Дело о воющей собаке - Гарднер Эрл Стенли (библиотека электронных книг TXT) 📗
– Отвечайте, – продолжил допрос Мейсон.
– Паола Картрайт ушла из дому утром семнадцатого октября. Она оставила записку…
– Я протестую, – воскликнул Драмм. – Содержание записки не имеет отношения к поставленному вопросу.
– Протест принимается, – кивнул судья Маркхэм.
– Где сейчас эта записка? – спросил Мейсон.
Телма Бентон в замешательстве взглянула на Драмма.
– Она у меня, и я собираюсь представить ее позднее, – ответил тот.
– Мне кажется, – заключил судья Маркхэм, – что этот аспект рассмотрен достаточно широко. Свидетельница может не отвечать на ваш вопрос.
Мейсон не возражал.
– Я закончил, – улыбнулся он.
– Пригласите следующего свидетеля, – попросил Драмм.
Сэм Марсон принес присягу и показал, что его зовут Сэм Марсон, ему тридцать два года, он – водитель такси и семнадцатого октября сего года работал.
– В тот день вы видели обвиняемую? – спросил Драмм.
Марсон наклонился вперед и пристально посмотрел на Бесси Форбс, сидевшую на стуле с высокой спинкой за Перри Мейсоном.
– Да, я ее видел.
– Когда вы увидели ее в последний раз?
– Минут десять восьмого.
– Где?
– На Девятой улице.
– Что она делала?
– Она ловила такси, и я подъехал к тротуару. Она велела отвезти ее на Милпас Драйв, 4889. Когда мы приехали туда, она попросила позвонить по телефону Паркрест 62945, позвать Артура и передать, что тот должен немедленно прийти в дом Клинтона, потому что Клинтон объяснился с Паолой начистоту.
– И что вы сделали? – спросил Драмм.
– Я высадил ее около дома, позвонил, а потом снова подъехал к дому.
– А потом?
– Она вышла, села в машину, и я отвез ее к отелю «Бридмонт» на Девятую улицу.
– Той ночью вы еще раз встретились с ней?
– Да.
– Когда?
– Я не помню. Пожалуй, около полуночи. Она подошла к машине и сказала, что оставила в кабине платок. Я подтвердил это и отдал ей платок.
– Она его взяла?
– Да.
– Вы отдали платок той самой женщине, которую ранее отвезли на Милпас Драйв, 4889?
– Да, той самой.
– И эта женщина сейчас сидит перед вами, и ей предъявлено обвинение в убийстве?
– Да, это она.
Клод Драмм повернулся к Мейсону.
– Можете задавать вопросы.
– Обвиняемая оставила платок в кабине?
– Да.
– Что вы с ним сделали?
– Я показал его вам, а вы сказали, что я должен оставить платок у себя.
Драмм хмыкнул.
– Одну минуту, – заметил Мейсон. – Совсем не обязательно впутывать в это дело меня.
– Лучше бы вы сами держались от него подальше, – огрызнулся Драмм.
Судья Маркхэм постучал по столу.
– Прошу тишины. Адвокат Мейсон, вы хотите попросить меня, чтобы ответ вычеркнули из протокола?
– Да, ваша честь, – ответил Мейсон. – Я прошу вычеркнуть его на том основании, что ответ не соответствует вопросу.
– Нет, – решительно возразил судья. – Суд полагает, что ответ дан на поставленный вопрос.
Лицо прокурора расползлось в широкой улыбке.
– Представитель прокуратуры подготовил вас к тому, что вам придется давать показания по этому делу? – продолжил допрос Мейсон.
– Нет, сэр.
– Разве он не посоветовал вам при первой представившейся возможности сообщить о том, что вы передали платок мне?
Свидетель смутился, а Клод Драмм вскочил на ноги, яростно протестуя. Судья Маркхэм отклонил протест и вопросительно взглянул на Марсона.
– Ну, он сказал, что не может спрашивать о содержании моего разговора с мистером Мейсоном, но, если у меня появится возможность, я должен рассказать обо всем присяжным.
– И он посоветовал вам, – продолжал Мейсон, – наклониться вперед и пристально вглядеться в обвиняемую, прежде чем ответить на вопрос, была ли она той женщиной, что села в ваше такси вечером семнадцатого октября, чтобы присяжные могли видеть, как вы изучаете черты ее лица?
– Да, он сказал мне об этом.
– К тому же до начала процесса вы несколько раз видели обвиняемую? И при встречах вам указывали на то, что именно ее вы отвезли на Милпас Драйв. Так?
– Я сказал бы, что да, сэр.
– И для того, чтобы узнать ее, вам не требовалось наклоняться вперед и разглядывать лицо обвиняемой?
– Ну, – ответил Марсон после короткого замешательства, – я сделал то, о чем меня просили.
Перри Мейсон встал.
– Вы абсолютно уверены в том, что именно обвиняемая ехала с вами в тот вечер?
– Да, сэр.
– И в том, что именно обвиняемая нашла вас около полуночи и попросила вернуть ей платок?
– Да, сэр.
– Могу ли я утверждать, что ваша уверенность значительно окрепла после неоднократных встреч с обвиняемой при подготовке процесса?
– Нет, сэр, я с этим не согласен. Я хорошо запомнил ее еще в тот вечер.
– То есть вы уверены, что дважды имели дело с обвиняемой?
– Да.
– И у вас нет ни малейшего сомнения, что именно обвиняемая взяла у вас платок? Как и в том, что вы отвезли ее на Милпас Драйв?
– Да, я имел дело с одной и той же женщиной.
Перри Мейсон повернулся к переполненному залу и театральным жестом вытянул правую руку.
– Мей Сибли, встаньте! – воскликнул он.
Мей Сибли медленно поднялась со своего места.
– Взгляните на эту женщину, – обратился Мейсон к водителю, – и скажите, видели ли вы ее раньше?
Клод Драмм вскочил на ноги.
– Ваша честь, я протестую против подобной формы проверки памяти свидетеля. Этот вопрос не имеет отношения к существу дела.
– Надеюсь, вы докажете нам необходимость ваших действий, – обратился судья к Мейсону.
– Для большей ясности я изменю последний вопрос, – ответил адвокат, – и спрошу вас, Сэм Марсон, признаете ли вы, что женщина, стоящая перед вами, ночью семнадцатого октября пришла к вам за платком, который она оставила в машине, возвращаясь в отель «Бридмонт» на Девятую улицу?
– Нет, сэр. Вот та женщина, – он указал на сидящую Бесси Форбс.
– Вы не могли ошибиться?
– Нет, сэр.
– А если бы вы не узнали женщину, пришедшую за платком, то с тем же успехом вы могли не узнать пассажирку, которую вы отвезли на Милпас Драйв, не так ли?
– Конечно, если бы я не узнал одну, то мог бы ошибиться и во втором случае, – признал водитель.
Мейсон довольно улыбнулся.
– В этом-то все и дело.
Клод Драмм снова вскочил на ноги.
– Ваша честь, я прошу объявить перерыв до завтрашнего утра.
Судья Маркхэм нахмурился и медленно кивнул.
– Слушание дела откладывается до завтрашнего утра. Напоминаю присяжным, что они не имеют права говорить обо всем, что они услышали здесь. Также запрещается обсуждать дело в присутствии присяжных, – судья стукнул молотком по столу и величественно проследовал в кабинет.
Клод Драмм многозначительно взглянул на двух полицейских, и те бросились к Мей Сибли. Мейсон устремился за ними.
– Судья Маркхэм просит вас троих зайти к нему в кабинет, – сказал он.
Полицейские удивленно переглянулись.
– Прошу за мной, – и Мейсон направился к двери, за которой только что скрылся судья.
На пороге он обернулся и крикнул: «Эй, Драмм!» Тот поднял голову и посмотрел на адвоката.
– Не могли бы вы пройти со мной к судье Маркхэму?
После короткого раздумья Драмм кивнул и подошел к ним. Юристы прошли в кабинет, Мей Сибли и полицейские последовали за ними.
Вдоль стен стояли полки с книгами, центр комнаты занимал огромный дубовый стол, заваленный бумагами и раскрытыми фолиантами. Судья Маркхэм вопросительно взглянул на вошедших.
– Судья, – начал Мейсон, – эта молодая женщина – моя свидетельница. Она вызвана в суд защитой. Я заметил, как по сигналу Драмма к ней направились двое полицейских. Могу я попросить вас объяснить моей свидетельнице, что она может молчать, пока ее не вызовут официально, а полицейским – что они не имеют права беспокоить ее?
Клод Драмм покраснел от ярости.
– Раз уж вы подняли этот вопрос, и мы не в зале суда, давайте уж выясним все до конца.
