Дело смотрительницы (сборник) - Кристи Агата (читать книги полные TXT) 📗
– И ты думаешь, она... когда-нибудь уйдет?
– По правде говоря, – заметила Алисия, – мне трудно представить, зачем бы ей... она получила все, что хотела.
Но скоро выяснилось, что кукла получила еще не все. Когда Сибилла вошла в демонстрационную комнату ранним утром следующего дня, то буквально онемела от удивления. Придя в себя, она выскочила на лестницу и принялась звать мисс Кумби, которая почему-то задержалась в спальне.
– В чем дело? – спросила та, спускаясь по лестнице. У нее разыгрался ревматизм, правое колено болело, и в то утро она слегка прихрамывала. – Сибилла, что с тобою случилось?
– Смотри. Смотри, до чего дошло дело на этот раз.
Они стояли в дверях демонстрационной комнаты. На диване, облокотившись на валик, в небрежной позе сидела кукла.
– Она вышла. Она выбралась из той комнаты! Теперь ей нужна эта.
Алисия Кумби присела у двери.
– В конце концов, – проговорила она, – кукла захочет получить все ателье.
– С нее станется, – поддакнула Сибилла.
– Послушай, ты, гадкий, злобный, хитрый звереныш, – проговорила Алисия, обращаясь к кукле. – Ты что, явилась нас донимать? Мы не хотим тебя видеть.
Тут ей, да и Сибилле тоже, почудилось, будто кукла слегка шевельнулась. Казалось, это произошло оттого, что ее руки и ноги расслабились еще больше. Длинная вялая рука лежала на валике, отчасти скрывая лицо, и создавалось впечатление, будто кукла подглядывает из-под нее за происходящим. Взгляд был хитрым и злобным.
– Жуткая тварь, – содрогнулась Алисия. – Не выношу ее! Не могу больше ее выносить.
Вдруг она сделала то, чего Сибилла вовсе не ожидала: стремительно пересекла всю комнату, схватила куклу, подбежала к окну и вышвырнула ее на улицу.
Сибилла сперва онемела от ужаса, затем у нее вырвался слабый крик.
– Ой, Алисия, не надо было этого делать! Честное слово, не надо было!
– Я должна была что-то сделать, – объяснила Алисия Кумби. – Я больше не могла терпеть.
Сибилла подошла к стоящей у окна Алисии. Внизу, на мостовой, лежала кукла лицом вниз, безвольно раскинув обмякшие руки и ноги.
– Ты ее убила, – прошептала Сибилла.
– Не говори вздор... нельзя убить то, что сделано из шелка, бархата, всяческих лоскутков и обрезков. Это невозможно.
– Очень даже возможно, – ответила Сибилла.
Но тут Алисия увидела такое, от чего у нее перехватило дыхание.
– Боже мой! Эта девочка...
На мостовой, склонившись над куклой, стояла маленькая оборванка. Она посмотрела налево, затем направо, окидывая взглядом улицу – не особенно многолюдную в этот утренний час, тишина которой нарушалась лишь проезжавшими автомобилями, – затем, словно удовлетворившись увиденным, девочка наклонилась, схватила куклу и побежала через дорогу.
– Стой, стой! – закричала Алисия.
Затем она обратилась к Сибилле:
– Эта девочка не должна брать куклу. Не должна! Эта кукла опасна, в ней заключено зло. Мы должны остановить ее.
Однако не им суждено было ее остановить. За них это сделали автомобили. Как раз в этот момент по улице друг за другом проезжали три таксомотора, а им навстречу ехали два фургона. Девочка оказалась заблокирована посередине улицы на островке безопасности. Сибилла ринулась вниз по лестнице, Алисия Кумби – за ней. Проскочив между фургоном и легковой автомашиной, Сибилла и следовавшая за ней по пятам Алисия Кумби попали на островок раньше, чем девочка смогла прорваться на другую сторону.
– Ты не можешь взять эту куклу, – воззвала к ней Алисия Кумби, – отдай ее мне.
Девочка посмотрела на нее. То была худющая замухрышка лет восьми. Слегка косящие глаза смотрели дерзко и вызывающе.
– Отчего я стану ее отдавать? – окрысилась она. – Швырнули из окна, я видела, не отпирайтесь. Если вы ее выбросили, значит, она вам не нужна, так что теперь она моя.
– Я куплю тебе другую куклу! – с жаром воскликнула Алисия. – Мы с тобою пойдем в игрушечный магазин, в какой захочешь, и я куплю тебе самую лучшую куклу, какую найдем. Но отдай мне эту.
– Нетушки, – заявила девочка. Она обвила руками бархатную куклу, словно защищая ее.
– Ты должна ее отдать, – настаивала Сибилла, – она не твоя.
И она протянула руки, чтобы забрать куклу у девочки, но тут девочка топнула ножкой, отвернулась и закричала:
– Нетушки! Нетушки! Нетушки! Она моя, совсем моя. Я люблю ее. А вы ее не любите. Вы ее ненавидите. Сразу видно, что ненавидите, а то не выбросили бы из окна. Я люблю ее, понятно, вот чего она хочет. Она хочет, чтобы ее любили.
А затем, ужом проскальзывая между автомобилями, девочка ринулась через улицу, потом бросилась по тротуару и скрылась из виду прежде, чем две немолодые женщины смогли увернуться от автомобилей и последовать за ней.
– Сбежала, – вздохнула Алисия.
– Она сказала, что кукла хочет, чтобы ее любили, – проговорила Сибилла.
– А может быть, – сказала Алисия, – может быть, она как раз этого и хотела все время... чтобы ее любили...
И посреди запруженной автомобилями лондонской улицы две перепуганные женщины обменялись долгим взглядом.
В сумраке зеркала
Мне трудно объяснить то, что случилось. Не знаю даже, как и почему это произошло. Так было – вот все, что я могу сказать.
И тем не менее меня иногда мучает вопрос – а как бы все пошло дальше, если бы я вовремя обратил внимание на одну чрезвычайно важную деталь, истинное значение которой стало мне ясным лишь через многие годы? Обрати я внимание – и, наверное, жизнь троих людей сложилась бы совсем иначе. И эта мысль, надо сказать, порою меня пугает.
Для того чтобы рассказать все по порядку, нужно вернуться к лету 1914 года – то было перед самой войной, – когда мне случилось уехать из Лондона в Бейджуорси вместе с Нейлом Карслейком. Нейл был тогда для меня, пожалуй, лучшим другом. Еще раньше мне довелось познакомиться с его братом Аланом, но знакомство было не столь близким. С их сестрой, которую звали Сильвией, мне прежде встречаться не доводилось. Она была на два года моложе Алана и на три года младше Нейла. Правда, когда мы с ним еще вместе учились в школе, я раза два собирался провести часть каникул у них в поместье, которое и называлось Бейджуорси, но этому оба раза что-то помешало. И получилось так, что я впервые побывал в доме у Нейла и Алана, когда мне исполнилось двадцать три года.
Предполагалось, что нас там соберется довольно большая компания. Незадолго до моего приезда состоялась помолвка сестры Нейла, Сильвии, с неким Чарльзом Кроули. Он, по словам Нейла, был гораздо старше ее, но вполне славный парень и притом весьма недурно обеспеченный.
Помнится, мы приехали около семи вечера. Каждый отправился в свою комнату переодеваться к обеду. Нейл провел меня в ту, которую отвели мне. Дом в Бейджуорси был старым, беспорядочно выстроенным, но привлекательным. Последние три столетия всевозможные пристройки к нему возводились по мере надобности и без всякого плана, так что в нем то и дело встречались маленькие ступеньки, ведущие то вниз, то вверх, и даже попадались лестницы в самых неожиданных местах. Этот дом был из тех, где легко заблудиться. Помню, Нейл обещал по дороге в столовую зайти за мною. Ожидание первой встречи с его родителями вселяло в меня некоторую робость. Помнится, я тогда со смехом заметил, что в таком доме в каком-нибудь из коридоров можно наткнуться на привидение, а он беззаботно ответил, что, кажется, ему говорили, будто там действительно их любимое место, но что никто из нынешних обитателей дома никогда их не видел и что он даже не знает, какой вид привидение может принять.
Потом он поспешил к себе, а я принялся выуживать из чемоданов свой вечерний костюм. Семья Карслейк была небогатой; они продолжали жить в старом доме, но у них не было слуг, чтобы распаковать багаж или привести в порядок одежду.
Итак, я дошел как раз до стадии завязывания галстука и стоял перед зеркалом. В нем я мог видеть свое лицо, плечи и часть стены позади меня – обыкновенная стена с дверью посередине, – но стоило мне затянуть и поправить галстук, как я заметил, что дверь открывается.
