Дело иллюзорной удачи - Гарднер Эрл Стенли (читать полную версию книги txt) 📗
– Олни поблагодарил меня, и какое-то время вопрос об этом не возникал. Но недели две назад Олни вновь пришел ко мне и поинтересовался, не могу ли я продать эти акции за наличные деньги. Я сразу же заподозрил неладное, поэтому прямо спросил его, ему ли принадлежат эти бумаги, а если так, то чем они обеспечены. Он засмеялся и ответил, что на самом деле это бумаги миссис Уоррен, полученные ею в результате какой-то рискованной операции, которую она провернула. Она, дескать, знает, что ее мужу очень не нравятся эти рискованные операции, но питает слабость к нефтяным месторождениям, где всегда есть шанс сорвать большой куш, даже если этот шанс равняется одному на сто тысяч. Олни сообщил, что миссис Уоррен срочно потребовались деньги, но она не хочет, чтобы ее муж об этом знал. Поэтому и решила продать часть своих бумаг, о которых муж не знает.
– И как же вы поступили?
– Пообещал Олни посмотреть, что можно предпринять. Сказал ему, что охотно выпишу чек на семнадцать тысяч долларов, но если бумаги будут переведены на мое имя, то смогу выручить за них даже больше.
– И что сделали?
– Я перевел ценные бумаги на мое имя, и, конечно, акционеры компании, которые знали о переводе, начали спекулировать. Тот факт, что я скупаю акции соседней компании, навел их на мысль, что здесь будет чем поживиться.
– Так вы продали ценные бумаги? – осведомился Мейсон.
– Продал и получил прекрасную сумму: двадцать восемь тысяч долларов.
– И как обошлись с этими деньгами?
– Вот это-то меня и беспокоит, – признался Баррингтон. – По просьбе Олни я раздобыл наличные деньги… банкнотами по двадцать, пятьдесят, сто долларов… и передал их ему.
– Вы убедились, что наличные, в конце концов, попали к миссис Уоррен?
– Конечно. Я не настолько глуп, Мейсон. Встретившись за завтраком, я спросил ее об этом.
– Вот так прямо и спросили: «Получили ли вы некую сумму денег, которую я вам передал»?
– Нет, нет. В подробности я не вдавался. Просто сказал, что был очень рад обеспечить приличную сумму за ее ценные бумаги, а миссис Уоррен ответила, что это замечательно, потому что она не ожидала получить такую выгоду, и тепло меня поблагодарила.
– И попросила вас никому об этом не рассказывать?
– Фактически да. Не такими именно словами, но сказала, что не могла просить мужа продать бумаги, потому что это спекуляция и ее муж скорее всего подобной авантюры не одобрил бы. И даже пояснила, что ему не по душе эти ее рискованные финансовые игры или что-то в этом роде.
– А теперь случилось что-то, вызвавшее у вас подозрение? – спросил Мейсон.
– Ну, этот телефонный звонок и все это вранье, будто Олни старый друг вашей секретарши, и хотя вы представили мисс Стрит на… Словом, Мейсон, я хочу знать, только ли деловые отношения у вас с Уорреном, а если так, возможен ли… развод и может ли это как-то коснуться меня?
Адвокат засмеялся:
– Вы же бизнесмен, Баррингтон! Поразмыслив немного, вы сразу поймете, что обратились со своими вопросами не по адресу.
– Что вы имеете в виду?
– Адвокат не может ничего рассказывать ни о своих клиентах, ни об их бизнесе. Если вы предполагаете, что Хорас Уоррен замышляет подать судебный иск против своей жены, а вы можете быть в это вовлечены, то вам лучше всего пойти к нему и недвусмысленно спросить его об этом.
– Но тогда тайна тотчас же перестанет быть тайной.
– Это точно, – подтвердил Мейсон.
– Я… Если честно, мне тревожно, Мейсон. Я не могу пойти к Уоррену, вы же понимаете.
– И вы понимаете, что я не могу сказать вам то, что вы хотите знать.
– А я надеялся, что скажете.
– Если Уоррен нанял меня и хочет скрыть этот факт, то я вряд ли могу выбалтывать кому-либо такую информацию.
– Я не прошу вас этого делать. Я прошу вас сказать мне… будут ли у меня какие-нибудь неприятности из-за того, что я натворил.
– Не думаю, – ответил Мейсон. – По-моему, вы действовали открыто и честно. Если обстоятельства именно таковы, как вы мне их описали, я не вижу, почему кто-то может на вас обидеться.
Баррингтон просиял.
– Благодарю вас, мистер Мейсон. Правда, я вам очень благодарен! Я понимаю, что вы не можете открыть мне все карты.
– И даже не могу вам сказать, светский или деловой характер носило мое присутствие на этом обеде, – добавил адвокат. – Могу лишь заверить вас, что Джадсон Олни пришел в этот офис для того, чтобы увидеться с Деллой Стрит, и рассказал мне ту же самую историю о круизе, которую потом рассказывал всем остальным.
– Значит, бизнес тут ни при чем, никакой связи с…
– Погодите минуточку, – остановил его Мейсон. – Я не хочу, чтобы вы приписывали мне ваши слова. Я вам сказал, что Олни пришел в этот офис увидеться с мисс Стрит. И что потом он рассказал мне ту же самую историю.
– Хорошо, хорошо. Наверное, кто-то пытается мне навредить.
– У вас есть какие-нибудь соображения, кто бы это мог быть? – поинтересовался адвокат.
– Полагаю, это женщина. По-моему, голос она изменяла очень неумело.
– А у вас есть какие-нибудь соображения, кто эта женщина?
– Ну, соображения всегда есть, – Баррингтон сделал неопределенный жест рукой, – но необязательно они что-то значат. Как вы, адвокаты, говорите, нужны доказательства. Не хочу никого обвинять даже намеком без доказательств.
– Иными словами, теперь ваша очередь быть осмотрительным, – констатировал Мейсон.
Баррингтон встал:
– Благодарю вас за то, что приняли меня, мистер Мейсон. Мне очень жаль, что я заварил всю эту кашу.
– Вовсе нет, – возразил адвокат.
– И вы сохраните мой визит в строгом секрете?
Мейсон пояснил:
– С точки зрения света все, что вы мне рассказали, конфиденциально. С точки зрения бизнеса я представляю клиентов. Я должен представлять моих клиентов, и время от времени мне приходится давать им информацию, которую мне удается добыть.
– Погодите, погодите минутку! – воскликнул Баррингтон. – Я рассказал вам все это не для того, чтобы вы передавали мои слова вашим клиентам.
– Тогда вам не надо было мне ничего рассказывать, – заявил Мейсон. – Адвокат – представитель своих клиентов. Он их агент. Он должен вести с ними честную игру.
– Ладно… Ну ладно, – притих Баррингтон. – Я к вам пришел, выложил перед вами все мои карты, пусть так оно и будет. Я верю в ваше умение держать язык за зубами и… почему-то думаю, что вы не выдадите меня без необходимости. До свидания, мистер Мейсон.
– До свидания, – довольно мрачно пробурчал Мейсон.
Через некоторое время он выглянул в приемную и обнаружил, что Герти ушла домой. Закрыв кабинет, по дороге к лифту Мейсон остановился перед офисом Пола Дрейка.
– Ваш шеф на месте? – спросил он у секретарши, самозабвенно болтающей с кем-то по телефону.
Та кивнула, махнула рукой в сторону массивной деревянной двери, ведущей во внутренний коридор офиса, и продолжила свою болтовню.
Адвокат отодвинул потайной засов на деревянной двери, прошел по длинному коридору с рядами маленьких кабинетов на каждой стороне, в которых оперативники обычно допрашивали клиентов и свидетелей, и вошел в кабинет детектива в конце коридора.
Там едва помещались стол и стул, два кресла для клиентов и корзина для мусора. На столе у Дрейка стояли четыре телефона, и по одному из них он говорил.
Пол кивнул Мейсону, знаком пригласил его сесть и проговорил в трубку:
– Хорошо, посмотрим, что вам удастся выяснить, но не раскрывайте ваши карты больше, чем это необходимо. Работайте по очереди, посмотрим, что можно выяснить сейчас же… Я знаю, это трудно, но постарайтесь. – Повесив трубку, он обратился к Мейсону: – Ты, наверное, хочешь знать, выяснили ли мы что-нибудь о человеке, который был в твоем офисе?
– Верно, – подтвердил тот.
Детектив усмехнулся:
– У этого парня хвосты, как у кометы Галлея.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, во-первых, за ним установлена грубая слежка. А в деле особой важности это означает и тонкую слежку по меньшей мере из двух, а то и из пяти человек.
