Кто ты? - Сэйерс Дороти Ли (книги онлайн .TXT) 📗
– Правильно ли я понял, что ваша светлость спрашивает, в какой шляпе был сэр Рувим, когда в ночь на вторник ушел из дома?
– Нет. Неправильно. Я спросил, знаете ли вы? Но не просил сообщать мне. Я сам угадаю.
– Слушаю, ваша светлость, – обиженно произнес мистер Грейвс.
– Отлично. Если он обедал в "Ритц", то должен былнадеть цилиндр. У нас три цилиндра. Из трех я должен выбрать один. Ничего особенного. Вот этот.
Он показал на тот цилиндр, который был ближе к окну.
– Я прав, Грейвс? Приз мой?
– Это тот самый цилиндр, милорд, – не выражая никаких чувств, ответил мистер Грейвс.
– Благодарю вас. Вот все, что я хотел знать. Попросите, пожалуйста, Бантера прийти сюда.
Мистер Бантер явился огорченный, не позаботившись даже привести в порядок волосы.
– Слушаю, милорд, – произнес он почтительно, но обиженно. – Позвольте напомнить вам, что мое место внизу, там, где сейчас вся женская прислуга. Я добываю информацию, милорд.
– Прошу прощения, но я уже безнадежно поссорился с мистером Паркером, а потом сбил с толку почтенного мистера Грейвса. Пожалуйста, скажите, вы нашли отпечатки пальцев? Я не успокоюсь, пока не добуду их. Так что не ворчите, Бантер.
– Слушаю, милорд. Но ваша светлость понимает, что я еще не успел их сфотографировать, правда, не скрою, уверен, вашей светлости они должны понравиться. На маленькой книжечке с ночного столика, милорд, остались отпечатки пяти пальцев правой руки, и на большом пальце есть шрам, по которому руку легко опознать. На щетке для волос те же пальцы. На зонтике, зубной щетке и туфлях отпечатки двух рук, во-первых, руки со шрамом, насколько я понимаю, принадлежащей сэру Рувиму, милорд, а сверху еще отпечатки, но, той же руки или не той же, однако одетой в резиновую перчатку. Я скажу точнее, когда сделаю фотографии. Линолеум тоже оказался очень полезным, милорд. На нем, кроме следов ботинок сэра Рувима, есть еще отпечаток ноги... гораздо меньшего размера, милорд, вряд ли больше десяти дюймов, милорд.
Лицо лорда Питера осветилось почти религиозным восторгом.
– Мы не должны допустить ни одной ошибки, даже самой незначительной. Бантер, когда протирали в последний раз?
– В понедельник утром, милорд. Это делала горничная, и она точно помнит. Она только об этом и сказала, но видите, милорд, как нельзя кстати. Другие слуги...
Его лицо выразило презрение.
– А я что сказал, Паркер? Пять футов и десять дюймов и ни дюймом больше. И он не посмел воспользоваться щеткой для волос. Прекрасно. Однако с цилиндром он все-таки рискнул. Вы же понимаете, Паркер, что джентльмены не могут расхаживать по ночам, да еще в дождь, без шляпы. Итак. Что мы имеем? Отпечатки двух, не принадлежащих одному человеку, рук на всем, кроме книжки и щетки, точно так же отпечатки двух ног, кроме того, разные волосы на цилиндре!
Он поднес цилиндр к свету и с помощью пинцета извлек еще одно доказательство своей правоты.
– Вы понимаете, Паркер... Он помнит о щетке для волос и забывает о цилиндре... Он все время помнит о своих руках и делает один неосторожный шаг на линолеуме. И вот еще – черный и рыжий волосы. На всех шляпах только черные волосы, а на этом цилиндре – черные и рыжие. А теперь, чтобы окончательно убедить вас в своей правоте, – вот еще один рыжий волос с подушки, Паркер, которая лежала не так, как лежит обычно.
– Вы хотите сказать?.. – медленно произнес детектив.
– Я хочу сказать, – перебил его лорд Питер, – что кухарка видела не сэра Рувима Леви. Это был другой человек, который на пару дюймов ниже его ростом. Но он пришел сюда в одежде сэра Рувима и открылдверь ключом сэра Рувима. О, Паркер, мы имеем дело со смелым и хитрым дьяволом. Он надел ботинки сэра Рувима, его носки, его рубашку, короче говоря, все, что былона нем. А на руках у него были резиновые перчатки, которые он ни разу не снял. Он все сделал, желая, чтобы мы поверили, будто сэр Рувим спал в своей постели в тузлосчастную ночь. Он рискнул и выиграл. Прошел наверх, разделся, даже помылсяи почистил зубы, правда, не воспользовался щеткой для волос из опасения оставить на ней рыжие волосы. Он попытался представить, как Леви поступает со своей одеждой дома, и в одном случае – с туфлями – угадал, а в другом – с сюртуком, рубашкой и прочим – не угадал. Кровать тоже должна была выглядеть, как будто он спал на ней, и он, надев пижаму своей жертвы, улегся на нее. А ночью, скорее всего, между двумя и тремя, когда все спали, он встал, оделся в свою одежду, которую принес с собой, спустился вниз и ушел. Если бы кто-нибудь проснулся, он бы пропал, но он смелый человек и, видимо, привык рисковать. К тому же, он знает, что, как правило, никто не просыпается ночью... И никто не проснулся. Он открыл дверь, прислушался, нет ли на улице случайного прохожего или полицейского, и выскользнул наружу. Тихонько закрыв дверь, он быстро ушел прочь в своих резиновых калошах. Через несколько минут он уже рядом с Гайд-парк-корнер. Потом... – Лорд Питер помолчал. – Вот так это было, и, все поставив на кон, он выиграл. Или сэр Рувим Леви испарился, сыграв со всеми дурацкую шутку, или мужчина с рыжими волосами виновен в убийстве.
– Боже мой! – воскликнул детектив. – Вы так говорите...
Лорд Питер устало провел рукой по волосам.
– Мой друг, – проговорил он с чувством, – вы напомнили мне детские стишки. В них как раз речь идет о священном долге легкомысленных людей.
В Уайтхэвен жил один старик,
С вороной он плясать привык,
Но вдруг соседи стали кричать,
Негоже, мол, с вороной плясать,
И что? В Уайтхэвен был убит старик.
Все правильно, Паркер. Несчастный старый хрыч исчез... вот такая шутка... сам он, думаю, мухи не обидел... отчего шутка еще смешнее. Знаете, Паркер, а мне стало как-то все равно.
– Что "все равно"?
– Все "все равно". Пойдемте-ка лучше домой. Скоро ланч. А там можно в "Колизей".
– Вас никто не держит, – отозвался детектив. – Но вы забыли, что это моя работа, и я получаю за нее деньги.
– А я даже денег не получаю... Ладно. Что теперь? Как бы вы поступили, приняв мою версию?
– Я бы скрипнул зубами и начал все сначала, – ответил Паркер. – Во-первых, забыл бы о Сагге, во-вторых, тщательно проверил бы всех соседей. Обследовал бы их квартиры, выходы на крышу, побеседовал бы с ними о том, о сем, как бы между прочим вставив в разговор слова "труп" и "пенсне", и посмотрел бы на их реакцию.
