Заклятье древних Маори - Марш Найо (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
«Дорогой мой Форстер!
Благодарю Вас за письмо. Оно заслуживает откровенного ответа и — вот он. Местечко Ваи-ата-тапу, как Вы справедливо подметили, и впрямь принадлежит моей сестре и её мужу, которые открыли здесь климатический курорт с термальными источниками. Лично я считаю обоих Клэров отъявленными ослами, однако, в отличие от многих других, они — честные ослы и настоящие трудяги. На мой взгляд, на курорте царит полный бардак, но (я это точно знаю) почему-то никто больше мою точку зрения не разделяет. Полковник Клэр — бывший служака, и я никак не возьму в толк, что ему мешает навести у себя такой же порядок, как в казарме; тем более, что я уже не раз это ему предлагал. Сестрица же моя — вообще витает в облаках. Ввязавшись не в своё дело, она тем не менее ухитряется ладить с приезжающими страдальцами; кроме меня, упрекать её никто не решается. Добавьте ко всему, что, вкалывая до седьмого пота, эта парочка не получает от своего бизнеса ни малейшей прибыли. Что же касается пресловутых целебных свойств местных источников, то вода их чрезвычайно богата щелочами, серой и углекислотой. Есть здесь также кремнистые грязевые ванны, о которых мой зять с придыханием говорит, что из них выделяется радиоактивность. Я-то считаю, что это полная чушь, но никто больше моего мнения не разделяет. Впрочем, кто его знает, может эта грязь и вправду окажется чудодейственной. Во всяком случае, моей ноге хуже не стало.
Что касается вашего уникального пациента, то, даже не зная, к какому уровню комфортабельности он привык, могу твёрдо обещать, что в Ваи-ата-тапу он такового не получит, хотя все тут без сомнения с ног собъются, чтобы ему угодить. С другой стороны, особо уж страдать ему тоже не придётся — секретарь и слуга вполне могут преуспеть там, где сядут в лужу мои беспутные родственники. Словом, я сомневаюсь, что здесь Вашему протеже будет значительно хуже, чем в любых других уголках этой несравненной страны. Денег с него точно взыщут меньше, чем где бы то ни было. Разве что Гаунт закажет себе отдельную гостиную, за которую с него возьмут дополнительно. Но, безусловно, не втридорога. Наблюдает за пациентами здесь некий доктор Тонкс из Гарпуна. Тут я — молчок. Возможно, это даже послужит косвенной рекомендацией целебности местных источников, но покамест ещё никто из пользовавшихся ими пациентов Тонкса не отправился на тот свет. Очевидных причин отказывать Вам в присмотре над мистером Гаунтом у меня нет, поэтому, если Вы (равно, как и он) и в самом деле этого желаете, то извольте. Заодно должен признаться, что Ваши слова о мистере Гаунте несколько изменили мои о нем представления как о чванливом кастрированном павлине, которые, увы, составляют в наши проклятые дни большинство среди интеллигенции старой доброй Англии.
Мой magnum opus, как Вы его (без всякого сомнения — иронично) окрестили, медленно, но верно продвигается, несмотря на упорные попытки моих ближайших сподвижников этому воспрепятствовать. Скажу Вам без обиняков, что хотя автобиографические излияния театральных деятелей даже отдалённо не согласуются с моим понятием о серьёзной работе, я тем не менее искренне надеюсь, что мистеру Джеффри Гаунту удастся преуспеть там, где сяду в калошу я.
Ещё раз благодарю за письмо.
Ваш
Джеймс Акрингтон.
P.S. Я окажу Вам и Вашему пациенту медвежью услугу, если не предупрежу, что его пребывание на курорте может быть безнадёжно отравлено наигнуснейшей личностью когда-либо обитавшей на Земле, которая каким-то мистическим образом ухитряется околачиваться сразу повсюду. Я не шучу — это крайне подлый, наглый, мерзопакостный и сверх всякой меры подозрительный субъект.
Дж.А.»
Когда доктор Акрингтон запечатал и надписал конверт, его привычно суровое лицо вдруг на мгновение просветлело. Он позвонил в колокольчик, заказал небольшой стаканчик виски с содовой и с выражением хорошо выполненного долга приступил к сочинению второго письма.
«Родерику Аллейну, эсквайру,
Старшему инспектору уголовного отдела,
Главное полицейское управление,
Окленд.
Сэр!
Наши газетчики со свойственной им то ли халатностью, то ли неосторожностью сообщили о Вашем приезде в Новую Зеландию в связи с расследованием возмутительной утечки информации, которая привела к потоплению парохода «Ипполита» в прошлом ноябре.
Считаю своим долгом проинформировать Вас о крайне подозрительном поведении одного субъекта, в настоящее время проживающего на курорте Ваи-ата-тапу, на берегу Гарпунской бухты. Этот субъект, именующий себя Морисом Квестингом, регулярно с наступлением темноты покидает дом. Насколько я знаю, он забирается на вершину пика Ранги, расположенного на территории национального заповедника и выходящего западным склоном прямо к морю. Я неоднократно наблюдал, как по ночам с этого склона подают странные световые сигналы. Обратите внимание, что «Ипполита» была пущена ко дну всего в двух милях от Гарпунской бухты.
В ответ на расспросы, вышеупомянутый Квестинг держится крайне уклончиво, а порой и откровенно лжёт.
Я счёл необходимым поделиться своими подозрениями с местными блюстителями порядка, однако растолкать их и пробудить от преступной (да-да!) дремоты мне так и не удалось.
Имею честь засвидетельствовать свою преданность и уважение,
Официант принёс напиток. Доктор Акрингтон тут же обвинил его в подмене заказанной марки виски на какую-то дрянь, но отчитал его вяло, влекомый скорее чувством долга, нежели гневом. Безропотный лепет провинившегося он воспринял тем не менее с поразительной мягкостью, в конце даже великодушно заметив, что, должно быть, сами изготовители стали халтурить. Осушив стаканчик, доктор Акрингтон нахлобучил набекрень шляпу и заковылял к выходу. Швейцар услужливо распахнул перед ним дверь.
— Говорят, с театра военных действий хорошие новости, сэр, — учтиво произнёс он.
— Чем раньше мы все сдохнем, тем лучше, — ухмыльнулся доктор Акрингтон. Затем визгливо захихикал и быстро захромал вниз по ступенькам.
— Он шутит так, что ли? — недоуменно спросил швейцар официанта. Тот возвёл глаза к небу.
II
Полковник Клэр и его жена прожили в Ваи-ата-тапу уже двенадцать лет. В Новую Зеландию они приехали из Индии, когда их дочери Барбаре, появившейся на свет через три года после их свадьбы, было тринадцать, а сыну Саймону — девять лет. Друзьям Клэры сообщили, что хотят вырваться из рутины жизни, обычно поджидавшей отставников-военных в Англии. К тому же полковник получил кое-какое наследство, на большую часть которого Клэрам, перебравшимся в курортное местечко, прославившееся своими минеральными водами, и удалось отстроить неброский, но уютный пансион, где они и сами жили. Оставшуюся сумму чета потихоньку спустила, поучаствовав в нескольких сомнительных сделках. Работали Клэры как лошади, отвергая добрые советы с благородным негодованием, а дурные воспринимая со столь же трогательной благодарностью. Вдобавок эта семейка обладала поразительной способностью собирать вокруг себя совершенно невыносимых людей, и вот сейчас, в те дни, когда разворачивается наше повествование, они как раз привадили невозможного субъекта по имени Герберт Смит.
Дождавшись ухода на пенсию своего талантливого, но вспыльчивого братца, миссис Клэр предложила ему оставить Англию и присоединиться к ним. Доктор Акрингтон согласился переехать в Ваи-ата-тапу, но только в качестве обычного жильца; он хотел сохранить полную свободу, чтобы иметь возможность вволю критиковать и жаловаться — занятие, которому наш почтённый муж предавался столь же самозабвенно, сколь и постоянно, особенно по отношению к своему племяннику Саймону. Барбара Клэр, племянница доктора, трудилась сразу за двоих слуг и почти не выходила из дома, старательно сохраняя в нём милый добрый дух ортодоксального английского провинциализма, который исходил от её матери. Саймон, напротив, посещал местную школу и, находясь с одной стороны под влиянием фамильной бедняцкой гордости, а с другой — подозрительности местной ребятни по отношению к «помми», английским переселенцам, стал типичным колонистом, порой замкнутым, но определённо неотёсанным. За год до начала войны он оставил школу и теперь проходил стажировку в лётной части.
