Кровавое дело - де Монтепен Ксавье (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— Но, сударыня, ведь вы сегодня еще ровно ничего не ели!
— Господи, да разве я хочу есть?
— Не следует предаваться горю до такой степени. Вам теперь нужно не только мужество, но и силы, иначе вы сами захвораете. Вам необходимо поддерживать себя. Сейчас я вам приготовлю чего-нибудь горяченького. Я нисколько не задержу вас.
Красавица Анжель снова закрыла лицо руками, и неутешные слезы ручьями потекли по ее прелестному лицу.
— Я была так счастлива… — проговорила она в глубоком отчаянии, — так счастлива при мысли, что встречу, обниму и расцелую свою дорогую девочку… а теперь… кто знает, может быть, я найду ее уже мертвой.
Волнение заглушило ее слова, и только раздирающие душу рыдания вылетали из стесненной груди несчастной матери.
— О, сударыня, сударыня, — воскликнула старая Катерина, которая была почти так же взволнована, как и ее госпожа, — прошу вас, не отчаивайтесь, ради Бога! Ведь вы никогда в жизни не делали никому зла, Господь слишком милосерд и справедлив! Он не захочет покарать вас!
— Ты права, моя добрая Катерина, я и сама так думаю. Но разве можно заставить замолчать сердце и воображение?! Ты должна понимать мои муки и мой ужас! Ведь дочь для меня — все! Я люблю только ее одну! Она — единственное существо, привязывающее меня к жизни! Если смерть похитит ее, я отправлюсь вслед за ней!
— Сударыня, именно ради любви к нашей дорогой барышне придите в себя, не предавайтесь отчаянию, берегите силы — помните, что они пригодятся для нее, — и будьте мужественны!
Анжель пожала руку честной, доброй старухи. Она давно и хорошо знала ее и во всех случаях жизни могла на нее положиться.
Стараясь превозмочь горе, совершенно обессилившее ее и мешавшее думать последовательно, красавица Анжель поднялась к себе и, пока Катерина готовила ей легкий завтрак, быстро сделала все необходимые приготовления к отъезду, помня, что супрефект просил ее вернуться на вокзал как можно скорее.
Были еще и другие причины, заставлявшие ее спешить с отъездом.
Прежде всего, ей очень хотелось узнать поскорее, не было ли новой депеши из Сен-Жюльен-дю-Со, и результаты предварительного следствия.
Приготовления ее были очень непродолжительны.
В небольшой саквояж она уложила запас белья, которого могло бы хватить ей на несколько дней, а в портмоне спрятала банковский билет в пятьсот франков и штук двадцать золотых монет.
Она заканчивала свои приготовления, когда Катерина приотворила дверь ее комнаты и объявила, что завтрак ждет.
Анжель сошла вниз, где, несмотря на все свое отвращение к еде, уступила настоятельным мольбам верной служанки и села за стол.
Супрефект взял карету у вокзала и отправился сперва в префектуру, а оттуда в суд, надеясь найти там прокурора.
Но час был слишком ранний, и прокурора еще не было.
Супрефект стал ждать, и вскоре его известили, что приехал товарищ прокурора, к которому он немедленно и отправился.
Товарищ прокурора, барон Фернан де Родиль, человек лет сорока, принадлежал к блестящей аристократической семье и слыл за весьма способного и умного дельца. От него зависело, быть прокурором, а может быть, и генеральным прокурором в провинции, но он предпочел скромный пост товарища прокурора в Париже.
Барон обладал красивой, стройной фигурой, приятным, хотя несколько строгим лицом и одевался всегда замечательно хорошо, что еще больше подчеркивало изящество его благородной фигуры.
Очень сдержанный, и на первый взгляд даже холодный, он прельщал, однако, людей своим крайне изысканным обращением.
Говорил товарищ прокурора очень мало; иногда же глубоко задумывался и, вероятно, думал невеселую думу, потому что на лбу его прорезывались глубокие, болезненные морщины.
По слухам, барон провел молодость очень бурно и имел немало романтических приключений. Находились даже люди, которые утверждали, что, несмотря на свои сорок лет и строгий вид, барон и теперь еще не отказывался от последних, стараясь только хранить их в глубокой тайне и ничем не компрометировать себя.
В 1875 году скончался его отец, бывший генеральным прокурором в Марселе. Мать умерла очень давно.
Осаждаемый предложениями и советами вступить в брак, он отказывался от самых блестящих партий, а когда близкие ему люди пытались дружески упрекать упрямца, неизменно отвечал им одной и той же фразой:
— Я чувствую, что рожден для холостяцкой жизни.
В сущности, он оставался холостяком, чтобы сохранить полную свободу.
Он посещал все официальные вечера и собрания, где женщины относились к нему необыкновенно благосклонно. Но это обстоятельство ничуть не сделало его фатом.
Не успел он войти на этот раз в свой кабинет, как ему доложили о супрефекте, с которым он давно уже находился в деловых отношениях и потому не заставил его ждать ни минуты.
— Что вас привело в суд в такую рань, сударь? Надеюсь, нет ничего серьезного?
— Напротив, дело очень и очень серьезное.
— Преступление?
— Убийство.
— Где?
— На железной дороге.
— На станции или на линии?
— На линии, прошлой ночью.
— В каком же именно месте?
— Это никому неизвестно. В вагоне поезда, шедшего из Марселя и прибывшего в Париж в семь часов двадцать пять минут, нашли убитого мужчину. Но это еще не все…
— Что же еще?
— Несчастье — я, впрочем, еще не знаю: может быть, вернее назвать это вторым преступлением — случилось в эту же самую ночь и тоже на линии. Какая-то молодая девушка выпала из вагона того же поезда, где случилось убийство, и была найдена на линии железной дороги между Сен-Жюльен-дю-Со и Вильнёв-на-Ионне. Теперь спрашивается, не имеет ли это несчастье какой-нибудь связи с убийством неизвестного мужчины?
— Да, это очень сложное дело, — проговорил товарищ прокурора как бы про себя и затем уже вслух прибавил: — В префектуре об этом, конечно, уже известно?
— Да, я заехал в префектуру по дороге сюда и оставил записку.
— Видели вы начальника сыскной полиции?
— Нет, его еще не было.
— Я сейчас пошлю предупредить его.
Товарищ прокурора написал несколько строк на листке бумаги, вложил его в конверт, позвонил слуге и приказал немедленно отнести записку начальнику сыскной полиции.
— Он подождет нас у себя в кабинете, — сказал барон де Родиль. — Я думаю поручить следствие господину де Жеврэ, только он приедет в суд не ранее одиннадцати часов. Мы еще, наверное, застанем его дома.
Барон взял под мышку большой портфель, вышел вместе с супрефектом, кликнул карету и велел ехать на улицу Сены, где жил судебный следователь господин де Жеврэ.
Последний, приблизительно одних лет с бароном, был его близким другом. Они вместе учились в лицее и вместе окончили курс в университете на юридическом факультете.
Не расставаясь почти нигде, они и в суде продолжали служить вместе: один, как известно, был талантливым товарищем прокурора, другой — выдающимся судебным следователем.
Приехав на улицу Сены, барон де Родиль оставил супрефекта в карете, а сам поднялся в квартиру друга.
— Какой ветер занес вас ко мне, да еще так рано?! — радостно воскликнул тот, пожимая ему руку. — Вы пришли как товарищ или как судья?
— Как судья.
— Ну, я предпочел бы товарища. Тем не менее добро пожаловать! Я бы попросил господина товарища прокурора объяснить мне…
— Нам предстоит очень серьезное дело, притом весьма сложное и таинственное. Я и хочу поручить вам следствие.
— К вашим услугам.
— Я должен сейчас же увезти вас.
— Куда?
— Сперва в префектуру, где мы прихватим начальника сыскной полиции, а затем на вокзал.
— Дело идет об убийстве?
— Да.
Следователь надел пальто и шляпу, захватил портфель, такой же объемистый, как и у товарища прокурора, и сказал:
— Ну-с, теперь я готов. Писца у меня нет, но мы можем обойтись и без него.
