Лучше умереть! - де Монтепен Ксавье (книги бесплатно без .txt) 📗
Следователь повернулся к прокурору и начальнику полиции, присутствовавшим при допросе, и сказал:
— Видите, господа, все сомнения отпали! Я оказался прав, предполагая, что месть — не единственный мотив совершенных здесь преступлений — убийства и поджога. Помимо этого, Жанна Фортье замышляла еще и кражу. Приготовив все необходимое для того, чтобы поджог удался на славу, она отправилась во флигель, дабы взломать сейф и украсть деньги, потом устроила пожар. А выходя из кабинета, нанесла удар хозяину. Не кажется ли вам, что все это очевидно и бесспорно?
Оба представителя закона выразили свое полное согласие.
Затем прокурор спросил:
— А что, разве для того, чтобы взломать сейф, большой силы не требовалось? И женщина вполне могла сделать это? Такие вещи необходимо точно знать, ибо в противном случае мы должны будем прийти к выводу, что у Жанны Фортье был сообщник.
Тут подал голос Рику:
— Сейф, хотя и запирался хорошо, был не слишком-то надежен. Обычный ящик устаревшей модели, без всяких современных приспособлений. Господин Лабру не думал, что ему грозит какая-то опасность. Крепкая женщина вроде Жанны Фортье вполне могла справиться с ним и без посторонней помощи.
— Во всяком случае, если кражи не произошло, мы обнаружим кусочки расплавленного металла, ведь три тысячи франков были в золотых монетах.
Прокурор повернулся к сопровождавшему его доктору и спросил:
— Вам, сударь, удалось, осматривая рану, установить, какого рода оружием убит господин Лабру?
— Да, господин прокурор. Это был нож, лезвие которого прошло через сердце. Смерть наступила мгновенно.
— Убийце, должно быть, понадобилось немало сил, чтобы нанести такой удар, — продолжал прокурор, — но одна деталь представляется мне совершенно необъяснимой.
— Что именно? — спросил следователь.
— А вот что: совершая преступление, Жанна Фортье орудовала, не боясь оказаться застигнутой врасплох, ибо знала, что господин Лабру в отъезде, и полагала, что он вернется не раньше чем через два дня. Почему же тогда при ней оказалось оружие?
— Господин прокурор все еще верит в наличие сообщника? — спросил начальник полиции.
— Да. Мне кажется, что с подобной работенкой женщине одной никак не справиться.
Тут вмешался кассир Рику.
— Жанна Фортье — женщина на редкость энергичная, — воскликнул он.
— К тому же, — заметил следователь, — нож вполне мог ей понадобиться для того, чтобы взломать сейф или еще что-либо. Впрочем, бегство лишний раз подтверждает ее виновность.
— Конечно, она виновата, но, возможно, действовала не одна. Известны ли связи Жанны Фортье? Она — вдова. А возлюбленный у нее был?
На этот вопрос большинство опрошенных ответили отрицательно. Вдруг в дверях сарая, где заседали представители закона, появился один из рабочих и заявил, что ему нужно кое-что сообщить; с ним была какая-то женщина. Их впустили.
— Господин следователь, — сказал рабочий, — я хочу засвидетельствовать, что преступление было задумано заранее: Жанна Фортье запасла керосин.
— Откуда вам это известно?
— Моя жена, вот она, разговаривала с матушкой Франсуа, бакалейщицей в Альфорвилле, так та и продала тот керосин…
Следователь приказал отыскать и привести матушку Франсуа. Через полчаса перед ним предстала трясущаяся от страха бакалейщица.
— Вы знакомы с Жанной Фортье, вдовой? — спросил следователь.
— Да, сударь, и очень хорошо: она моя постоянная покупательница.
— А помните ли вы, что она покупала у вас керосин?
— А как же, сударь. Три или четыре дня назад, после полудня, она пришла со своим малышом и с бидоном и попросила четыре литра, я ей налила, но это показалось мне странным.
— Почему?
— Потому что накануне я уже продала ей четыре литра керосина. Я даже сказала ей об этом, а она ответила, что ее мальчишка, играя, опрокинул бидон… я еще ее предупредила: « Он мог все спалить, ваш парень. Нужно быть осторожнее… завод мигом может сгореть».
— А какого вы мнения о Жанне Фортье?
— Я думаю, она слишком многого хочет.
— Что заставляет вас предположить это?
Матушка Франсуа почти дословно пересказала следователю их разговор, и, не имея ничего добавить, получила разрешение вернуться домой. Тут же был отдан приказ о розыске и задержании Жанны Фортье.
— Поскольку господин доктор уже написал заключение, — сказал прокурор кассиру Рику, — я могу дать разрешение на погребение тела господина Лабру. По этому поводу вы переговорите с госпожой Бертэн — она, вне всяких сомнений, уже выехала, получив вашу телеграмму. И соблаговолите сообщить мне о ее приезде. Благодарю вас за преданность делу и проявленное рвение.
Кассир выпятил грудь колесом, а представители закона отбыли в Париж, оставив на месте преступления двух полицейских.
В тот самый день, в час пополудни, еще довольно молодой, хорошо сложенный человек в необыкновенной шляпе и очень приличном сером суконном костюме, поверх которого было наброшено демисезонное пальто, вышел из коляски на вокзале Сен-Лазар. Через плечо у него была перекинута дорожная сумка, в руке он нес явно легкий чемодан. Внешностью и манерами он напоминал богатого фабриканта или приезжего коммерсанта. У него были матово-черные, лишенные блеска волосы, лицо гладко выбрито.
— Ведь сейчас должен отправиться скорый на Гавр, сударь? — спросил он у вокзального служащего.
— Да, но билеты, сударь, уже не продают. Поезд вот-вот тронется.
Путешественник, однако, лишь сдвинул брови в знак разочарования.
— Ничего не поделаешь! — только и сказал он. — Будьте добры, а в котором часу следующий поезд?
— В шесть часов тридцать минут.
Путешественник ушел с вокзала и направился к Амстердамской улице.
— Я ведь был уверен, что опоздаю! — пробормотал он. — Конечно, лучше было бы ехать днем. По крайней мере видишь, кто сидит рядом с тобой. Ну ладно, воспользуюсь паузой, чтобы поесть: я зверски голоден.
Тут же, на Амстердамской улице, он зашел к кабачок, расположенный на первом этаже какой-то гостиницы, — как раз напротив входа в вокзал; этот кабачок был особенно популярен у англичан и американцев.
Подошедший к нему официант спросил:
— Прикажете подать обед, сударь?
— Да. Принесите мне меню, расписание поездов, бумагу и ручку. Я хотел бы отправить телеграмму, пока мне будут готовить обед.
— Это несложно. Телеграф совсем рядом. Если желаете, один из служащих гостиницы отнесет туда вашу телеграмму.
— Прекрасно. Сейчас я ее напишу.
Официант ушел, а путешественник, открыв справочник на страницах, посвященных западным железным дорогам, принялся просматривать размещённые там объявления. Его взгляд остановился на перечне гаврских гостиниц.
— Все равно, которая из них, — пробормотал он, — главное — не метаться по городу, как очумелому, который и сам не знает, куда его несет. Впрочем, в Гавре я задержусь ненадолго. Хотя бояться мне решительно нечего — все считают, что я погиб в огне пожара, пытаясь спасти кассу, — и узнать меня совершенно невозможно. Все же будет благоразумнее не засиживаться во Франции.
Взгляд его задержался на первом же прочтенном им названии: «Объединенные гостиницы «Де л'Амироте» и «Де Пари», владелец — Лемель».
— Годится не хуже любой другой… — сказал он. — Даже лучше, чем какая-либо другая: находится она, как я вижу, напротив причала, откуда уходят корабли на Саутгемптон. Воспользуюсь этим, чтобы как можно реже появляться в городе. С первым же кораблем отправлюсь в Англию, а оттуда быстренько умотаю в Нью-Йорк.
Путешественник закрыл справочник, взял лист бумаги, ручку и написал следующее:
« Гавр, гостиница «Де л'Амироте», Лемелю…
Прибываю сегодня вечером из Парижа поездом в одиннадцать ноль пять. Просьба забронировать комфортабельный номер.
