Кот, который жил роскошно - Браун Лилиан Джексон (бесплатная регистрация книга txt) 📗
– Вы женаты?
– Как-то раз был.
– И как долго?
– Достаточно для того, чтобы стать специалистом в этой области.
– А я женился прошлым летом и думаю, что жить без этого нельзя, – произнёс молодой репортёр.
– Поздравляю!
Принесли ростбифы, и Квиллеру пришлось вторично напоминать о хрене. Потом он обратился к Мэтту
– Где вы живете?
– В «Счастливом Лесу». «Все молодые пары отдают дань "Счастливому Лесу", – подумал Квиллер. – Там они растят детей и беспокоятся о сорняках на лужайках». Сам же он, будучи в душе бродягой, предпочитал съёмные квартиры или гостиницы.
– А я остановился в пентхаусе "Касабланки", – сказал Квиллер. – Это вам о чём-нибудь говорит?
– Пару месяцев назад там убили арт-дилера.
– Вы были на месте преступления?
– Нет, – сказал полицейский репортёр. – Убийца оставил признание и покончил с собой. А в тот самый день случилась ещё авиакатастрофа, поэтому в течение двух недель предпочтение отдавалось именно этой новости.
– Вам что-нибудь известно об убийце?
– Художник по имени Росс Расмус. Специализировался на рисунках грибов . Вы представляете? Я думаю, он был полным шизиком. Намалевал признание на стене красной краской.
– На какой стене? – спросил Квиллер.
– Не знаю. Не помню, была ли упомянута вообще какая-нибудь стена.
– «Может быть, – подумал Квиллер, – художник вернулся к себе в мастерскую, где хранил краски, и там написал признание. То есть в квартире 14-В. Киистра Хедрог, возможно, что-нибудь об этом знает».
– А были какие-нибудь версии о мотиве преступления? – спросил он Мэтта.
– Ну, они были, вы понимаете, любовниками. Об этом все знали. Женщине нравилось отыскивать молодых талантливых художников. Считалось, что она нашла Россу Расмусу заместителя, а он рехнулся от ревности. Вскрытие показало присутствие наркотиков в крови. Он был накачан ими до предела, когда совершал убийство.
– А орудие преступления?
– Оно, по-моему, так и не было установлено.
– Я вот почему спрашиваю: в пентхаусе развешано множество его картин, и на каждой – грибы и нож. Нож японский, а на кухне есть точно такой же, какой нарисован на картинах.
– Да, – отозвался Мэтт. – Их в городе полно. У моей жены, например. Она любит им шинковать.
Они в молчании поедали свои сандвичи, причём Квиллер сожалел об отсутствии хрена.
– Тело художника упало сверху на машину какого-то мужчины, – сказал Квиллер спустя две-три минуты. – Его показания имеются в вашем репортаже. Не припомните, как его звали?
– О нет. Это было два месяца назад.
В этот момент молодая дама (сапоги и юбка по последней моде) подошла к их столику, и Мэтт представил её как Сашу Криспен-Шмитт из «Утренней зыби».
Квиллер поднялся и радушно, но лукаво сказал, что читал её колонку и что она ему понравилась.
– Спасибо, – ответила она, разглядывая его усы. – Я о вас слышала. Не вы ли живете где-то на Севере, в городке со смешным названием?
– В Пикаксе. Население – три тысячи человек. А насчет забавного названия… У нас неподалеку есть Содаст-сити, Чипмунк и Брр: по буквам «б-р-р». Выпьете с нами кофе или чего-нибудь покрепче?
– С удовольствием бы, – проговорила мисс Криспен-Шмитт, – но мне необходимо вернуться в офис для очередного р-а-з-н-о-с-н-о-го совещания. Что вы делаете в городе?
– Хотелось одну зиму провести вдалеке от трёхметровых сугробов и ледяных торосов.
– Он живёт в этой развалине, в «Касабланке», – сказал Мэтг.
– Неужели? – удивилась она. – Я и сама когда-то там жила. Почему вы выбрали это жуткое место?
Там разрешают держать кошек, а у меня два сиамца.
– И как вам здание?
– Интересное, если вы мазохист.
– И на каком этаже вы живете?
– На четырнадцатом.
– Лучше быть повыше.
– Если не считать того, что оба лифта могут сломаться одновременно.
– Не на четырнадцатом ли пару месяцев назад произошло убийство?
– Именно так мне и сказали.
– Ой, знаете, мне бы хотелось ещё поболтать… Может, мы как-нибудь пообедаем, пока вы здесь?
– С удовольствием, – откликнулся Квиллер. Когда она отошла, он обратился к Мэтту: – Привлекательная девушка. Замужем?
Репортер кивнул.
– За одним из наших спортобозревателей.
– Давайте закажем десерт, а, Мэтт? Сегодня дежурное блюдо – тыквенный пирог со взбитыми сливками. Интересно, каковы они на вкус? Настоящие ли? Человек, живущий в миле от молочной фермы, быстро привыкает к хорошему.
Официантка, так и не принесшая ему хрен, не смогла сказать, из настоящего коровьего молока сделаны сливки или нет.
– Если вы этого не знаете, видимо, они ненастоящие, – подытожил Квиллер. – Тогда принесите яблочный пирог с сыром. Он хотя бы настоящий? Впрочем, уверен, что нет. Давайте лучше замороженный йогурт.
После кофе и десерта они покинули пресс-клуб и каждый пошёл в спою сторону: Мэтт – обратно в полицейское управление, Квиллер – на автобус, идущий до «Касабланки».
– Спасибо, – сказал на прощанье репортер. – Мне было очень приятно с вами пообедать.
– Мне тоже, – откликнулся Квиллер. – И кстати, не сделаете мне одолжение? Проверьте, пожалуйста, ваши записи по делу Бессингер, посмотрите, чью машину разбили на стоянке, хорошо? А потом позвоните мне. Вот номер.
День едва перевалил за половину, а вокруг «Касабланки» царила тишина. Прежде чем подняться по выщербленным ступеням, Квиллер оглядел стоянку машин. «Слива» надежно покоилась в своём двадцать восьмом «стойле», но его интересовали машины, примостившиеся у самой стены здания, под номерами от первого до двадцатого, поскольку прямо над ними находилась терраса, с которой прыгнул Росс. Номера с двадцать первого до сорокового располагались на западной стороне стоянки. После наступления темноты оба ряда освещались недостаточно – на всю большую стоянку имелся только один прожектор.
Квиллер не понял почему, но его рука потянулась к усам. Его роскошные усы были интересны тем, что в минуты сомнения, опасности, подозрений всегда посылали ему сигналы. Вот и сейчас он ощутил покалывание над верхней губой. Входя в здание, Квиллер потёр усы костяшками пальцев.
Поднявшись к себе наверх, он обнаружил под дверью ещё один конверт и застонал, решив, что здесь снова побывала Изабелла. Но конверт был из плотной бумаги цвета слоновой кости, и его имя было выведено очень аккуратно. Может, от Винни Уингфут, подумал он с надеждой и надорвал конверт. Послание, написанное не шариковой, а чернильной ручкой, гласило: «Вы не могли бы оказать мне честь, отужинав у меня в семь? Аделаида Пламб». В левом нижнем углу стояли монограмма и номер телефона.
В некотором замешательстве Квиллер позвонил, чтобы дать согласие.
Ответил Ферди-Бык.
– Хорошо, передам. Сейчас она отдыхает. На ужин будет куриный хаш – мелконарубленная курятина с овощами. Вы любите куриный хаш? Не могу сказать, что это отличное блюдо, но по четвергам она всегда ест именно его.
– Фердинанд, каким бы ни было меню, передай, что мистер Квиллер с удовольствием принимает приглашение.
Повесив трубку, он позвал сиамцев:
– Да, ребятки, вам сегодня предстоит поужинать куда лучше, чем мне. Эй, а куда вы подевались?
Коко тихонько сидел в прихожей, наблюдая за дверьми, ведущими на террасу, и поджидал голубей, которые никогда на неё не садились. Юм-Юм спала на водяном матраце. Вообще она слишком много спит с самого своего приезда в "Касабланку", подумал Квиллер.
Решив как следует подготовиться к встрече с Графиней, он кинул в сумку несколько рубашек и носков впервые за все это время отправился в подвал, в прачечную. Пока Красный медленно опускал его вниз, Квиллер прочёл следующие заметки на доске объявлений:
ХОЧУ КУПИТЬ ГИТАРУ (КВ. 2-F) КОТЯТА БЕСПЛАТНО (КВ. 9-В)
НАГРАДА! КТО УКРАЛ КАССЕТЫ СО СТОЯНКИ МАШИН? ОБР. К УПР.
На четвёртом этаже Красный со скрипом остановился, и в кабину полезла женщина с корзиной для белья. Узрев незнакомца с усами и сумкой, она стала было вылезать обратно, но в самый последний момент передумала. В глаза она ему не смотрела, поэтому Квиллер, пребывая в игривом настроении, решил попроказничать: он принялся шумно и часто дышать, заставив бедняжку прижаться к самым дверям. Когда внизу лифт с грохотом распахнул двери, пассажирка пулей выскочила из кабины, а Квиллер намеренно тяжёлыми шагами затопал за ней.
