Записки полицейского (сборник) - Дюма Александр (онлайн книга без .txt) 📗
В результате усилия мои были вознаграждены. Однажды утром в таверну явился наш доктор, по обыкновению щегольски одетый. Выпив стакан пива, он направился к железнодорожному вокзалу и тут, по прибытии каждого поезда, беспокойно оглядывал путешественников, выходивших из вагона первого класса.
Наконец, один джентльмен, в котором я тотчас узнал сэра Чарльза Мальерна, невзирая на теплую одежду, в которую он был закутан, прибыл поездом из Лондона. Уильямс побежал к нему навстречу, в ту же минуту подъехала карета, в которую уселся сэр Чарльз, а за ним и Уильямс.
Я следил за экипажем до гостиницы на Нью-стрит. Джентльмены скрылись в ней, я же принялся дожидаться. Отчасти догадавшись, какова была причина приезда сэра Чарльза, я увидел Уильямса, выходившего из гостиницы и направляющегося к моему дому. Я подошел к нему.
–?Никак не могу принять ваше предложение, – сказал он мне в ответ на приглашение позавтракать вместе, – потому как завтра жене моей и мне предстоит заняться одним весьма важным делом вместе с родственником, которого мы ожидаем, и нет никаких сомнений, что по завершении этого дела мы тотчас отправимся за границу.
Час спустя после этого разговора офицер бирмингемской полиции, я и владелец гостиницы на Нью-стрит заперлись в кабинете. Владелец гостиницы был человеком весьма почтенным и очень благожелательным, он пообещал нам свое полное содействие. Он рассказал, что сэр Чарльз велел отвести себе особый номер, чтобы иметь возможность спокойно заняться каким то важным делом, которое следующим же днем хотел уладить с некоторыми лицами. Я поспешно набросал план действий, и мы расстались.
На другой день в одиннадцать часов утра я уже был с моим сослуживцем в гостинице на Нью-стрит. Номер, снятый сэром Чарльзом и превращенный в гостиную, обыкновенно использовался как спальня, и по углам этой комнаты находились платяные шкафы. Мы не без труда спрятались в этих шкафах, и хозяин условным сигналом известил нас о прибытии сэра Чарльза в сопровождении супругов Уильямс.
Не имеет смысла пересказывать здесь беседу троих заговорщиков. Дело заключалось в том, что благодаря значительной сумме сэру Чарльзу удалось убедить акушера и его жену скрыть ребенка мужского пола, рожденного леди Редвуд. Это дитя и было тем самым мальчиком, которого воспитывала госпожа Уильямс. Следовало отдать должное баронету: он требовал от воспитателей постоянного надзора и заботы о здоровье ребенка.
Господин и госпожа Уильямс желали, чтобы обязательство о ежегодной выплате некой суммы денег, принятое на себя сэром Чарльзом, было написано им собственноручно. Баронет, хотя и сопротивлялся этому требованию и приводил различные доводы, вынужден был, наконец, выполнить их желание, заметив супругам Уильямс, что если они не будут обращаться с ребенком как с родным сыном, то ни шиллинга не получат, потому что, как заявил баронет, он был намерен спустя определенное время усыновить дитя и оставить ему значительное состояние.
После этих слов последовало непродолжительное молчание. Оно нарушалось только скрипом пера, касавшегося бумаги. Так прошло полчаса.
–?Я полагаю, что это удовлетворит вас? – спросил сэр Чарльз, зачитав написанное.
Господин и госпожа Уильямс выразили свое полное одобрение. Пока они переговаривались, я осторожно повернул ключ в замке и без малейшего шума отворил дверцы шкафа. Все присутствующие сидели ко мне спинами, и поскольку расстеленный на паркете ворсистый ковер скрадывал шум моих шагов, то я приблизился к ним совершенно незаметно.
Невозможно описать ужас и удивление, исказившие физиономии этих троих, когда чья то рука протянулась через их головы и завладела столь драгоценным документом, уличавшим их в преступлении. Свирепый возглас вырвался из уст господина Мальерна, и он вскочил со своего стула; со сдавленным криком госпожа Уильямс опустилась в кресло, с которого она было приподнялась, между тем как муж ее оглядывал безумным взглядом комнату.
В это время из другого шкафа вышел и офицер бирмингемской полиции. Господину Мальерну было достаточно одного мгновения, чтобы понять всю опасность своего положения. Он бросился ко мне, чтобы вырвать бумагу, но не преуспел в своем намерении.
Два часа спустя мы уже были на пути в Лондон, сопровождая малютку, которого мы поручили служанке господина Уильямса. Господин Рептон еще не выезжал из Лондона, горя желанием узнать, чем окончилось мое расследование. Леди Редвуд с матерью на протяжении нескольких дней были неразлучны с адвокатом.
Я имел удовольствие сопровождать господина Рептона с малюткой и его временной няней до замка Осборн, в Адельфи, где проживала молодая мать, леди Редвуд. В первые минуты я опасался за рассудок леди Редвуд – до того неудержима была радость матери.
Когда мальчика уложили в люльку рядом с сестрой, оба личика оказались поразительно схожи, и различить их не было никакой возможности. Этого было достаточно. В довершение ко всему мы имели доказательства еще более убедительные, на тот случай, если бы кто то решился утверждать в уголовном суде о подложности ребенка.
Впрочем, это дело не повлекло за собой никаких последствий, кроме одного: арестованные мною в Бирмингеме лица были на непродолжительное время заключены в тюрьму, потому что леди Редвуд отказалась подавать жалобу на преступников. Госпожа Эштон и дочь ее, леди Редвуд, на третий день вместе с детьми выехали из Осборна и прибыли в замок Редвуд.
Чарльз Мальерн вместе с женой покинул Англию, оставив законному наследнику сэра Томаса все права, положенные ему по духовному завещанию покойного.
Уильямс и жена его, не смея возвратиться в Честер, отправились в Америку.
Невинно осужденный
Я получил предписание заняться расследованием одного чрезвычайно сложного дела о серьезной краже и последовавшем за ней убийстве, совершенном в доме господина Бэксгейва, который, имея огромное состояние, жил только на одни проценты со своих капиталов. Дом этот находился близ Кендала, в графстве Уэстморленд.
Сведения, доставленные в канцелярию лондонской полиции от местных властей, заключались в следующем:
«Господин Бэксгейв, уже некоторое время проживающий в Лемингтоне, графство Уорвикшир, со своим семейством, писал своей молодой экономке, Саре Кинг, что он скоро приедет домой и потому поручает ей приготовить и протопить указанную им комнату и запастись всем необходимым, чтобы принять его племянника, господина Роберта Бристоу, возвращавшегося из Индии. Племянник, прожив несколько дней в Лондоне, должен был прибыть в его загородный дом Файв Оук.
Об официальном приезде этого племянника в день получения письма, утром, Сара Кинг сообщила некоторым поставщикам Кендала, постоянно снабжавшим дом провизией. Это известие было передано им накануне кражи и убийства. В соответствии с данными им распоряжениями поставщики отправили в Файв Оук припасы, заготовленные к приезду племянника.
Мальчик, разносчик рыбы, рассказывал, что в полуотворенную дверь залы нижнего этажа видел молодого незнакомого ему человека.
На следующий день окна в Файв Оуке были заперты до полудня. Это возбудило некоторое беспокойство, тем более что Сара Кинг, известная своей пунктуальностью, всегда отворяла ставни в шесть часов утра. Всеобщий встревоженный ропот вынудил полицейского комиссара послать за слесарем и по его приходе выломать дверь. Оказалось, что двери были заперты изнутри, а не снаружи, как можно было заключить по состоянию замков и задвижек.
Сару Кинг, мертвую, нашли распростертой на полу. Голова ее находилась на нижней ступени лестницы. Несчастная девушка, пронзенная несколькими ударами ножа, как оказалось, была мертва уже более двенадцати часов, потому что ее обнаружили совершенно окоченевшей. Из одежды на ней была рубашка, ночная блуза и чулки. В правой руке она сжимала подсвечник со свечой.
Вероятно, какой нибудь необычный шум, раздавшийся снизу, разбудил ее, и она, соскочив с постели, сбежала вниз, чтобы узнать причину шума, и воры, застигнутые врасплох на месте преступления, убили ее.
