Вечеринка в Хэллоуин - Кристи Агата (лучшие книги txt) 📗

– Никаких признаков вандализма, – промолвил Пуаро, оглядываясь вокруг. – Нигде ни мусора, ни даже мусорной корзины. Место кажется абсолютно безлюдным – даже странно. Казалось бы, здесь райский уголок для влюбленных.

– Влюбленные сюда не ходят, – отозвался молодой человек. – По какой-то причине это место считается несчастливым.

– Полагаю, вы архитектор? Или я ошибаюсь?

– Меня зовут Майкл Гарфилд.

– Так я и думал! – воскликнул Пуаро. Он обвел рукой вокруг себя. – Вы создали это?

– Да, – ответил Майкл Гарфилд.

– Поразительно! – продолжал Пуаро. – Испытываешь необычное ощущение, когда такая красота возникает… ну, говоря откровенно, среди весьма унылого английского пейзажа. Должно быть, вы довольны своим творением.

– Разве кто-нибудь бывает полностью доволен?

– Очевидно, вы создали все это для покойной миссис Ллуэллин-Смайт? А теперь место принадлежит полковнику и миссис Уэстон?

– Да. Они приобрели его по дешевке. Миссис Ллуэллин-Смайт завещала мне дом, но его нелегко содержать – уж очень он большой и нескладный.

– И вы продали его?

– Я продал дом.

– Но не «Погруженный сад»?

– И сад тоже. Он ведь практически вмонтирован в дом.

– Но почему? – допытывался Пуаро. – Это интересно. Вы не возражаете против моего любопытства?

– Ваши вопросы не совсем обычны, – заметил Майкл Гарфилд.

– Меня интересуют не столько факты, сколько причины. Почему А поступил так-то, а Б – так-то? Почему В ведет себя не так, как А и Б?

– Вам следовало бы побеседовать с ученым, – сказал Майкл. – Теперь говорят, что все дело в генах или хромосомах.

– Вы только что сказали, что не вполне удовлетворены, так как никто не бывает удовлетворен полностью. А ваша работодательница, патронесса, или как вы ее называете, – она была довольна вашей работой?

– Абсолютно, – ответил Гарфилд. – Об этом я позаботился. Впрочем, ее было нетрудно удовлетворить.

– Странно, – заметил Эркюль Пуаро. – Кажется, ей было лет шестьдесят пять. В таком возрасте люди редко бывают довольны.

– Я заверил ее, что осуществил все ее идеи и указания.

– И это в самом деле так?

– Вы спрашиваете серьезно?

– По правде говоря, нет, – признался Пуаро.

– Чтобы добиться успеха в жизни, – продолжал Майкл Гарфилд, – нужно упорно следовать намеченной карьере, удовлетворять свои художественные склонности, но в то же время быть хорошим торговцем. Нужно уметь продавать свой товар, иначе приходится осуществлять чужие идеи таким образом, который не согласуется с вашими собственными. Я стараюсь воплощать свои идеи и продавать их клиентам в качестве непосредственного осуществления их планов и проектов. Этому не так трудно научиться – не сложнее, чем продавать детям коричневые яйца вместо белых. Нужно только убедить их, что они самые лучшие – что курицы предпочитают именно их. Вам ни за что их не продать, если вы будете говорить: «Какая разница – белые или коричневые? Яйца есть яйца – важно только, свежей они кладки или нет».

– Вы необычный молодой человек, – задумчиво произнес Пуаро. – Весьма самонадеянный.

– Возможно.

– Однако то, что вы здесь создали, по-настоящему прекрасно. Вы вдохнули жизнь и красоту в грубые камни, добываемые ради прозаических, промышленных целей; к тому же вам хватило воображения найти для этого средства. Примите поздравления старого человека, приближающегося к завершению своей деятельности.

– Однако в данный момент вы продолжаете ее.

– Значит, вам известно, кто я? – Пуаро был доволен – ему нравились люди, знающие, кто он такой. Он опасался, что в нынешнее время многие этого не знают.

– Здесь уже практически всем известно, что вы идете по кровавому следу. В маленьких городках новости распространяются быстро. Вас привела сюда другая знаменитость.

– А, вы имеете в виду миссис Оливер.

– Ариадну Оливер – автора бестселлеров. Все жаждут с ней побеседовать, узнать, что она думает о студенческих волнениях, социализме, платьях, которые носят девушки, внебрачном сексе и других вещах, не имеющих к ней никакого отношения.

– Да-да, это весьма плачевно, – кивнул Пуаро. – От миссис Оливер они могут узнать лишь то, что она любит яблоки. Об этом известно уже добрых двадцать лет, но она все еще повторяет это с любезной улыбкой. Хотя боюсь, что теперь яблоки ей разонравились.

– Вас привели сюда яблоки, не так ли?

– Яблоки на вечеринке в Хэллоуин, – ответил Пуаро. – Вы присутствовали на ней?

– Нет.

– Вам повезло.

– Повезло? – В голосе Майкла Гарфилда слышалось нечто похожее на удивление.

– Быть гостем на вечеринке, где произошло убийство, – не слишком приятный опыт. Очевидно, вы его не испытывали, но повторяю, вам повезло, потому что… – Пуаро перешел на французский, – il y a des ennui, vous comprenez? [11] Люди спрашивают вас о времени и датах, задают массу нескромных вопросов… Вы знали эту девочку?

– Да. Рейнолдсы здесь хорошо известны. Я знаю большинство местных жителей. В Вудли-Каммон все друг друга знают, хотя в различной степени. Некоторые находятся в дружеских или интимных отношениях, а некоторые просто знакомы.

– Что собой представляла эта Джойс?

– Она была… как это лучше выразить… незначительной. У нее был неприятный, пронзительный голос. Вот, пожалуй, и все, что я о ней помню. Я не слишком люблю детей – обычно они меня утомляют. Джойс, к примеру, говорила только о себе.

– Она была неинтересной?

Майкл Гарфилд казался слегка удивленным.

– По-видимому, – ответил он. – А что в этом необычного?

– По-моему, неинтересных людей редко убивают. Убийства происходят из-за корысти, страха или любви. Каждый выбирает свое, но каждому нужна причина… – Он оборвал фразу и посмотрел на часы. – Мне нужно идти – у меня назначена встреча. Еще раз примите мои поздравления.

Пуаро двинулся дальше, осторожно шагая по дорожке и радуясь, что не надел тугие лакированные туфли.

Майкл Гарфилд был не единственным, кого ему было суждено встретить в «Погруженном саду» в тот день. Спустившись на дно впадины, он обнаружил три дорожки, ведущие в разных направлениях. В начале средней дорожки на стволе поваленного дерева сидела девочка, поджидая его, о чем сразу же дала понять.

– Вы мистер Эркюль Пуаро, верно? – спросила она.

Ее голос был звонким, как колокольчик, а хрупкая внешность казалась гармонирующей с «Погруженным садом». Существо наподобие дриады или эльфа…

– Это мое имя, – ответил Пуаро.

– Я пришла вас встретить, – объяснила девочка. – Вы ведь идете к нам на чай, не так ли?

– К миссис Батлер и миссис Оливер? Да.

– Это моя мама и тетя Ариадна. – Она добавила с ноткой упрека: – Вы опаздываете.

– Прошу прощения. Я задержался поговорить кое с кем.

– Да, я вас видела. Вы говорили с Майклом, верно?

– Ты его знаешь?

– Конечно. Мы ведь давно здесь живем. Я знаю всех.

Пуаро спросил, сколько ей лет.

– Двенадцать. В будущем году я собираюсь в школу-интернат.

– Ты этому рада?

– Не знаю, пока не попаду туда. Вряд ли мне там очень понравится. – Помолчав, она добавила: – Пожалуй, нам пора идти.

– Ну разумеется. Еще раз извиняюсь за опоздание.

– Ладно, это не важно.

– Как тебя зовут?

– Миранда. [12]

– По-моему, имя тебе подходит, – заметил Пуаро.

– Вы имеете в виду Шекспира?

– Да. Вы проходите его в школе?

– Проходим. Мисс Эмлин читает нам Шекспира, а я прошу маму почитать еще. Мне он очень нравится. Так чудесно звучит! «Прекрасен мир, где жители такие!» [13] Но на самом деле так не бывает, правда?

– Ты в это не веришь?

– А вы?

– Прекрасный новый мир всегда существует, – ответил Пуаро, – но только для удачливых людей – для тех, которые способны создать такой мир в самих себе.