Прокурор рисует круг - Гарднер Эрл Стенли (полные книги txt) 📗

— Примерно в пятнадцати футах от тела.

— Можете начать перекрестный допрос, — объявил Селби.

— Вы можете лечь на пол и продемонстрировать положение, в котором находился труп? — бодро спросил Карр.

Молодой человек, не говоря ни слова, улегся на пол на левый бок, сложил руки на груди и подтянул колени.

— Благодарю вас, — сказал Карр. — Можете вернуться на место. — Когда Картер снова занял свидетельское место, адвокат спросил: — Так, значит, труп лежал именно в таком положении?

— Да, — вызывающе ответил полисмен.

— Я видел, — продолжал Карр, — что вы сжали кулаки на груди, легли на левый бок и поджали колени.

— Вы же просили меня показать, в каком положении лежало тело.

— Верно. И вы не испытывали никаких трудностей, запоминая все это?

— Нет.

— Рад это слышать. Не думаю, что в моем вопросе было что-то нечестное, когда я задавал его начальнику полиции.

— Если суд разрешит, — вмешался Селби, — мы предъявим документы. Суд сам может убедиться в правильности показаний.

— Хорошо, — согласился Фарадей.

— Прошу прощения, — вмешался Карр. — Я настаивал на этом только потому, что начальник полиции Ларкин не в состоянии запомнить того, что видел.

Судья Фарадей улыбнулся.

— Это все, — заявил Карр и добавил, повернувшись к Селби: Очень умный у вас свидетель, мистер Селби.

Следующим свидетелем был Боб Терри, который представился специалистом по отпечаткам пальцев. Он рассказал, что ему удалось найти отпечатки обвиняемого на пистолете. Поскольку еще имелся криминалист из Лос-Анджелеса, он не стал требовать идентификации пули, а Карр отпустил Терри без перекрестного допроса.

Важным свидетелем был Виктор Гауминс, криминалист из Лос-Анджелеса. Сообщив имя, возраст, адрес, род занятий, он начал отвечать на вопросы Селби. Рассказал, что является специалистом-универсалом в области криминалистики, что изучал дактилоскопию, баллистику, микрофотографию, судебную медицину, физику, проходил практику в ряде университетов, пять лет был экспертом в крупных городах и уже три года работает в Лос-Анджелесе.

После первых вопросов стало ясно, что свидетель знаком с пистолетом, предъявленным в качестве доказательства, что он производил контрольные выстрелы, снял отпечатки пальцев, исследовал тело Талмена, лично сравнил отпечатки между собой и проверил данные в полицейских архивах.

Хорошо поставленным голосом он сообщил, что убитый — Мортон Талмен — идентифицирован по отпечаткам и фотографиям, хранящимся в полиции. Гауминс утверждал, что в этого человека стреляли дважды из двух разных пистолетов и одна из пуль выпущена из того, на котором обнаружены отпечатки пальцев Питера Риббера. Судя по характеру отверстий, оба выстрела произведены в одно и то же место. Пули проделали примерно один и тот же путь, и каждая из них была смертельной. Одна пуля была изготовлена компанией «Питере и К°», а вторая — «Винчестер и К°». Эксперт сообщил, что пистолет, найденный возле убитого с отпечатками пальцев обвиняемого, был заряжен пулями «Винчестер» и что выстрел был произведен в обнаженное тело, поскольку на пуле «Питере» имелись микроскопические ворсинки от одежды. Несомненно, одна пуля была выпущена, когда человек был одет, а вторая — когда раздет.

Селби разрешил перекрестный допрос, и Карр начал задавать вопросы. Вид у него был довольно равнодушный, будто показания эксперта его не интересовали вовсе.

— Вы можете сказать нам, — обратился Карр к эксперту, — какая из этих пуль была выпущена раньше, «Винчестер» или «Питере»?

— Нет, не могу.

— Значит, вам неизвестно, какая пуля была роковой?

— Нет.

— Но пуля «Питере» тоже была смертельной?

— Я криминалист, а не врач, но, поскольку я осматривал тело, могу сказать, что пуля «Питере» тоже была роковой.

— Это при условии, что пулю «Питере» выпустили первой?

— Точно. А с другой стороны, если пуля «Винчестер» была первой, я могу без колебаний утверждать, что и она была роковой.

— Понимаю, — вежливо сказал Карр. — Еще вопрос, мистер Гауминс. Вы убеждены, что пуля «Питере» была выпущена, когда человек был одет. Это правда?

— Да.

— А пуля «Винчестер» была выпущена, когда человек был голый?

— Да.

— Следовательно, можно предположить, что пуля «Винчестер» была выпущена второй и последней?

— Ну, конечно, есть заявление миссис Артрим, что, когда раздался выстрел, этот человек был раздет, и он же стал жертвой.

— Верно. Но для того чтобы пуля «Винчестер» оказалась роковой, необходимо, чтобы человек не был мертвым. Пуля же «Питере» должна попасть в одетое тело. После этого тело снова должно быть раздето.

— Ну что же, я могу сказать, что именно так оно и было.

— Это все, — торжествующе сказал Карр.

— Одну минуту, — произнес Селби. — Насколько я понял, мистер Гауминс, вы не утверждаете, что человек был одет, когда в него попала пуля «Питере». Но сначала вы сказали, что на пуле обнаружены микрочастицы шерсти. Это значит, что пуля «Питере» прошла сквозь одежду.

— Именно так.

— И вы не знаете, через какую одежду она прошла? Вам только известно, что в момент выстрела ствол пистолета находился в трех или четырех дюймах от одежды убитого?

— Я протестую, ваша честь, — вмешался Карр. — Этот вопрос наводит свидетеля на ответ, и к тому же нельзя устраивать перекрестный допрос собственному свидетелю.

— Я только пытаюсь получить более полные его показания, — сказал Селби.

— Протест отклонен, — заявил судья.

— Конечно, это так, — тут же ответил Гауминс. — Я не знаю, через какую именно одежду прошла пуля; знаю только, что ствол был в нескольких дюймах от тела.

— Благодарю вас, это все, — сказал Селби. Криминалиста сменил на скамье свидетелей доктор Трумэн, медицинский эксперт, проводивший вскрытие. Он описал путь обеих пуль, найденных в теле, идентифицировал их и подтвердил, что каждая была смертельной.

— Обвинение просит перерыв, — объявил Селби.

Карр встал и обратился к судье с предложением отложить дело, поскольку у обвинения нет никаких доказательств вины его подзащитного, а есть только теоретические посылы… Конечно, существует человек, который стрелял пулей «Питере», и другой, который стрелял пулей «Винчестер», но его подзащитный в этом не виноват. Карр сказал, что не помнит закона, который бы запрещал стрелять в мертвое тело. Конечно, это дело совести, но ничего незаконного в этом нет. Его подзащитного обвиняют в убийстве первой степени, а он, адвокат, считает, что это дело вообще должно быть прекращено.

Судья в замешательстве смотрел на Селби.

— Какие у вас аргументы? — спросил он.

— Никаких, — ответил Селби. — Ваша честь, я только хочу обратить внимание суда на то, что сейчас нет необходимости доказывать чью-либо вину. Необходимо показать, что преступление было совершено, и представить доказательство, которое свяжет обвиняемого с совершенным преступлением. Это доказательство, конечно, будет.

— Ничего подобного, — запротестовал Карр. — Это только одно утверждение. Закон не допускает такую процедуру. Подзащитный не может быть лишен свободы или жизни по жребию. Селби усмехнулся.

— Вы говорите о жребии, а я — о доказательствах. Но в данном случае доказано, что подзащитный держал в руках пистолет, из которого стреляли в Мортона Талмена. Он умер, а пуля, выпущенная из пистолета, была смертельной. Если вы можете доказать, что ваш подзащитный стрелял в труп, чтобы пристрелять свой пистолет или в качестве салюта в честь Четвертого июля, действуйте.

— Вы не должны так разговаривать со мной, — вспыхнул Карр. — Адресуйте все замечания суду.

— Вы сами того хотели, — усмехнулся Селби и сел на место.

Карр снова обернулся к судье, но по улыбке судьи понял, что дальнейший разговор бесполезен.

— Предложение об отмене дела отклонено, — объявил судья Фарадей.

— В таком случае, ваша честь, — сказал Карр, — мы ничего не будем делать. Продолжайте.

Судья Фарадей предъявил подзащитному Карра обвинение в убийстве первой степени и не разрешил освобождение под залог. Суд был отложен, и в коридорах здания суда поднялся шум и гам. Жители города весело смаковали допрос Ларкина и смеялись, а он, униженный и оскорбленный, поспешил скрыться с глаз долой своих сограждан.