Слишком много женщин - Стаут Рекс (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗

– Его переехала не концепция, а седан.

– Конечно. Я не говорю о чем-то сверхъестественном. Я живу в меблированной комнате на Девяносто четвертой улице недалеко от Бродвея. Однажды вечером я был у себя в комнате, и эти концепции, о которых я говорил, занимали мой ум. Это было исключительно изнурительное занятие, так бывало всегда. Психологически это можно сравнить с трансом в результате закупорки мозговых клеток, вызванной продолжительным и невыносимым напряжением. Моя голова болела, и я лежал на кровати.

Мне это начинало надоедать:

– И наконец уснули, и вам приснился сон.

– Нет, я не заснул. Мне просто казалось, что я заснул. Было чуть больше часа ночи – десять минут второго. В тот миг, когда я пришел в себя, я открывал дверь ванной. Я подумал, что, должно быть, нахожусь в очень глубоком сне, если, не сознавая того, что я делаю, встал с кровати и пошел в ванную, дверь в которую находилась на другой стороне комнаты. Мой мозг не был ничем заполнен и отдыхал; в нем не было никаких видений, хотя они часто возникали, когда я просыпался. Вот что было той ночью. Я разделся и пошел спать и через некоторое время снова заснул, но утром, когда прочитал в газете про смерть Мура, что, конечно, подействовало на меня, как удар тока, мой мозг вдруг охватила мысль, что его убил я. Думаю, что главной причиной тому было то обстоятельство, что автомобиль, который сбил его, был обнаружен на Девяносто пятой улице, всего за один квартал от моего дома.

– Подумайте еще раз, мистер Френкель. Автомобиль был найден почти в двенадцать часов дня, поэтому вы не могли узнать об этом из утренних газет.

– Что? – расстроился он. – Вы уверены в этом?

– Безусловно.

– Странно. – Он покачал головой. – Выходит, мозг может работать сам по себе. Я четко помню, что это чувство возникло у меня утром, когда я пошел на работу, а впоследствии, когда стало известно, где был найден автомобиль, это ощущение усилилось. В любом случае началось это тогда, и с тех пор оно не покидает меня, и я хочу от него освободиться.

– Я не собираюсь ни в чем обвинять вас, – заверил я его. – Когда в первый раз вы пошли спать, устав от своих концепций и головной боли, в котором часу это было?

– Около девяти часов; естественно, я так предполагаю. Я не могу определить точно, но это не могло быть много позднее или раньше девяти часов.

– Вы знали, где был Мур в тот вечер? Или где его можно было найти?

– Нет, – сказал он с сомнением. – Я знал… – он не закончил фразу.

Я подтолкнул его:

– Попробуем вспомнить.

– Я знал, где, по моему предположению, он был или мог быть. Нет, не так. Я знал, с кем предположительно он мог быть, и все. Я предпочитаю не называть имен.

– Когда вы проснулись около ванной комнаты, как вы были одеты?

– Как обычно. Так, как был одет, когда лег. Костюм, ботинки – полностью одет.

– Ни шляпы, ни пальто?

– Боже мой, нет. Я бы снял их в любом случае, верно?

– Ну вот, пара деталей уже есть. Что-нибудь еще – грязные руки или что-нибудь в этом роде?

– Нет, ничего.

– Вы кому-нибудь об этом говорили, о вашем ощущении, что вы убили Мура?

– Никогда. Вскоре после того, как это случилось, меня вызвал детектив, расследовавший это дело, и спросил, не гулял ли я той ночью и не заметил ли, как кто-нибудь ставил автомобиль на Девяносто пятой улице. Значит, они интересовались мной, потому что я живу в соседнем квартале. Он спросил меня о моих отношениях с Муром. Я честно сказал ему, что ненавидел Мура.

– Но вы не говорили ему о ваших ощущениях?

– Нет, разве я должен был говорить?

– Вас, конечно, никто не заставлял. Тогда почему вы мне рассказали?

Френкель опустил плечи. Его глаза больше не сверлили меня; теперь они на меня совсем не смотрели, взгляд опускался, покуда не уперся в пол. Он становился несчастным прямо на глазах, и я от души желал, чтобы у него не случился очередной приступ головной боли. Я ждал, когда он снова поднимет глаза, и в конце концов он это сделал.

– Очень трудно сказать, – горестно произнес он. – Может, это прозвучит глупо, но, когда я узнал, что вы расследуете убийство Мура, у меня появилась очень слабая надежда, что если я вам все расскажу, вы сможете это проверить

– вы детектив и знаете, как это делается, – возможно, путем опроса хозяйки квартиры и других людей вы могли бы доказать, что я не покидал комнаты в тот вечер. – Он выглядел неуверенным. – А может, вы смогли бы освободить мой ум. Может быть, я недостаточно четко объяснил вам, под каким ужасным давлением я нахожусь. Возможно, вы могли бы также сказать, не упоминал ли мистер Нейлор какие-нибудь имена в связи с этим… этим безответственным докладом, который он послал мистеру Пайну. В частности, не упоминал ли он мое имя?

Больше мне не было скучно, но если хоть одна искорка проскочила в моих глазах, то это было помимо моей воли.

– Хорошо, – сказал я бесцеремонно. – Конечно, было упомянуто много имен. У вас есть основания предполагать, что мистер Нейлор мог вас выделить?

– Никаких серьезных причин. Дело вот в чем, мистер Трут. – Он наклонился вперед и явно приобрел второе дыхание, потому что стал снова прощупывать меня.

– Ощущение, что я убил человека, довлело над моим сознанием почти четыре месяца. Мне необходимо, жизненно необходимо либо укрепиться в этой мысли, либо освободиться от нее как можно скорее. Мне нужно знать, и я имею на это право, было ли у других такое же ощущение, и если так, то по какой причине и как они это объясняли. Это не могут быть те же основания, что и у меня, потому что никто на земле, кроме вас теперь, поскольку я рассказал вам об этом, не знает, что случилось со мной в моей комнате в тот вечер. Поэтому я и спрашиваю, упоминал ли мистер Нейлор мое имя? Если это так и если я не получу от вас искреннего ответа на мой вопрос, мне придется пойти к нему…

Дверь открылась, и в комнату вошел Керр Нейлор.

Несмотря на несчастный вид Вена Френкеля и его мольбу о помощи, я не испытывал к нему никаких братских чувств, а если бы они даже и проросли, то очень скоро увяли бы при одном подозрении, что он просто хотел меня надуть. Но вид аккуратного, маленького, бесцветного лица и бесцветных блестящих глазок Нейлора разбудили во мне защитный инстинкт – не только в отношении Френкеля, но и всего отдела. Как только Френкель увидел, кто вошел в комнату, он вскочил, едва не опрокинув при этом стул, а я сказал Нейлору равнодушным голосом:

– Здравствуйте, я не видел вас сегодня. Я говорю с мистером Френкелем о служащих его секции. Я думаю…

– Он не начальник секции, – оборвал меня Нейлор.

– Да, но в своей работе с персоналом я часто обнаруживаю, что от помощника можно получить гораздо больше полезной информации, чем от начальника. Вы что-нибудь хотели?

– Вы можете закончить с Френкелем позднее.

– Конечно, – согласился я. – Правда, здесь возникла одна проблема. Мне кажется, мистер Френкель хочет у вас о чем-то спросить. Так, мистер Френкель?

Но это выглядело совсем не так, потому что он уже крался по направлению к двери. Не то чтобы он ушел, ничего не ответив, но громовые раскаты его голоса превратились в бормотание – что-то насчет исходящей почты, которая его ожидала, после чего он исчез, оставив дверь открытой. Керр Нейлор подошел к ней и закрыл, вернулся к столу и, оставив официальность, сел.

– Они у вас все выдрессированы, – сказал я с восхищением. – Даже такие большие, как Френкель, который мог бы скрутить вас одной рукой.

Нейлор улыбнулся своей мерзкой улыбочкой:

– Он был бы рад это сделать, очень хотел бы.

– Почему? Какие-нибудь веские причины?

– Нет, он только считает, что я помешал его повышению по службе в январе. – Нейлор вытащил из бокового кармана какую-то брошюрку. – Я нашел это в ящике своего письменного стола и подумал, что вам было бы интересно ее прочесть.

Я взял брошюрку. Название на обложке гласило: «Протеины и ферменты».

– Вы хотите, чтобы я это прочитал или съел? – спросил я.