Исчезновение Одиль - Сименон Жорж (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Глава 6
— Где ты?
— Неподалеку от отеля «Меркатор».
— С тобой все в порядке?
— Все в порядке. У меня, конечно же, ничего не вышло. Со мной всегда так…
Она улыбалась студенту, у которого был несколько смущенный вид.
— Можно мне зайти к тебе или же ты собираешься перебраться сюда?
— Я предпочитаю, во всяком случае пока, оставаться здесь, — Тогда я еду. Где это?
— «Отель Модерн» на улице де ла Арп.
— Я буду там через десять минут.
Рыжий молодой человек по-прежнему наблюдал за ней с любопытством, которого и не думал скрывать. Сомнений быть не могло — она вызывала у него удивление. Он старался понять. Он чувствовал, что какие-то вещи ускользают от него.
— Я заинтриговала вас, не так ли?
Не ответив ни «да», ни «нет», он продолжал смотреть на нее, и лицо его оставалось спокойным.
— Учитывая то, что мне известно о вашем отце, — сказал он, как бы размышляя вслух, — не думаю, чтобы у вас было несчастливое детство.
— Нет. Но назвать его счастливым я тоже не могу. Я была молчаливой, меня часто находили забившейся в угол коридора или в гараже в глубине сада.
— Почему?
— Не знаю. Может, потому, что мне было, к примеру, не по себе в присутствии матери или любого другого человека. Как я поняла позднее, это было немного так, как если бы я чувствовала, что принадлежу к другой породе, чем все остальные.
— Вы никогда не играли?
— Очень мало. А когда мне случалось это делать, выходило неубедительно.
— А вы помните, о чем вы думали?
— Нет. По-моему, я не думала. Я смотрела прямо перед собой. Случалось, я часами смотрела на пятно на обоях…
— Ваши родители не беспокоились?
— Они думали, что это пройдет. Часто бывало, что я пряталась где-нибудь в доме и ждала, пока меня найдут.
— Это был способ добиться того, чтобы вами занимались?
— Возможно.
— Как насчет детских болезней?
— Была, скарлатина. Это мое лучшее воспоминание. Я лежала в постели с иллюстрированными журналами. Горничная поднималась ко мне наверх по двадцать раз на день, чтобы удостовериться, что мне ничего не нужно. Приятельницы матери из страха заразиться перестали приходить играть в бридж. Моя комната стала центром дома. Мать тоже меня навещала. Отец спускался со своей мансарды и садился ко мне на край кровати.
— В общем, вам не хватало ласки?
— Не осмелюсь сказать, что да. Это я их не понимала. У меня было такое чувство, будто каждый занимается лишь своей жалкой жизнью и я не что иное, как бремя. Вы позволите? Я пройду в ванную и оденусь.
Ванна была полна розоватой воды, и она выдернула пробку, чтобы спустить ее. В чемодане она нашла серые брюки и бледно-серый свитер. Затем она причесалась. Рядом раздались голоса, и она бросилась туда, зная, что это брат.
— О, Боб! — воскликнула она, прижавшись к его груди, как всегда мечтала это сделать.
— Мой котенок…
Он называл ее так иногда, когда впадал в чувствительность.
— Дай-ка я посмотрю на тебя. Нет. Ты выглядишь неплохо.
Она чувствовала себя легко, непринужденно. У нее в номере находились два человека, а ведь у нее были все шансы проваляться в ванне до завтрашнего утра.
— Познакомься, это…
Она повернулась к студенту.
— Прошу прощения, но я даже забыла спросить, как вас зовут.
— Альбер Галабар.
— Мой брат Боб.
— Очень рад.
— Взаимно.
С принужденным видом они, казалось, изучали друг Друга.
— Если я правильно понял, вы приехали в Париж, чтобы начать поиски своей сестры?
— Мы с ней немного разминулись. Сначала в ночном кабачке, где мне сказали, что видели ее там накануне вечером. Затем сегодня днем, в гостинице напротив Лионского вокзала, откуда она только что выехала.
— Ты раскопал гостиницу «Элиар»?
— Мне было не по силам обойти все гостиницы на Левом берегу. Я догадывался, что ты, возможно, побоишься столкнуться со мной. Выйдя с вокзала, ты ринулась в первую попавшуюся гостиницу, думая, что никому не придет в голову тебя здесь искать.
Она вздрогнула, вспомнив свой номер там.
— Там было очень мрачно.
— И ты не побоялась поселиться так близко к улице Гей-Люссака?
— Я ничем не рисковала, поскольку решила, что покончу с собой сегодня.
— Что же произошло?
Боб держал ее за плечи: чувствовалось, он испытывает такое наслаждение, что нашел ее! Он даже больше походил на влюбленного, чем на брата.
— Я вскрыла себе вены и, похоже, громко вскрикнула. Альбер Талабар занимает соседний номер. Я этого не знала. Я никогда его не видела. Когда я открыла глаза, я по-прежнему лежала в ванне, а он накладывал мне жгут. Он студент-медик и работает в больнице.
Мужчины снова обменялись взглядом.
— Это чистая случайность, что я оказался у себя в номере.
— Рана могла оказаться смертельной?
— Весьма вероятно, что да.
— Это письмо мне? — спросил Боб, указав на конверт на столе. — Почему на нем лежит мелочь?
— Чтобы заплатить за марку.
— А это что за деньги?
— За номер.
Они оба удивленно уставились на нее.
— И прежде чем вскрыть себе вены, ты обо всем этом подумала?
— Я была спокойна, я совсем не волновалась. Перед этим я сходила в ресторан, чуть дальше по этой улице, и вкусно пообедала. После я чуть было не вымыла волосы в парикмахерской и не попросила сделать мне укладку, но нужно было слишком долго ждать.
— Можно я возьму письмо?
— Оно твое. Не показывай его никому, особенно родителям.
— Может, позвоним сейчас папе?
— По-моему, это необходимо сделать.
Она нахмурила брови. Это уже было контактом с авеню де Жаман, и ей казалось, что она снова окажется в прошлом.
— Я не стану ему обещать, что собираюсь вернуться. Просто поговорю с ним.
Он заказал разговор. Ответила Матильда.
— Матильда, это Боб. Я хотел бы поговорить с отцом. Мама в гостиной с приятельницами?
— Нет. Она вышла за покупками.
— Тем лучше. Отец сам ей все сообщит.
— У тебя ведь хорошие новости, да? Я поняла это по твоему голосу.
Спустя несколько мгновений в трубке раздался голос отца:
— Есть новости. Боб?
— Превосходная новость. Я нашел Одиль. Или, вернее, она меня нашла.
— Ну как она?
— С ней все в порядке, за исключением пореза на запястье. Это не страшно, она получила необходимую медицинскую помощь.
— Когда вы возвращаетесь?
— Я, вероятно, вернусь завтра, я и так пропустил уже много важных занятий. Ну а она, не знаю.
Он сделал знак сестре, чтобы та взяла трубку.
— Даю ее тебе.
— Алло, папа.
— Что же ты так нас напугала? Когда это произошло?
— Сегодня днем.
— И ты уже на ногах?
— Конечно. Никогда еще я не чувствовала себя так хорошо.
Говоря это, она бросила заговорщицкий взгляд на своего студента.
— Ты не вернешься с братом?
— Хочу подождать, пока окончательно приду в норму и затянется моя рана.
Она почувствовала в голосе отца если не грусть, то, во всяком случае, покорную меланхолию.
— Понимаю, — сказал он. — Ты в гостинице на улице Гей-Люссака?
— Нет. Если захочешь позвонить мне, то я в «Отеле Модерн» на улице де ла Арп.
— Надеюсь, ты скоро будешь дома. Ты не представляешь себе, каким он кажется пустым.
— Но ведь если бы я вышла замуж, было бы то же самое, разве нет?
— В твои намерения не входит окончательное возвращение?
— Нет.
— Хочешь остаться в Париже?
— Да. Ты прекрасно знаешь, что это всегда было моей мечтой.
Наступило молчание. Кто-то на линии спросил:
— Закончили?
— Нет, мадемуазель. Не отключайте, пожалуйста.
— Я приеду и обниму вас на следующей неделе, затем вернусь в Париж, чтобы подыскать работу. Я знаю, что багаж у меня тощий: у меня нет никакого диплома, но надеюсь, что все же найду себе какое-нибудь занятие. Ты виделся с доктором Вине?
— Я попросил его зайти ко мне. Почему ты меня об этом спрашиваешь?
