Парень из ларца - Коннингтон Дж.Дж. (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗

– А, ну тогда отставим его, – согласился сэр Клинтон. – Это было просто предложение. В семье Стэнуэй есть кто-то еще?

– Ее брат, Макс Стэнуэй. Тогда посчитайте и его. Что насчет Дерека Гейнфорда?

– Можете вычеркнуть его. Из-за астмы он ненавидит появляться на людях.

– Можно понять, – сочувственно отметил сэр Клинтон. – Было бы неловко, если у него случился очередной приступ. В нашем списке маловато женщин. Сквайр, добавьте в него мисс Херонгейт. Сфинксы всегда интересны – пока вы не обнаружите, что за их улыбкой ничего не кроется. Хм. Кто-то еще? О, да. У того археолога остался брат, разве не так? Помню, что видел его на дознании.

– Генри Деверелл? Я иногда встречаюсь с ним в Обществе естественной истории. Я мог бы его отыскать, если он вам нужен. Сегодня траур никто не носит, да и, в любом случае, это ведь благотворительное мероприятие.

– И еще один момент, – сказал сэр Клинтон. – Сможете сделать, чтобы все эти люди во время перерыва находились в одной компании? Это можно сделать через секретаря клуба.

– Думаю, это можно организовать. Но зачем?

– Здесь нет секрета. Я надеюсь услышать обе стороны в деле Ашмуна. Сквайр, вы слишком предвзяты, чтобы быть свидетелем. Но я надеюсь вызвать дискуссию с Фельденом в роли обвинителя и миссис Пайнфольд и мисс Херонгейт в роли защиты. Возможно, к ним присоединятся и другие, в результате я надеюсь что-нибудь узнать.

– Я так и знал, вы делаете это не только для того, чтобы помочь русским. Но что касается Ашмуна, то мне он безразличен. Меня не интересуют шарлатаны.

Глава IX. Мнения

– Конец роббера, – объявил Фельден, кладя последнюю карту. – Не стоит начинать новую партию, не так ли?

– Не стоит, – взглянув на часы, согласилась Айони Херонгейт. – Через минуту-другую окончится первая часть. Кстати, Кеннет, что там на войне? Я пропустила шестичасовые новости.

– Ох, только не начинайте разговор о войне! – капризно вставила миссис Пайнфольд. – Проблем хватает и без того, чтобы упоминать о них в каждом разговоре. Подоходные налоги, нормирование, мизерные талоны на бензин, беспокойства о том, что власти сделают с иностранными инвесторами, а горничные грозятся уйти, потому что работая на армию, смогут заработать больше… война доставляет столько неприятностей.

– Полагаю, налеты тоже утомляют вас, – предположил сэр Клинтон.

– О, нет. Я живу слишком далеко от центра, чтобы они меня задели. Они меня нисколько не беспокоят. Но все это так надоело, знаете ли. Лучшее, что можно сделать, это не обращать на них никакого внимания.

– Прекрасная мысль, – язвительно заметил Фельден. – Если мы не будем обращать на них внимания, то им просто надоест бравировать, так? Они остановятся из-за отсутствия интереса у публики. А в этом что-то есть…

Миссис Пайнфольд подозрительно взглянула на него.

– Полагаю, это сарказм, ирония, или что-то такое, Кеннет. Вы всегда смеетесь над серьезными вещами. А мистер Ашмун со мной полностью согласен.

– Что, конечно же, решает дело, – с явной гримасой сказал Фельден.

– Я бы скорее руководствовалась его мнением, чем вашим, – возразила миссис Пайнфольд.

В двадцать она была очень симпатична. Но с возрастом вместо того, чтобы развиваться, она, казалось, застряла в малолетстве как внешне, так и умственно. Выражение ее больших глаз было, скорее, детским, чем юным. На иную точку зрения она реагировала, опустив губу: как ребенок, который вот-вот расплачется. Ее упрямство было вызвано слабым характером, отчасти происходящим от тщеславия и отчасти – от глупости.

– Вы вряд ли сможете опереться на мнение нас обоих, – сказал Фельден. – Мы обычно идем разными путями. У вас больше не было чудес?

– Кеннет, конечно, ты глумишься, – язвительно ответила миссис Пайнфольд. – Таков твой характер, и, полагаю, ты ничего не можешь с ним поделать. Ты всегда был циничен, скептичен, подозрителен и готов унижать всех, кто тебе не понравился. Все мы знаем, что это в твоем духе. Но насчет мистера Ашмуна ты ошибаешься, явно ошибаешься. Может быть, это потому, что он умнее тебя.

– Конечно, в некотором смысле, он «умнее» меня, – мрачно ответил Фельден.

– Удивительно, что ты признал это, – заявила миссис Пайнфольд, не заметив подлинного смысла фразы. – Со всей твоей наукой, Кеннет, ты не можешь сделать и десятой части того, что делает он. Хотя, конечно, это не твоя вина. Ты живешь всего в трех измерениях…

– О, нет! – возразил Фельден. – Четвертое измерение – время, и я, как и все остальные, живу и в нем тоже.

– Он говорит также, – напыщенно перебила его миссис Пайнфольд. – Но он заходит дальше, чем можете вы. Он знает все о Пятом измерении.

– Это то место, из которого являются его призраки? – усмехнулся Фельден. – У него может быть множество этого добра, но мне не завидно. Когда дело касается призраков, я не жаден, моя дорогая кузина.

– Конечно, вы, ученые люди, думаете, что можете отмахнуться от всего, сказав: «Призраки! Чушь!», – сердито парировала миссис Пайнфольд. – Вы даже не пытаетесь узнать что-нибудь о том, над чем смеетесь. Разве ты видел хоть одну из манифестаций мистера Ашмуна?

Фельден презрительно покачал головой.

– Вот еще чего не хватало! – ответил он.

– Ну, ты можешь узнать больше, посетив одну-две из них. Я не высмеиваю такие вещи. Я выясняю и узнаю больше. Я слышала странное, голоса…

– Кто угодно может услышать голоса. Я их слышу каждый день. В этом нет ничего такого. Почти у всех есть языки.

– Я не имела в виду обычные голоса. Я говорю о голосах, рассказывающих мне всевозможные странные вещи.

– Небылицы? – нервно переспросил Фельден.

– Ох, что за глупости ты говоришь! – рассердилась миссис Пайнфольд. – Какой-нибудь из твоих голосов говорил с тобой с карточного стола, при том, что ни на нем, ни под ним ничего не было? И он может рассказать о тебе много необычного. Если ты видел что-то подобное, то можешь знать, о чем я. А если нет, то я знаю больше тебя, несмотря на всю твою ученость, Кеннет.

– Это похоже на хороший фокус, – скептично заметил Фельден. – Я бы хотел осмотреть тот столик.

– Я тщательно осмотрела его, – заявила миссис Пайнфольд. – Это самый обычный складной столик. И если ты думаешь, что в нем можно было спрятать граммофон или что-то подобное, то ты… Дафна! – она обернулась к соседнему столу, играющие за которым также закончили партию. – Дафна! Кеннет не верит мне, когда я рассказываю о голосе, услышанном нами у мистера Ашмуна. Скажи ему, что ты тоже его слышала. Возможно, тебе он поверит, а меня он просто не слушает.

– Конечно, я слышала его, – призналась Дафна.

– Я тоже, Кеннет, – добавила Айони. – Этот рассказ совершенно правдив. Честно.

– Тогда я признаю: вы что-то слышали. Но вопрос: сказало ли оно что-то стоящее?

– Несомненно! – холодно заявила миссис Пайнфольд. – Голос сказал мне о таких вещах, о которых мистер Ашмун не мог знать. Насчет моих личных дел, последней болезни Стивена и тому подобном.

– А! – Фельден явно не был убежден.

– Кеннет, с тобой бесполезно говорить! Ты настолько застрял в своем «научном мышлении», что не видишь ничего дальше собственного носа, если оно не вписывается в рамки твоих представлений! Но ты еще увидишь! Мистер Ашмун собирается заработать много денег при помощи открытой им Новой Силы. Вот если ты сам сможешь открыть Новую Силу, то тогда и сможешь говорить.

– Конечно, смогу. Но только после того, как получу патент.

– Патент! – презрительно фыркнула миссис Пайнфольд. – Чтобы защитить такое открытие, как Новая Сила, не нужны никакие патенты. Ведь она может работать секретным способом, и никто не сможет узнать, как именно. Это лучше, чем патент. Ведь все совершенно засекречено, как сказал мне мистер Ашмун.

Звонок объявил о перерыве, и половина собравшихся устремилась в соседнюю комнату – в ней был буфет. Миссис Пайнфольд критично осмотрела провиант.