Маленькие подлости - Посадас Кармен (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗

– Того, кто считает себя смехтельно больным, убьет не болезнь, но лед; тому, кто вехит, что слово убивает, не следует хханить его так близко к сехдцу.

Карлос взглянул на Нестора. Повар был очень серьезен.

Раздался смех. Не куклы – кукловода.

– Я знала, вы так пхосто не уйдете. Даже те, кто входе вас, дохогой Нестох, клянутся, что не вехят пхедсказаниям, не могут пхотивиться соблазну узнать свое будущее, не пхавда ли? Но ведь будущее обманчиво…

С этими словами мадам Лонгстаф вынырнула из глубины шезлонга, ноги с тапочками исчезли под халатом. Теперь эффект говорения производил бюст, вздымающийся над шезлонгом.

– Погодите, не уходите, – сказал бюст Нестору, словно прочитал его мысли. – Я хочу лишь пхедупхедить вас, и повехьте: если последуете моим советам, вы будете мне очень благодахны.

– Есть предсказания, которых лучше не знать, мадам. Тем более если они ничего не изменят.

Бюст настаивал:

– Я вам скажу только одно, послушайте: Нестох не умхет. Можете заниматься чем хотите: наслаждайтесь жизнью, любите, публикуйте скандальную книгу, учитесь игхать на фаготе и пхочее, и пхочее. Не беспокойтесь о своем будущем, поскольку мадам Лонгстаф ясно видела: Нестоху ничто не угхожает до тех пох, пока не объединятся пхотив него четыхе «т»…

Повар попытался запротестовать, но ведьма протянула к двери чашечку, словно там уместились разгадки всех тайн.

– Вас мучает неизлечимая болезнь, но вам не о чем беспокоиться, увехяю вас.

– Послушайте, мадам…

– Слишком много случайностей. – Чашечка спланировала на стол. – Чтобы ваша судьба изменилась, должны соединиться… четыхе «т», а это невозможно, вам не кажется? Впхочем, случайности – шутки богов над смехтными.

Мадам засмеялась, и собачка подхватила ее смех. Отвеселившись, предсказательница сказала внушительно:

– Вам не следовало подслушивать, дохогой Нестох. Пхавда, не следовало. Если вы намехевались пхиобрести любовное зелье для этого молодого человека, то пхактичнее было напхавить его к гадалке, специализихующейся на подобных мелочах, а таких тхи из каждых четыхех. Но вы искали чего-то большего, не так ли? Да-да, потому что в действительности vose [18] (она произнесла местоимение так, словно была не пифией нордического типа, а самой Маэ Сеньорой или по меньшей мере Аспасией Гимараэш ду Пинту, знаменитой ясновидящей из Баии, только у той внешность респектабельной представительницы племени йоруба, да и клиентов она не выпроваживает взмахом рукава)… vose пхишли сюда, чтобы узнать о своей собственной судьбе. Вот и узнали: никакая опасность вам не стхашна, пока не встхетятся четыхе несчастных буквы. Четыхе «т» – какое неблагозвучное сочетание! – добавила она с явным отвращением.

Голос принадлежал то ли мадам Лонгстаф, то ли Маэ Сеньоре, то ли Аспасии Гимараэш ду Пинту, а профиль… Профиль был точно как у Малколма Макдауэла в кинофильме «Механический апельсин», на сей раз Карлос не усомнился. Профиль даже подмигнул глазом, а половина губ прокартавила с португальским акцентом:

– Любая опасность не стхашна!

7

НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ

«Мошенница, шарлатанка, нет, хуже, торговка полуправдой, которая вреднее откровенной лжи, потому что заставляет людей верить в предсказания и жить в соответствии с ними! Проклятая изворотливая ведьма, зарабатывающая на чужих мечтах!»

Такие мысли переполняли Карлоса, когда он на коленях стоял возле тела своего друга Нестора, а кухня постепенно заполнялась обитателями дома Тельди. Бедняга. Вот все собрались и разглядывают его. Маленькая Хлоя Триас, босая и скорее всего нагая под длинной рубашкой с надписью «Pierce my tongue don't pierce my heart» [19]. За ней друг семьи Серафин Тоус на безопасном удалении, словно опасается, что покойник воскреснет как Лазарь, Карел Плиг, тот пытается объяснить хозяевам, где и когда обнаружил повара. Рядом с ним Адела, такая красивая, ухоженная, несмотря на неожиданно раннее пробуждение, с сияющими и какими-то очень мудрыми глазами, как будто ожидала, что случится беда… Ее муж, сеньор Тельди, весь из себя хозяин, выслушивает объяснения Карела, а сам думает, как бы скорее разделаться с неприятной ситуацией.

– Ладно, ладно, успокойтесь все. Речь идет о несчастном случае, не более, – приказал Тельди. – Однако придется вызывать полицию, никуда не денешься. Одолжите кто-нибудь ручку. Где ты оставила трубку? Впрочем, поскольку сегодня праздник, наверняка никто не ответит либо будет постоянно занято… Эта солдатня… то есть полицейские, они везде одинаковые, не умеют службу нести.

Кто-то дал ему телефонную трубку и ручку. Он набрал номер и стал водить по кухонному столу тупым концом ручки в ожидании ответа. Линия и в самом деле оказалась занята, что привело Тельди в большое раздражение. Он снова набрал номер и заскользил взглядом по предметам, лежавшим на столе; безукоризненно вымытый механический миксер, полный набор новеньких кухонных ножей. Взгляд уперся в мраморную тумбу. Ага, книга Брильят-Саварина, накрытая полотенцем, словно языческий алтарь – плащаницей. Тельди подумал, что покойник, надо признать, был первоклассным поваром, хотя и сукиным сыном тоже, настоящим сукиным сыном. Второе определение потянуло неприятные воспоминания, но Эрнесто Тельди научился их игнорировать так же, как ночные кошмары. Он опять принялся набирать номер: 0… 9… 1… – с паузой после каждой цифры, чтобы дозвониться наверняка.

– Полиция? Послушайте, запишите, пожалуйста… С вами говорит Эрнесто Тельди, дом «Лас-Лилас» по улице Лас-Альдефас, номер десять-бис. Произошел несчастный случай, нет… Ничего страшного, в конце концов, никто из семьи не пострадал, я хочу сказать, все гораздо хуже…

Тельди машинально убрал полотенце с книги. Беседа затягивалась, его попросили подождать, пока переведут звонок из отдела в отдел. Тельди нетерпеливо завозил ручкой по книжному переплету. Для учебника по поварскому делу она была необыкновенно чистая: ни жирного пятнышка, ни прилипшей крошки. Чистая, как церковный требник.

– Что? Повторить название дома? Да-да, конечно, компьютер медленно работает, понимаю. Хорошо: «Лас-Лилас».

Ручка обвела контуры тисненных в мягкой коже золоченых букв, спустилась по срезу страниц и наткнулась на что-то, торчащее между ними. Это был лист бумаги, который Карел Плиг вынул из руки мертвого Нестора.

– Нет-нет, номер десять-бис по улице Лас-Альде-фас: «б», как в «буренке», «и», как в «Италии», «с», как… Совершенно верно, развилка с улицей Лас-Харас…

Тельди поиграл листочком, как гитарной струной, но никому до этого не было дела. Существовали более важные вещи: Серафин Тоус потребовал, чтобы открыли окно, Хлоя Триас, пожав плечами под вполне объяснимым взглядом жениха Карела, отправилась в комнату, чтобы надеть хотя бы трусы. Адела глянула в матовое стекло окна кухни, которое в отличие от зеркала скрадывало многие недостатки внешности, поправила прядь волос и бросила взгляд на Карлоса, Тот – единственный, кто был занят покойником, – снял куртку и положил на лицо друга.

«Жаль, коротковата, – подумал Карлос, – нельзя укрыть все тело». Между тем труп оттаял, мышцы обмякли, словно цветы в похоронном венке, пальцы на раскинутых ногах и руках торчали в разные стороны. Особенно выделялся большой палец правой руки, закостеневший, испачканный синими чернилами. «Бедный друг», – мысленно произнес Карлос, и эти слова стали похожи на церковную литанию. Потом он подумал о ручке, которой поигрывал Тельди: «Может быть, Нестор перед тем, как произошел несчастный случай, делал какие-нибудь записи? Наверное, воспользовался тишиной и покоем раннего утра, чтобы добавить несколько строчек в блокнот, с которым не расставался. Куда он запропастился? Нужно поискать на кухонном столе или возле плит. Займусь этим, когда Тельди закончит говорить по телефону». Карлосу хотелось сохранить блокнот в память о Несторе.