Здесь был Хопджой - Уотсон Колин (книги бесплатно читать без txt) 📗
— Ясно. — Росс попытался установить сколь-нибудь рациональную связь между большим пальцем и убийствами. — Вы хотите сказать, он душитель?
— Не говорите ерунды. Кому придет в голову душить свиней. — В ее голосе он не услышал никакого удивления.
— Разумеется, нет. Во всяком случае, я не ваш мистер Рассмуссен. А вы, однако, миссис Кролл, насколько я понимаю.
— Верно. А вам я зачем понадобилась?
— Может быть, вы пригласите меня в дом? Мне бы хотелось поговорить с вами.
Молодая женщина, храня угрюмый и недоверчивый вид, вновь подвергла его внимательному осмотру. На этот раз Росс пристально посмотрел на нее в ответ, оценив надутое и в то же время неуловимо привлекательное личико и гладкую белую шею, видневшуюся через расстегнутую сверху кроваво-красную льняную рубашку, которая покрывала узкие плечи и мягко намекала на существующие груди.
Миссис Кролл первая отвела взгляд, но в этом ее жесте не чувствовалось ни смущения, ни признания себя побежденной. Нимало не заботило ее, судя по всему, и то, что когда, повернувшись, она пошла перед ним за угол дома, его чувственная заинтересованность значительно усилилась открывшимся видом сзади и прибавившимся к нему движением. Она была прекрасно осведомлена о стандартах своих прелестей — с ходу и без запинки она могла определить их как 85—58—95, — и ее вера в их эффективность была так же проста и абсолютна, как если бы на всех этих частях вытатуировали гарантию «точно такие, как в телевизоре».
Телевизор, как обнаружил Росс, когда они вошли в небольшую, тесно заставленную мебелью гостиную, и был источником музыки, которую он слышал. Переступая порог комнаты, миссис Кролл первым делом нашла глазами серебристо-голубое сияние в углу. Глаза тут же провалились в— маленький экран, как монеты в автомат, в них потух интерес ко всему остальному на свете; казалось, их удерживают в фокусе два невидимых параллельных усика, протянувшиеся из телевизора. Поэтому, пока она ощупью искала путь к софе в центре комнаты, ее тело огибало многочисленные углы с настороженной, чувствительной автономностью слепого.
Росс рассматривал ногу, которая нащупала и оттолкнула в сторону табуретку, стоящую на дороге. Ее пальчики, наполовину открытые низким вырезом туфли из зеленой замши, напоминали маленьких толстых мышат, втиснутых в нейлоновый подследник. Подъем стопы, он заметил, был изогнут грациозно, но при этом оказался несколько полноват, чтобы можно было видеть его изящную костную структуру, которую, как он не раз заявлял, его научили ценить банные виртуозы юго-восточной Турции. Щиколотка имела тот же недостаток, но само ее несовершенство обернулось ее главным достоинством, поскольку ускорило продвижение нетерпеливого взгляда Росса вверх, и он увидел ногу, настолько красноречивую, как ему показалось, в своей готовности откликнуться на любовную ласку, что пальцы его невольно повторили в умилении ее контуры. Особенно убедительно выглядела расслабленная округлость мышцы сзади и чуть выше колена — самое начало бедра, — которая сверкнула на мгновение, когда ее юбка зацепилась за подлокотник софы.
Она устроилась среди подушек, как яркий росчерк пера на листе бумаги. Росс, о существовании которого она словно забыла, без приглашения опустился на стул в нескольких дюймах от нее, спиной к телевизору.
Девушка заговорила первая, не поворачивая головы:
— Ну, что же вам было нужно?
— Поговорить с вами.
— Всеми делами на ферме занимается мой муж. Но все равно, если вы хотите что-то продать, вы понапрасну теряете время. Сейчас он доволен всем, что имеет.
— В это я могу поверить. — Росс следил за ее лицом. Она едва заметно улыбнулась.
— Ваш муж сейчас на ферме?
— Естественно. Вы что думали, он рабочее время в офисе проводит? Он на нижнем поле. Землю роет.
— Я его понимаю.
Молодая женщина подавила смешок, потом нахмурилась.
— Я не люблю людей саркастичных. Может быть, вы мне сразу скажете, что вам нужно, и…
— Я пытаюсь разыскать друга.
— Кого-то из здешних, вы хотите сказать?
— Думаю, он, скорее, просто бывал здесь.
— Как его зовут? — Она откинулась вдоль спинки софы и потянулась к телевизору, чтобы уменьшить громкость. Ей едва удалось дотянуться до ручки кончиками пальцев. Росс с удовлетворением отметил, как ближайшая к нему ягодица напряглась и сделалась похожей на лютню.
— Хопджой, — сказал он. — Брайан Хопджой.
— Никогда не слышала о таком.
Она опять вернулась на свои подушки, поджав одну ногу под себя и оставив другую свисать к полу. Росс отдался во власть знакомого ощущения чего-то чудесного при виде контраста между стальной, скользкой наполненностью чулка и белой, как лепесток, беззащитной плотью над ним. Когда-то он считал канкан вульгарной, псевдо— и даже античувственной уступкой туристам, которым все равно на что смотреть. Со временем он понял истину. Это была проповедь о невещественности того, что отделяет претензионность и все искусственные свойства цивилизации от живой, дышащей реальности с пульсирующими прожилками вен — грань шириной с подвязку.
Росс подался на стуле вперед.
— Миссис Кролл…
Она рассеянно поискала край юбки и потянула ее на колено. Ее пальцы, распрямившись, скользнули ниже по ноге, словно лаская ее, затем она подняла руку и протянула ее Россу. Он схватил ее за кисть и испытал нечто похожее на умиротворение, исследуя кончиком пальца весь набор ее тонких косточек.
— Вы могли и не знать его как Хопджоя, — заметил он.
Она по-прежнему не отводила глаз от экрана; только легчайшее подрагивание руки, которую держал Росс, противоречило ее виду полнейшего безразличия ко всему, что есть в мире, помимо телевизора. Он немного разжал руку и медленно вытянул ее, его пальцы, сложенные чашей, скользнули по ее предплечью, и большой палец замер в мягкой теплой впадинке локтевого сгиба. Пульс — его собственный или ее, он не знал — тихо потукивал в точке прикосновения; Россу он представлялся микрокосмической прелюдией к…
— Так, мы теряем время. — Он убрал свою руку и потянулся ею в грудной карман.
Она повернулась к нему, удивленная его бесцеремонностью. В тот же момент она увидела фотографию; ее глаза расширились.
— Это ваш друг?
— Расскажите мне про него. Она надула губки.
— Почему я должна вам что-то рассказывать? Я даже не знаю, кто вы. Да и имя его вы не смогли правильно назвать.
Росс подметил выражение, с которым она посмотрела на фотографию Хопджоя; оно являло собой смесь нежности и отвлеченного любопытства, как у охотника, перворачивающего убитую птицу носком сапога.
— Имена, — веско заговорил он, — не много значат в нашей игре, миссис Кролл. Мне все равно, как вы называли этого человека и что он для вас значил.
— Это на чтой-то вы намекаете? — Ее голос вдруг стал похож на голос лавочницы, услышавшей звяканье колокольчика над входной дверью. Росс решил, что распознал лицемерие оглушенной тоской жены крестьянина среднего достатка, жаждущей полового уничижения.
— Ваши выкрутасы на мужнином сеновале к делу отношения не имеют никакого, дорогая моя. Интересует меня исключительно то, что привело Хопджоя на эту ферму и что он здесь узнал. Теперь, вероятно, мы лучше понимаем друг друга.
Она поднялась при первых его словах и теперь стояла, испытывая, как он считал, трепетное наслаждение от нанесенного ей оскорбления. Он отметил, что, застыв в негодующей позе, она выпятила узкий мускулистый живот и слегка приплюснутые груди в радующие глаз выпуклости, похожие на колпаки звонков, применяемых в сигнализации от воров.
Миссис Кролл повернулась, выключила телевизионный приемник с таким видом, будто сделала это навсегда, и повернулась назад, к нему лицом.
— В отношениях мистера Тревальяна и меня, — холодно объявила она, — нет ничего, что было бы вашего дурацкого ума дело. — Она замолчала. — Так что, выкусите!
Росс почувствовал, как в нем шевельнулась жалость. Неуклюжесть и неуместная звучность ее отповеди, некоторые грамматические диссонансы выдавали растерянность. Он улыбнулся ей. В неожиданной тишине стали различимы тонкие рокочущие подвывания далкого трактора.
