Загадка персидского кота (ЛП) - Палмер Стюарт (книги полностью txt) 📗
— В одном я уверена, как бы мимоходом сказала мисс Уизерс, — а именно в том, что Питер Ноэль не убил Розмери Фрезер.
Кандида широко раскрыла глаза, но ничего не сказала. Она взялась за бумажный мешочек.
— Хотите еще булочку? — Голос ее слегка дрожал.
Мисс Уизерс отказалась.
— Самое для вас лучшее — выбросить все эти несчастья из ума. Не оставайтесь у себя в комнате, идите, забавляйтесь, подумайте о чем-нибудь веселом.
— Вы очень мудры и добры, сказала Кандида. — Постараюсь. У меня есть приятное, о чем подумать...
Вдруг она вскочила, подбежала к комоду, сняла с него большую коробку из черного дерева и гордо показала ее своей гостье.
— Это принесли как раз перед вашим приходом. Не правда ли, мило с его стороны?
Мисс Уизерс оглядела тщательно упакованную коробку с пятьюстами лучших турецких папирос. Внутри коробки лежала карточка «Лесли Пендавид Реверсон».
— Это лучше приглашения к обеду, — сказала мисс Уизерс. — Эта коробка будет ценной, даже когда все папиросы выйдут.
Она закрыла крышку и одобрительно оглядела изящную коробку. Мисс Уизерс заметила, что небрежная продавщица забыла снять этикетку с ценой «2 фунта».
— Возьмем с вами по гвоздю в гроб, — сказала Кандида, открывая коробку с папиросами. — Попробуйте эти ароматные, с шелковыми кончиками.
— Ради Бога, нет. — сказала Гильдегарда Уизерс. — Мне стало бы дурно. Я знаю, что теперь большинство женщин курят. Но когда я была молода, нас учили, что табак вреден девушкам и в физическом и в моральном отношении.
Кандида пожала плечами и взяла папиросу. Мисс Уизерс чувствовала, что перед нею девушка, ценившая внешние проявления роскоши, наверное потому, что она всю свою жизнь была лишена их.
— Ну, я должна бежать, — сказала мисс Уизерс. — Приободритесь, и если вы еще получите анонимные записки, принесите их мне как можно скорее.
Кандида вынула папироску изо рта:
— Но ведь теперь — после того, как Тодд покончил с собой, записок в черной рамке больше не будет?
Мисс Уизерс поняла, что Кандида не знала о записке в черной рамке, найденной на самом Тодде.
— Надеюсь, — сказала она и вышла.
Несмотря на чай и булочки, она чувствовала, что проголодалась не меньше, чем Кандида. — Зайду в буфет и перекушу, — решила она. У Кандиды есть папиросы, отбивающие аппетит, а мне нужно поддержать свои силы.
К своему удивленно, она вдруг почувствовала, что говорила вслух сама с собой. Проходившая горничная с удивлением оглянулась на нее, и учительница притворилась, что она напевает.
Но она разговаривала сама с собой только, когда что-нибудь в ее уме требовало внимания, когда что-то подсознательное подавало ей сигнал. Она знала, что такой разговор с самой собой был попыткой игнорировать этот сигнал, который всегда означал дурные вести. Что это могло быть — письма в черной рамке, карточка Реверсона, булочки, папироски — эти «гвозди в гроб?» «Гвозди в гроб!»
Лифт спустился до самого низу. Она уже хотела просить служителя отвезти ее обратно на пятый этаж, как вдруг заметила достопочтенную Эмилию в модном вечернем платье из пунцового шелка. Учительница догнала ее. Достопочтенная Эмилия оглянулась.
— Что, — спросила она.
Но у мисс Уизерс не было времени объяснять.
— Это важно, — воскликнула она. — За чаем ваш племянник просил у вас денег?
— А что?.. — начала недовольно Эмилия.
— Тут вопрос жизни и смерти!.. Скажите мне...
— Ну да, он просил. Он хотел послать мисс Норинг какой-нибудь маленький подарок.
— И вы дали ему?
— Если это действительно дело жизни и смерти... Я дала ему десять шиллингов, хотя он хотел больше. Он сказал...
— Господи милосердный! — воскликнула мисс Уизерс и бросилась к лифту.
Англичанка удивленно покачала головой и направилась следом за нею.
— Могу я что-нибудь сделать? — спросила она в лифте у своей спутницы, пока машина ехала вверх.
— Боюсь, что никто ничего не может сделать, — сказала мисс Уизерс. Они поднялись до пятого этажа и побежали по коридору. У двери Кандиды мисс Уизерс без колебания схватилась за дверь. Она почувствовала огромное облегчение, увидев, что Кандида сидит в большом кресле против камина, а рядом с нею с ковра поднимается голубая струйка дыма.
— Простите меня, — начала она. Потом втянула в себя воздух и кинулась вперед. — Кандида!
Но Кандида Норинг не отвечала. Ее голова была наклонена вперед под неестественным углом, а струйка дыма поднималась от тлеющего куска ковра, на который упала ее папироса.
— Она спит? — сказала достопочтенная Эмилия.
Но мисс Уизерс схватила девушку за плечи. Ее голова опустилась на плечо и, несмотря на все усилия учительницы, Кандида соскользнула с кресла на пол и неподвижно осталась лежать.
ГЛАВА 8.
Рюмочка доктора
— Что нам делать? Позвать полицию? — растерянно воскликнула Эмилия. Ее пенсне упало, но она схватила его на лету.
— Конечно. Но погодите минутку. — Учительница опустилась на колени около тела. Она приподняла веко и прижала пальцы к виску Кандиды. — Скорее! Она еще жива. Помогите положить ее в постель. Если б только у меня была нашатырная соль. — Но на комоде была только рисовая пудра.
Достопочтенная Эмилия раскрыла свой мешочек.
— У меня всегда есть нюхательные соли.
Мисс Уизерс опрокинула графин с водой на полотенце и приложила к лицу Кандиды. Потом она вырвала нюхательные соли из дрожащих рук англичанки и поднесла их к носу Кандиды. Ноздри девушки слегка зашевелились.
— Бегите за доктором, — приказала мисс Уизерс. — А также за полицией.
Достопочтенная Эмилия выбежала из комнаты. Почти сейчас же она вернулась в сопровождении пожилого господина, который оказался отельным врачом, доктором Гарретом.
— Какая тут беда? — спросил доктор.
— Беда изрядная! — буркнула мисс Уизерс. — Синильная кислота.
Доктор Гаррет понюхал воздух.
— Вы правы. Вся комната ее пропахла. Отворите окна.
Кандида слабо простонала и попробовала приподняться.
— Это пустяки, — сказала она слабым голосом. — Это только папиросы, они слишком крепкие.
— Лежите и выпейте вот это, — сказал доктор.
Кандида закашлялась от крепкого напитка, но почувствовала себя сразу сильнее.
Мисс Уизерс вышла позвать горничную и увидала, что та стоит в коридоре, а полицейский в форме преграждает ей дорогу.
— Я пришла делать постели, — говорила горничная.
— Никого не пропускают, сударыня, — заявил полицейский. — Никого, кроме доктора, ни впускать, ни выпускать не велено.
Мисс Уизерс вовсе не хотела уходить. Она поглядела на Эмилию.
— Я вызвала главного инспектора Каннона, — сказала та. — Он живет поблизости, и уже находится по пути сюда.
— Но я не понимаю, — говорила Кандида, — я села выкурить папироску перед тем, как ложиться, и вдруг вокруг потемнело.
Доктор кивнул.
— Хотелось бы поглядеть на эту папироску! — Он нагнулся к полу около кресла, но там ничего не оставалось кроме истлевшей материи и кучки серого пепла. Потом он повернулся к коробке из черного дерева и понюхал папиросу. — Странно, — сказал он, — совсем новые, и не хватаете только двух. — Он закрыл коробку и взял подмышку.
Кандида пробовала протестовать.
— В папиросах ничего не может быть вредного. Их прислал мне друг.
— И кто же этот друг? — спросил доктор Гаррет.
— Лесли Реверсон, — племянник дамы. Кандида показала на достопочтенную Эмилию. — Посыльный принес около обеда. В ней была карточка Лесли.
Кандида откинулась на подушку. Доктор отмерил несколько капель лекарства в стакан воды.
— Вот, примите это, когда проснетесь, — сказал он. — Вы еле-еле выскочили. Везет вам, молодая женщина!
— Спаслась благодаря вам, — сказала Кандида, глядя на мисс Уизерс. — Если бы вы не вернулись...
— Но я вернулась!
— Вы... вы как будто знаете все.
