина?

— Не знаю. Но вот, допустим, если бы она взялась печатать рассказ или статью по заказу какого-то мужчины, рассказала она бы вам о нем — о его внешности или манерах? Или о чем говориться в рассказе или статье?

— Разве это противоречило бы каким-то правилам? — продолжала хмуриться она.

— Нет, конечно. Да дело и не в правилах, мне хотелось оживить материал, показать отношение к ее ремеслу родственников, друзей…

— Так статья будет посвящена Рейчел?

— Да. — Здесь я не солгал. Ни на йоту.

— И ее имя будет напечатано?

— Да.

— Моя дочь никогда не обсуждает свою работу ни со мной, ни с отцом, ни с сестрами, за исключением разве что финансовой стороны. Да и то лишь потому, что часть своего заработка она отдает мне — не для меня, а на семейные нужды, — одна из ее сестер учится в колледже. Но она никогда не рассказывает ни о заказчиках, ни о самой работе. Если ее имя попадет в печать, люди должны знать правду.

— Вы совершенно правы, миссис Эйбрамс. Вы знаете…

— Вы упомянули родственников и друзей. Отец Рейчел придет домой без двадцати семь. Сестра ее, Дебора, здесь, сидит над домашним заданием, ей всего шестнадцать, мала для вас, верно? Другой сестры, Нэнси, сегодня не будет, она у подруги, но вернется завтра, в половине пятого. Теперь — друзья… Один молодой человек, Уильям Баттерфилд, хочет жениться на Рейчел, но он…

Она умолкла, и в глазах ее блеснул огонек.

— Прошу извинить, но это уже слишком личное. Быть может, дать вам его адрес?

— Будьте любезны.

Она продиктовала мне номер дома на Семьдесят шестой улице.

— …Еще она дружит с Гулдой Гринберг, которая живет под нами, на втором этаже, квартира 20. Потом — Синтия Фри… Но это не настоящее ее имя. Вы ее, конечно, знаете.

— Нет, боюсь, не имею чести.

— Она выступает на сцене.

— Ах да, конечно же, Синтия Фри.

— Да. Она училась с Рейчел в средней школе, но потом ее бросила. Не стану говорить о ней дурного. Моя Рейчел такая верная, лучшего друга и не придумаешь. Вот я уже старею, и кто со мной останется? Мой муж, конечно, и Дебора с Нэнси, и друзья — но, главное, я знаю, до самого конца подле меня будет Рейчел. Об этом вы должны написать. Я вам еще расскажу о ней, мистер Гудвин, только вы войдите и сядьте… Ой, телефон звонит… Простите, я сейчас.

Она повернулась и устремилась в комнату. Я не шелохнулся. Через несколько секунд до меня донесся ее голос:

— Алло… Да, миссис Эйбрамс у телефона… Да… Да, Рейчел — моя дочь. Что вы сказали?..

Я не сомневался, что делать дальше. Вопрос был только в том, оставить ли дверь распахнутой или прикрыть ее. Последнее казалось более разумным. Я тихонечко, стараясь не стучать, притворил дверь и пошел по ступенькам.

Выйдя на улицу, я посмотрел на часы — стрелки показывали пять двадцать четыре. Я подошел к перекрестку, оглянулся, заметил в конце квартала аптеку, поспешил к ней, отыскал телефонную кабину и набрал номер. Трубку снял Фриц и соединил меня с оранжереей.

Когда Вульф подошел, я сказал ему:

— Мне удалось поговорить с матерью Рейчел. Она сказала, что ее дочь никогда не рассказывает дома о своей работе. Мы беседовали в настоящем времени, потому что она еще пребывала в неведении о случившемся. Ей хочется увидеть имя Рейчел в газетах, и она его увидит благодаря этому мерзавцу, с которым я разминулся на три минуты. Я ей ничего не сказал, так как только бы потерял на это время. Завтра, когда она осознает, что выяснение подробностей о работе ее дочери может помочь найти убийцу, она, возможно, что-нибудь припомнит, хотя вряд ли. Имена нескольких друзей узнал, но живут они в разных местах. Велите ребятам позвонить мне по этому номеру. — Я продиктовал номер телефона.

— Мистер Кремер настаивает на встрече с тобой, — сказал Вульф. — Я рассказал ему все, и он послал за книжечкой, но желает видеть тебя лично. Судя по голосу, он разозлился. Пожалуй, тебе стоит заехать к нему. Все же мы действуем сообща.