И быть подлецом - Стаут Рекс (прочитать книгу txt) 📗

– Так-так, – задумался Саварезе. – Пожалуй, это все, если только мы не перейдем к рассмотрению дистрибуции, но для этого нужна еще одна формула. Например, мой характер, изучение которого, а роsterioi note 1 покажет, что, возможно, я способен совершить убийство во имя революционной научной теории. Еще одна деталь – мои финансовые возможности. Я получаю зарплату доцента, и этого едва хватает, чтобы жить вполне сносно, но я платил десять долларов в неделю за этот «Ипподром».

– Вы играете на скачках?

– Нет, никогда. Я знаю слишком много или, скорее, слишком мало. Более девяноста девяти процентов ставок на скачках делается в результате эмоционального порыва, а не работы ума. Я приберегаю свои эмоции для той деятельности, для которой они предназначены. – Саварезе взмахнул рукой.

– Это дает нам толчок в Другом направлении, к негативной уверенности.

Конечной точкой этого пути является заключение, что не я убил Орчарда, и мы можем спокойно перейти к этому. Аргументы таковы.

Я не мог устроить так, чтобы яд достался Орчарду. Я сидел по диагонали напротив него и не помогал передавать бутылки. Нельзя доказать, что я когда-нибудь покупал, похищал, брал взаймы или хранил у себя цианид.

Невозможно установить, что я выиграл, выигрываю или выиграю в будущем от смерти Орчарда. Когда я пришел в радиостудию, в двадцать минут одиннадцатого, все остальные были уже там, и если бы я попытался подойти к холодильнику и открыть дверцу, меня наверняка бы заметили. Нет никаких свидетельств тому, что мои отношения с Орчардом носили иной характер, чем я их описал, содержали элемент враждебности или предубежденности.

Саварезе улыбнулся:

– Насколько далеко мы продвинулись? Один из тысячи?

– Я в эту игру не играю. – В голосе Вульфа не было враждебности. – Меня нет на этом пути, меня вообще нет ни на какой из дорог. Я смотрю по сторонам и интересуюсь различными вещами. Вы никогда не бывали в Мичигане?

За тот час, который оставался до свидания с орхидеями, Вульф расстрелял Саварезе вопросами. Тот отвечал кратко и по существу. Было видно, что профессор действительно хотел сравнить технику работы Вульфа и полицейских. Когда ему задавался вопрос, он его внимательно выслушивал, с таким видом, будто был судьей, арбитром, а не подозреваемым в убийстве, проходящим через серьезное испытание. Другими словами, сохранял объективность.

Он продолжал в таком духе до четырех часов, когда встреча закончилась, и я проводил «объективность» до дверей. Вульф направился к своему лифту.

Чуть позже пяти прибыл Сол Пензер. Невысокого роста (мне он доставал лишь до середины уха) и хрупкого сложения, Сол и вовсе кажется крошечным в кресле из красной кожи, но он любит сидеть в нем. Плюхнулся он в него и на сей раз. Он также весьма объективен, и я редко видел его ликующим или огорченным по поводу того, что случилось с ним, или того, что произошло с кем-то еще в результате его действий. Но в тот день он был действительно не в духе.

– Я плохо рассчитал, – мрачно начал он. – Отвратительно рассчитал.

Мне стыдно показываться на глаза мистеру Вульфу. У меня была наготове отличная история, и я был уверен, нужно лишь десять минут разговора с мамашей. Но я недооценил ее. Я поговорил о ней с парой коридорных, пообщался с ней по телефону, и у меня была возможность как следует разобраться в ней, когда она появилась в вестибюле гостиницы и тогда, когда она вышла на улицу. И все-таки я недооценил ее. Я ничего не могу сказать о ее уме или характере, но она точно знает, как отваживать собак.

Я был чертовски близок к тому, чтобы провести день за решеткой.

Когда Сол окончил свой рассказ, я вынужден был признать, что это грустная история. Ни один частный детектив не любит, когда приходится возвращаться с пустыми руками, не выполнив простую работу. И Солу Пензеру это тоже явно не нравилось. Чтобы отвлечь его, я смешал ему коктейль и достал колоду карт, предложив сыграть по маленькой. В шесть часов, когда Вульф спустился из оранжереи, игра закончилась. Я выиграл три доллара.

Сол доложил обо всем Вульфу, который сидел за столом и слушал, не перебивая и не комментируя. Когда Сол закончил, Вульф сказал, что тому не за что извиняться, и попросил его позвонить после ужина для получения инструкций. После этого он отпустил Сола. Мы остались вдвоем. Вульф откинулся в кресле, закрыл глаза, и казалось, что он даже не дышит. Я сел за машинку и отпечатал изложение доклада Сола. Я пошел к шкафу, чтобы подколоть листок к досье, когда Вульф заговорил:

– Арчи!

– Да, сэр.

– У меня нет сил. Мы топчемся на месте.

– Да, сэр.

– Я должен поговорить с этой девушкой. Свяжитесь с мисс Фрейзер.

Я так и сделал, но лучше бы мы сэкономили двадцатипятицентовик. Мисс Фрейзер сожалела, что мы не продвинулись вперед. Она сделает все, что в ее силах, чтобы помочь, но опасается, что не будет пользы, если она позвонит миссис Шеперд в Атлантик-сити и попросит ее привезти дочку в Нью-Йорк, чтобы увидеться с Вульфом. Нет никаких сомнений, что миссис Шеперд ей просто отажет. Мисс Фрейзер признала, что имеет влияние на Нэнсили, но не на мать. Она и думать не хочет о том, чтобы позвонить Нэнсили и убедить ее удрать и приехать самой. Она не может этого сделать, поскольку дала денег матери и дочери, чтобы они уехали

– Так это вы? – Вульф позволил себе удивленную интонацию в голосе. – Мисс Коппел сказала Гудвину, что никто из вас не знает, куда они уехали.

– Мы не знали до сегодняшнего дня, пока не увидели в газетах. Давайте называть вещи своими именами, отца Нэнсили просто спровоцировали всеми этими фотографами, репортерами и всем прочим. Он обвинил во всем меня, и я предложила оплатить расходы поездки. Но я не знала, куда он решили отправиться.

Окончив разговор, мы обсудили перспективы. Я предпринял попытку предложить другие варианты, но Вульф зациклился на Нэнсили, и я не смог осудить его за нежелание начинать новый раунд встреч с людьми, на которых он работает. Наконец он завил властным тоном, по которому было ясно, что обсуждение закончилось:

– Я должен поговорить с этой девочкой. Доставь мне ее. Я энал, что этим все и кончится.

– Она непременно должна быть в сознании? – спросил я на всякий случай.

– Я же сказал, что хочу поговорить с ней. Значит, она должна быть способна разговаривать. Ты можешь ее привести в чувство после того, как доставишь сюда. Мне следовало сразу послать тебя, зная твои успехи у молоденьких женщин.

– Большое вам спасибо. Но она не молоденькая женщина, она маленьая девочка. Она носит короткие юбочки и носочки.

– Арчи!

– Да, сэр.

– Доставь ее!

9

Шансов у меня было немного. Идея пришла мне в голову за обеденным столом, пока я слушал рассказ Вульфа о человеке с усами длиной в один фут, который преподавал математику в школах Черногории. Чтобы стать продуктивной, идея требовала некоторой информации от дворника дома 829 по Виксли-авеню. Но когда сразу после обеда я поехал туда, выяснилось, что он ушел в кино, и мне пришлось ждать его целый час. Я выжал из него все, что могло мне пригодиться, щедро пожертвовав еще один доллар из денег «Хай спот» Затем я вернулся, поставил машину в гараж и прошел в свою комнату.

Вульф, конечно, сидел у себя в кабинете, и дверь была открыта, но, проходя мимо, я даже не остановился, чтобы кивнуть ему.

У себя я еще раз хорошенько почистил зубы, поскольку не знал, как скоро они в следующий раз увидят щетку. Затем я начал собираться в путешествие, положив расческу в верхний карман пиджака. Я не хотел брать с собой сумку – лишняя возня. Еще я позвонил. Я сделал это у себя, а не в кабинете, поскольку Вульф возложил всю операцию на меня, не дав и намека о том, как ее можно осуществить. Если ему так хочется – тем лучше. Стало быть, ему и впрямь ни к чему было слушать, как я даю подробные и исчерпывающие инструкции Солу Пензеру. Снова спустившись вниз, я остановился у двери кабинета и пожелал Вульфу спокойной ночи. Больше мне было нечего ему сказать.