Кровавое дело - де Монтепен Ксавье (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Наконец он увидел объявление: «Отдается внаем или продается меблированный дом. Желающие осмотреть могут обратиться к господину Демишелю в Сен-Море».
Оружейник остановился. Дом среднего размера возвышался в глубине большого сада, направо от входа находились сарай и конюшня.
— А, вот это по моей части! — пробормотал он. — Дом меблирован, что очень удобно, конюшня для лошади, сарай для кареты, соседние дома пусты. Какому дьяволу придет в голову, что тут случится вечером?
Внимательно взглянув на пустынный берег, равнину и лесок, Луиджи вынул из кармана связку ключей. Быстро осмотрев привычным глазом замок у калитки, он выбрал один и всунул его в замочную скважину.
Почти сразу ключ повернулся, и калитка отворилась. Луиджи вошел, тщательно ее запер и очутился на площадке, недоступной для постороннего глаза благодаря окружавшей ее стене. Первым делом оружейник направился к конюшне, дверь которой оказалась запертой на одну задвижку. Он отворил ее и увидел, что там хватит места только для одной лошади.
В углу валялись связка соломы и немного сена, а в ящике — мерка овса.
— Точно нарочно заготовлено, — сказал Луиджи громко, — теперь посмотрю сарай.
Сарай был заперт на замок, но до того плохой, что при первой же попытке отомкнулся; он вошел внутрь и не мог удержаться от возгласа радостного изумления. Перед его глазами предстала прекрасная ярко-желтая карета, покрытая пылью; полная упряжь висела на стене.
— Экономия на экипаже и упряжи! — пробормотал Луиджи. — Можно сказать, что сам черт явился мне на помощь.
Он запер сарай и, пройдя садом по песчаной дорожке от решетки к крыльцу, приблизился к вилле. Перед ним находилась дверь, расписанная под дуб и запертая хорошим замком. Луиджи пришлось перепробовать три ключа, и только четвертый подошел; он отложил его в сторону, к тем, которыми отворил калитку и сарай, и вошел в дом.
Там царствовала полнейшая тьма, так как ставни были закрыты.
Он зажег спичку, при минутном свете рассмотрел, что находится в передней, и заметил на полочке подсвечник с полуобгоревшей свечой, которую поспешил зажечь. Затем осмотрелся. Из передней три двери вели в разные комнаты, меблированные очень комфортабельно.
Оружейник поставил подсвечник на полку, потушил свечу, вышел из передней, заперев дверь и удалился из жилища, так удачно осмотренного.
Через два часа он вернулся в Париж, направился в квартал Тампль, где в одной из лавочек готового платья приобрел полный кучерский костюм, в том числе шляпу с галунами и черной кокардой.
Он приказал завернуть свои покупки, положил узел в фиакр, уселся сам и приказал ехать на улицу Sante, где отдал узел, а сам отправился за другими покупками. Вечером он увиделся с Пароли.
— Ну что? — спросил Анджело.
— Послезавтра, устройте, чтобы быть свободным весь день.
Доктор хотел расспросить, но Луиджи перебил его:
— Объяснения завтра, я умираю от усталости и ужасно хочу спать. Прощайте!
И отправился к себе.
У постели Сесиль дежурила Бригитта, но после короткого разговора с Луиджи Пароли вернулся к ней.
Сесиль с трудом удерживалась от криков, кусала одеяло и старалась почерпнуть силы во взгляде Анджело.
Бригитта, бледная, с холодным потом на лбу, мысленно спрашивала себя, не умирает ли ее несчастная барышня. Доктор тоже начинал беспокоиться, как вдруг Сесиль лишилась чувств. Анджело разжал ей ложкой зубы и влил несколько капель заранее приготовленного питья. Через пять-шесть минут больная пришла в себя, измученная сильной лихорадкой. Итальянец наклонился и прошептал ей на ухо:
— Вы очень страдали, но скоро поправитесь, если сохраните спокойствие, как телесное, так и душевное. Усните!
На другой день Сесиль стало гораздо лучше, жар уменьшился, и силы, видимо, восстановились. Пароли, чудовищной дерзости которого нельзя было не удивляться, проводил в последнее жилище тело убитого. Негодяй осмелился сопровождать гроб своей жертвы от морга до кладбища Pere-Lachaise. Все окружавшие итальянца с искренним восхищением прославляли глубину его привязанности к дочери Жака Бернье.
Господин де Жеврэ в своем кабинете готовился выслушать свидетелей, вызванных и прибывших еще накануне. Секретарь положил список на стол:
1) Госпожа Гоше, управительница гостиницы «Босежур» на набережной Братства.
2) Господин Лизеран, управитель отеля «Алжир» на Рыночной улице, и
3) господин Гарнье, продавец ножей.
К этому списку была присоединена депеша, присланная в то же утро из алжирского суда.
Депеша подтвердила все показания Оскара Риго, удостоверяя и самое главное из них: он действительно был жильцом Сатурнена Раду на улице Babl Oued, № 25, и в течение последних двух месяцев не получал ни одного письма. Депеша заканчивалась подтверждением, что имя его заключается в избирательных списках и что он уехал 6 декабря во Францию на пароходе «Атлас».
Господин де Жеврэ прочел эту депешу и велел позвать начальника сыскной полиции и двух агентов — Казнева и Флоньи. Когда они явились, следователь велел привести и Оскара Риго.
Последний инстинктивно чувствовал, что дело принимает весьма благоприятный оборот, и поэтому к нему снова вернулся его невозможный апломб. Не успел он войти в комнату, как уже затараторил самым балаганным образом:
— А что, господин следователь, позвольте полюбопытствовать, не сегодня ли наступит желанный конец всей этой канители? Уж довольно она тянется, ей-ей, начинает надоедать вся эта музыка!
— Я должен провести очную ставку со свидетелями, которых я по вашей просьбе вызвал из Марселя, — ответил тот просто.
— Что, они уже приехали?
— Да, и я сейчас выслушаю их показания.
— Вот и чудесно! В таком случае вам остается только подписать мой пропуск.
Следователь велел Оскару стать в амбразуру окна, лицом к улице, и затем дал приказание вводить свидетелей в том порядке, в каком они были занесены в список.
Первой вошла госпожа Гоше. По знаку следователя Казнев подал стул смущенной и взволнованной женщине, все еще чего-то опасавшейся, хотя, в сущности, она отлично знала, что бояться ей нечего.
— Вы, сударыня, занимаете должность управительницы в отеле «Beausejour» на набережной Братства в Марселе? — обратился к ней следователь.
— Да, сударь.
— В вашей гостинице посланные нами агенты напали на след мнимого коммивояжера, назвавшего себя Леоном Бессоном, которого мы считаем убийцей господина Жака Бернье?
— Действительно, сударь…
— Вы несколько раз видели Леона Бессона? Вы с ним разговаривали?
— Да, сударь, разговаривала, и даже много раз, но, как я уже говорила господам агентам, мне, по моей профессии, приходится за день видеть столько лиц, что запомнить их все положительно невозможно. Вот почему я и не посмела дать описание примет, боясь сделать это не совсем точно и ввести таким образом правосудие в заблуждение.
— Вполне понимаю, сударыня. Но скажите, узнали ли бы вы Леона Бессона?
— Еще бы, сударь! С первого взгляда!
— Вы в этом уверены?
— Как в том, что я вполне честная женщина!
— Ну, так взгляните на этого человека!…
И следователь указал на Оскара Риго, которого Казнев повернул и поставил лицом к лицу с управительницей.
Последняя посмотрела на него с минуту, потом снова перевела глаза на следователя.
— Я не знаю этого господина, — проговорила она, — я его никогда не видела.
— Значит, это не Леон Бессон?
— Помилуйте, да он даже и не похож на него! Он гораздо ниже и плотнее, чем тот, да и черты лица его совершенно иные. Единственное сходство их заключается в том, что они оба очень смуглы.
— Вы это утверждаете, вы можете подписаться под этим показанием?
— Отчего же нет, сударь, если это чистейшая правда?
— Хорошо! Я узнал от вас все, что мне нужно было знать. Вы совершенно свободны и можете сегодня же вечером вернуться в Марсель.
