Прокурор расследует убийство - Гарднер Эрл Стенли (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
— Забудь, — сказала Сильвия, — все было подстроено, включая письмо. Ларраби не глотал снотворного, во всяком случае добровольно. Его жена сказала, что у него никогда не было проблем со сном. Помнишь?
Селби угрюмо кивнул.
— Более того, если дело доходит до подозрений, ты можешь подозревать очень многих.
— Например?
— Например? Возьмем Кашинга, лично меня совсем не удовлетворили его объяснения. Во-первых, его стремление выгородить Ширли Арден показывает, что она больше, чем обычный постоялец, время от времени наезжающий из Лос-Анджелеса; во-вторых, он очень долго ждал, прежде чем сообщить о пяти тысячах в сейфе отеля, и, в-третьих, он из кожи лез вон, чтобы представить смерть пастора как несчастный случай.
Дальше. Тот, кто напечатал письмо и адрес, не знал настоящего имени умершего. Единственное, чем он располагал, — это сведения из регистрационной карточки. Поэтому убийцей мог быть тот, кто имел доступ к регистрационным документам, и он действовал, исходя из предположений, что имеет дело с Чарльзом Брауером. Он хотел, чтобы смерть выглядела естественно, для чего написал письмо и оставил его в машинке. Если бы покойный был настоящим Чарльзом Брауером, не возникло бы никаких подозрений. Вскрытие не проводилось бы столь тщательно, уж, во всяком случае, жизненно важные органы не подверглись бы анализу на присутствие морфия. И даже в том случае, если бы следы морфия были обнаружены, все объяснилось бы приемом снотворного. Больше всех данными регистрационной карточки мог быть введен в заблуждение хозяин гостиницы.
— Но какие мотивы убийства могли быть у Кашинга?
— Их невозможно установить, пока не будет выявлен характер реальных отношений между Кашингом и Ширли Арден. Я не могу решать задачу и даю лишь информацию к размышлению.
Взгляд прокурора стал еще мрачнее. Он сказал, медленно цедя слова:
— Все рушится, когда сталкиваешься, казалось бы, с внешне несложным делом. Было бы гораздо проще, если бы кто-то пробрался в номер и прирезал или пристрелил пастора, но… И, обрати внимание, такое дело возникло сразу же, как только я приступил к своим обязанностям.
— А еще обрати внимание, что человек, написавший письмо и, возможно, совершивший убийство, проник через триста девятнадцатый номер. Номер был свободен, значит, тот, кто прошел через него, должен был иметь универсальный ключ.
— Я уже размышлял об этом, — ответил Селби. — Убийца вряд ли пролез через фрамугу, не мог он пройти и через дверь ни триста двадцать первого номера, ни триста двадцать третьего… Я хочу сказать, что он не мог выйти этим путем. Убийца имел возможность проникнуть в комнату десятками различных способов. Мог там спрятаться заранее, мог войти туда прямо через дверь или воспользоваться триста двадцать третьим номером. Ведь мы не знаем, когда была забаррикадирована дверь. Не исключено, что после того, как пастор уже погиб. Если верить словам Герберта Перри, в номере кто-то находился через два-три часа после смерти жертвы. Но для выхода этому человеку оставался единственный путь — номер триста девятнадцатый. Если бы он выходил через триста двадцать третий, то не смог бы закрыть щеколду изнутри, а если через триста двадцать первый, то не сумел бы забаррикадировать дверь стулом. Абсолютно исключен уход через окно. Следовательно, остается номер триста девятнадцатый как единственный путь отступления.
— И он не мог уйти без универсального ключа, — добавила Сильвия. — А также если бы не был уверен, что триста девятнадцатый свободен и дверь между номерами не на щеколде.
— Возможно, ты права.
— Решать, конечно, тебе, — продолжала девушка, — но я бы поискала хорошенько в самом отеле. Мне кажется, Кашинг слишком сильно связан с этой артисточкой, чтобы оставаться вне подозрений. Это наверняка она передала пастору пять тысяч.
— Сильвия, ты не смогла бы взять отель на себя? — предложил Селби. — Мне не хочется быть жестким с Кашингом, пока не будет существенных доказательств. Все-таки я не вижу у него даже слабого намека на мотивы убийства. Мы…
— Может быть, элементарное ограбление?
— Нет, я уже продумал такую возможность. В случае грабежа самым логичным для Кашинга было бы просто подменить конверт в сейфе. Подделать подпись не проблема, поскольку в любом случае это не рука самого Брауера и нет возможности определить, подделка ли это.
Сильвия пошла к выходу и, поймав улыбку Селби, остановилась у дверей и сказала:
— За работу. Если что-нибудь узнаю, дам тебе знать немедленно.
— Да, это не детективный роман, где можно ткнуть пальцем в любого подозреваемого. Мы в реальном мире и имеем дело с настоящим убийцей из плоти и крови. Мы должны раздобыть бесспорные доказательства, способные выдержать испытание в суде. Мне надо найти убийцу и доказать, что он виновен, не оставляя никаких сомнений у присяжных.
— Ну а если не удастся доказать? — спросила она.
— Подожди вечернего выпуска «Блейд», — заметил прокурор мрачно. — Мне кажется, Сэм Роупер намерен сделать заявление.
— Боюсь, тебе не выдержать этого, Дуг, — рассмеялась Сильвия.
— Меня беспокоит не это, — ответил Селби. — Заявление я выдержу. Меня волнует другое — как бы получше отплатить им всем.
— Давай действуй, гигант, — улыбнулась девушка и закрыла за собой дверь кабинета.
Спустя несколько секунд зазвонил телефон. К изумлению Селби, на другом конце провода оказалась Ширли Арден собственной персоной.
— Мне кажется, — начал он, — есть несколько моментов, которые требуют пояснений.
Поколебавшись какое-то мгновение, она сказала:
— Я охотно побеседую с вами, но боюсь, мне будет очень трудно прибыть в Мэдисон-Сити после всех инсинуаций в газетах. Если я сейчас появлюсь у вас, они прямо обвинят меня в убийстве. Не могли бы вы приехать сюда?
— Когда?
— Сегодня вечером.
— Куда?
— Вы знаете мой дом в Беверли-Хиллз?
— Да, — ответил прокурор подчеркнуто официальным тоном. — Как-то мне пришлось покрутить головой на экскурсии. Сопровождал свою тетушку — старую деву с Восточного побережья. Она желала посмотреть, где живут кинозвезды. Ваш дом на холме, с фонтаном перед фасадом и каменными львами у входа на веранду, не так ли?
— Да, вы точно описали мое жилище. Лучше всего, если бы вы смогли подъехать к восьми.
— Хорошо.
— Мы скромно и тихо поужинаем вместе. Вы и я. Но сейчас молчок. Иными словами, не говорите никому, что вы едете ко мне.
— Вы догадываетесь, почему мне необходимо вас увидеть?
— Не имею ни малейшего представления, — ответила актриса весело, — но буду рада вас встретить при более благоприятных, нежели в прошлый раз, обстоятельствах.
— Обстоятельства, — заявил Селби, — не будут более благоприятными.
Она засмеялась своим глубоким грудным смехом и ответила:
— Боже мой, вы настолько суровы, что я просто пугаюсь. Ну хорошо, до встречи в восемь.
Она повесила трубку. А Селби потянулся за шляпой, чтобы отправиться в лечебницу доктора Перри для собак и кошек.
Когда Селби вошел, доктор Перри, человек весьма решительного вида лет пятидесяти восьми, поднял на него глаза. Он был очень занят. Перед ним на полотнище, подвешенном над ванной, лежала собака. Ее голова свесилась, язык вывалился из пасти, глаза тусклые и лишенные признаков жизни. Рукава халата доктора Перри были высоко закатаны, а сам халат чем-то заляпан и забрызган водой. В правой руке доктор держал длинную гибкую резиновую трубку, соединенную со стеклянным сосудом. Он слегка сжал конец трубки и начал обмывать боковые стенки ванны.
— Это все, что можно было сделать, — сказал доктор. — Я тщательно промыл собаке желудок и ввел средство, стимулирующее сердечную деятельность. Теперь оставим ее в покое и подождем развития событий.
С этими словами он нежно, как ребенка, поднял большую собаку и перенес ее в теплую сухую клетку, где уже лежал толстый бумажный матрас. Доктор уложил пса с максимальным комфортом, закрыл клетку и произнес:
