Звонок в дверь - Стаут Рекс (книга регистрации .TXT) 📗

– Приехать к Рустерману?

– Да, сэр.

– Почему? Почему не к нам?

– Здесь лучше. Если вы, конечно, не хотите, чтобы одна хорошенькая молодая особа разговаривала с вами при включенном радио, сидя у вас на коленях.

– Что еще за молодая особа?

– Сара Дакос. Секретарша миссис Бранер. Я все объясню, когда вы приедете.

– Если я приеду. – Он повесил трубку.

Я позвонил Фрицу и сказал, чтобы он не ждал нас к ужину и оставил телячьи отбивные в маринаде на завтра. Затем набрал номер миссис Элтхауз, но, пока она подошла, я передумал разговаривать с ней по телефону. Я хотел узнать, не приходилось ли ей слышать, чтобы ее сын упоминал девушку по имени Сара Дакос, но, так как у меня было три часа, которые я не знал, как убить, я с тем же успехом мог и пройтись. Я спросил, примет ли она меня, если я приду в половине пятого, и она ответила утвердительно.

Выйдя из ресторана, я сказал Феликсу, что мы с Вульфом будем у него ужинать.

9

Я сидел в кабинете наверху, вытянув ноги и разглядывая кончики ботинок, в который уже раз перебирая в уме все обстоятельства дела, когда без двадцати семь Феликс распахнул дверь и появился Вульф. Зная, что в эти часы у Феликса обычно полно посетителей, я прогнал его, помог Вульфу снять пальто и высказал надежду, что у него была интересная поездка.

Он что-то буркнул себе под нос, сел в кресло, которое Марко Вукчич приобрел много лет тому назад специально для своего друга Ниро. Между визитами Вульфа это кресло обычно хранилось в кладовой.

– Я пришел к заключению, – произнес Вульф, – что все люди, живущие в наше время, – полуидиоты и полугерои. Только герои могут выжить в этой толчее, и только идиоты могут желать жить в ней.

– Суровое заключение, – отозвался я. – Но вы почувствуете себя лучше после еды. Сегодня у Феликса вальдшнеп.

– Знаю.

– Как дела с Хьюитом?

– Удовлетворительно. Сол был очень полезен, как обычно.

Я придвинул себе стул.

– Мой отчет, может быть, не столь удовлетворителен, но в нем есть свои заслуживающие внимания пункты. Начну с конца: миссис Элтхауз никогда не слышала, чтобы ее сын упоминал имя Сары Дакос.

– А почему он должен был упоминать это имя?

– В том-то и дело.

Я подробно изложил ему, как провел день, включая шалость с филерами. Это было нашим первым соприкосновением с противником, и я подумал, что Вульф должен знать об этом. Он не шевельнул ни единой мышцей, даже не раскрыл глаз. Закончив рассказ, я целые три минуты просидел в полнейшей тишине. Наконец я не выдержал:

– Я, конечно, понимаю, что все это надоело вам. Спасибо, что вы хоть соблаговолили выслушать меня. Вам наплевать на то, кто убил Морриса Элтхауза. Вас интересует только ваш трюк, который вы собираетесь проделать, и к черту все убийства и всяких убийц. Я высоко ценю, что вы не захрапели. Я ведь человек чувствительный.

Он открыл глаза:

– Но ты мог бы пригласить эту женщину прийти днем, а не вечером.

– Вам не только все надоело, но вы и раздражены, – кивнул я. – Вы говорили, что мы, бесспорно, отдаем предпочтение второй версии, поэтому хотим отыскать хоть какой-нибудь шанс доказать ее. Сара Дакос находилась в доме, где проживал Элтхауз, если не во время убийства, то вскоре после него. Возможно, она может так или иначе быть нам полезной. Если хотите…

Дверь отворилась, и вошел Пьер с плотно уставленным подносом. Я взглянул на часы – семь пятнадцать. Стало быть, так распорядился Вульф. Что ж, он по крайней мере придерживается одного правила и, конечно, соблюдет и второе – никаких деловых разговоров за столом. Вульф поднялся и вышел из комнаты вымыть руки. Когда он вернулся, Пьер уже поставил на стол устрицы и стоял наготове, чтобы придвинуть ему кресло. Вульф сел, отправил моллюск, подцепленный на вилку, в рот, подержал его на языке, проглотил, одобрительно кивнул и произнес:

– У мистера Хьюита расцвели четыре гибрида Miltonia sanderae и Odontoglosum puramus.

Значит, они нашли время посетить оранжерею!

Около половины девятого появился Феликс и попросил разрешения на одну минуту оторвать нас от обеда, чтобы обсудить проблему транспортировки лангустов из Франции самолетом. На самом деле он хотел получить одобрение Вульфа относительно замороженных лангустов и, конечно, не получил его. Но Феликс упорствовал, и они все еще продолжали спорить, когда Пьер ввел в комнату Сару Дакос. Она пришла точно в назначенное время. Я помог ей снять пальто; она не отказалась от предложенного мной кофе, и я усадил ее за стол и, дождавшись ухода официанта, представил Вульфу.

Мой шеф глубоко убежден, что любое впечатление от женщины всегда ошибочно. Он, конечно, внимательно оглядел Сару Дакос, раз уж ему пришлось встретиться с ней, и сказал, что миссис Бранер, конечно, передала ей о разговоре со мной.

Она ответила утвердительно. Она была не так самоуверенна, как тогда, на работе, и глаза у нее сейчас не блестели. Миссис Бранер говорила мне, что ее секретарша просто сболтнула тогда лишнее, и вот теперь, придя на свидание с Ниро Вульфом, она, вероятно, решила, что наболтала слишком много.

Вульф, прищурившись, смотрел на нее.

– Меня интересует все связанное с Моррисом Элтхаузом, – произнес он. – Вы хорошо были знакомы с ним?

– Нет, не очень, – покачала она головой.

– Вы жили в одном доме?

– Да, но в Нью-Йорке это ничего не означает, как вы знаете. Я переехала в этот дом примерно год назад, и когда мы однажды встретились в подъезде, то сразу вспомнили, что уже встречались прежде в конторе миссис Бранер, когда он приходил туда вместе с этим человеком, Оделлом. После этого мы иногда обедали вместе, раз-другой в месяц.

– Это переросло в интимные отношения?

– Нет. Какое бы значение вы ни вкладывали в это слово. Мы не были в интимных отношениях.

– Что ж, с этим покончено, и мы можем перейти к делу. Вы не ужинали с мистером Элтхаузом вечером в пятницу двадцатого ноября?

– Нет.

– Вы были дома?

– Нет. Я ходила на лекцию в Новую школу.

– Одна?

Она улыбнулась:

– Вы похожи на мистера Гудвина – хотите доказать, что вы сыщик. Да, я была одна. Лекция была посвящена фотографированию. Я интересуюсь фотографией.

– В котором часу вы вернулись домой?

– Незадолго до одиннадцати. Я хотела послушать одиннадцатичасовые известия.

– И затем? Будьте по возможности точны.

– Тут нечего быть особенно точной. Я поднялась наверх – это всего один этаж. – в свою квартиру. Сняла пальто, выпила стакан воды и начала было раздеваться, как вдруг услышала на лестнице чьи-то шаги. Казалось, кто-то крадется. Это удивило меня. В нашем доме всего четыре этажа, и женщина, живущая на самом верху, была в отъезде. Я подошла к окну, растворила его ровно настолько, чтобы просунуть голову, и увидела троих мужчин, которые вышли из дома, повернули налево и быстрым шагом скрылись за углом. – Она развела руками. – Вот и все.

– Они не заметили, как вы открыли окно?

– Нет. Я отворила окно до того, как они вышли на улицу.

– Они разговаривали между собой?

– Нет.

– Узнали ли вы кого-нибудь из них?

– Нет, конечно.

– «Конечно» вовсе не обязательно. Не узнали?

– Нет.

– Могли бы вы их опознать?

– Нет. Я не видела их лиц.

– Не обратили ли вы внимания на какие-нибудь особенности – рост, манеру ходить?

– Пожалуй… нет.

– Не обратили внимания?

– Нет.

– Затем вы легли спать?

– Да.

– Перед тем как вы услышали шаги на лестнице, не слышали ли вы каких-нибудь звуков сверху, из квартиры мистера Элтхауза?

– Не обратила внимания. Я двигалась по квартире, сняла и убрала в шкаф пальто, и притом у меня был открыт водопроводный кран, чтобы вода пошла похолоднее: я хотела пить. К тому же у него в комнате лежит на полу толстый ковер.

– Вы бывали у него?

Она кивнула.

– Несколько раз. Три или четыре раза. Мы выпивали по рюмочке, перед тем как отправиться ужинать.