Президент исчез - Стаут Рекс (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Не говори глупостей. После того как я сказала «нет» на его предложение, у меня было несколько секунд, чтобы подумать. Я сделала вид, что не могу решиться. А тот мужчина продолжал настаивать. Я сказала ему, что, даже если соглашусь украсть дневник, возможность сделать это мне не предоставится до середины дня. Еще я сказала ему, чтобы пришел ко мне домой сегодня в восемь вечера, и, может быть, у меня будет дневник, а может быть, и нет. Он сказал, что придет.
— Слушай, а почему ты считаешь разговоры о замужестве глупостью? — спросил Чик.
— Потому что это — глупость, — проворчала Альма.
— Вообще-то брак — дело серьезное.
— Ты думаешь? Я ничего не знаю об этом. Чик, что мне делать? Может, я должна рассказать все миссис Стэнли? Или мне следует пойти сразу к мистеру Уорделлу?
Чик положил нож и вилку на стол.
— Послушай, — сказал он, — в течение трех месяцев я ждал момента, чтобы узнать, что ты думаешь о замужестве, и теперь, раз уж об этом зашла речь, мы могли бы тут же и покончить со всеми вопросами. В браке, в сущности, нет ничего глупого, ведь верно же?
Сказав это, Чик посмотрел на девушку; Альма выглядела раздраженной, однако чувствовала, что раздражение покидает ее, и, разозлившись на себя, она опустила глаза. Воткнув вилку в отбивную, она располосовала ее ножом.
— В сущности? — переспросила она. — В сущности, нет. Откуда мне знать? Просто у меня нет оснований думать, что это глупо. А ты думаешь по-другому?
— Кто, я? Боже правый, да ни за что! Я думаю, что это просто великолепно. Я думаю…
В этот момент Альма подняла глаза, а поскольку Чик так и не отводил взгляд от девушки, весь свет ее глаз разом пал на него и ослепил, подобно тому, как ослепляют солнечные лучи после темноты пещеры. У Чика перехватило дыхание, и слова, которые в естественной последовательности он намеревался произнести далее, застряли где-то в горле, и оказалось, что нет никакой возможности сказать их. Вместо этого он проговорил:
— Ну… я рад, что мы разобрались со всем этим. Прекрасно, что этот вопрос решен. А как выглядел тот мужчина, что предлагал тебе десять тысяч долларов?
Альма улыбнулась. Эта улыбка говорила, правда только ей самой, следующее: «Он ужасно милый, я люблю его, хочу быть с ним, и гореть мне в аду, если я замечу, что готова опуститься до обмана при таком положении вещей». Вслух же она сказала:
— Он сильный, большого роста, со светлыми волосами и грязными ногтями. А еще у него был коричневый галстук. — И подумала с триумфом: «Ну, покажите мне во всем этом хоть каплю женского коварства».
— А что ты намереваешься делать? — поинтересовался Чик.
— А вот об этом я и хотела спросить тебя. Я буду делать то, что ты скажешь. — При этих словах Альма сильно прикусила губу, и Чик подумал, с чего бы это.
Он подозвал официанта и заказал кофе, а потом спросил:
— Ты еще не говорила об этом миссис Стэнли?
— Я никому еще не говорила об этом.
— Вот и умница. Заметила, что сейчас творится? Тебе нет никакого резона соваться в эту адскую суматоху.
Может быть даже так, что здесь нет никакой связи….
— А не следует ли мне сказать мистеру Уорделлу?
— Зачем? Чтобы кто-нибудь спрятался у тебя дома в чулане и схватил того парня, когда он заявится?
— Если это будет необходимо, то да.
Чик кивнул:
— Конечно, возможен и такой расклад. Но может быть, ты сама вовлечена во все это дело. По какой причине — не мне судить, ведь сейчас все сошли с ума.
Может быть, лучше всего предупредить миссис Стэнли, чтобы положила свой дневник в сейф, а когда твой новый приятель заглянет к тебе сегодня вечером, сказать ему, что ничего не получилось?
Зал ресторана начал заполняться. Прибежал мальчик — разносчик газет и стал ходить между столами, предлагая экстренный выпуск, в котором заголовки были набраны крупным шрифтом. Чик купил газету и развернул ее, так что Альма смогла прочитать вместе с ним:
«СЕКРЕТАРЬ ПРЕЗИДЕНТА АРЕСТОВАН.
БРАУНЕЛЛ ПОКУПАЛ ХЛОРОФОРМ».
— Силы небесные! — воскликнула Альма. — Не может быть!
— Я же говорил тебе, что все сошли с ума, — отозвался Чик, — ты лучше не ввязывайся во все это.
— Я не хочу ни во что ввязываться, — так, помешивая кофе, начала Альма свою исповедь да и забыла, что нужно остановиться. — Видишь ли, Чик, благодаря всему этому я становлюсь более зрелой. Я закаляюсь подобно тому, как садовники закаляют молодые растения, оставляя в оранжерее с распахнутыми окнами, перед тем как высадить их в открытый грунт. Ведь мне всего лишь двадцать четыре года, и я мало знаю о людях. Мне довелось изучать множество разных теорий и систем, таких, как коммунизм, социальное партнерство и капитализм, а также жилищные проблемы, проблемы международной финансовой системы и войн, и, как мне теперь кажется, я и людей рассматривала просто как еще одну теорию. Но это похищение президента, введение военного положения, выражения испуга и подозрительности практически на каждом лице, ненависть и зависть показывают мне, что люди — это нечто совершенно другое. Они — животные, по жилам которых течет кровь, и они не только говорят, пишут книги и играют в бридж, но и совершают поступки. Отвратительные и ненавистные поступки, а иногда и великие подвиги. Понимание того, что я являюсь одним из этих животных, что я должна жить среди них, одновременно и восхищает, и пугает меня. Раньше я считала, что ненавижу войну, а теперь мне стало ясно, что мне просто не нравилась идея войны. Теперь я действительно ненавижу войну, во всяком случае, я так думаю. Я знаю, что ненавижу этих грязных свиней, которые похитили президента, испугавшись, что он не даст стране вступить в войну. Вот почему я говорю, что не хочу быть в стороне. У меня нет никакого представления, какое отношение ко всему этому может иметь дневник миссис Стэнли, но, очевидно, хоть какое-то да имеет. Поэтому я хочу помочь схватить того мужчину, и если его будут бить, чтобы узнать, кто его послал, я бы не хотела смотреть на это, но и капли жалости к нему у меня тоже не найдется, и случись такое снова, я поступлю так же.
Выговорившись, Альма замолчала.
— Ты все сказала? — спросил Чик. — Это было настоящее выступление.
— Да, все. И нечего умничать.
— А я и не умничаю. Я сказал, что это было настоящее выступления, потому что и в самом деле так считаю. Видишь ли, я не особенно силен в теориях. Я рос как раз среди тех людей, о которых ты говорила. Сосед по одну сторону от нашей квартиры бил своих ребятишек, сосед по другую сторону купил за пятнадцать долларов здоровенного пса, чтобы тот задал трепку нашей собаке. С теориями у меня так же, как и со спиртным: я знаю, когда нужно остановиться. Я не борец за мир, но и не сторонник войны; если начнется схватка, подозреваю, что не стану стоять в стороне. Я — всего лишь животное.
Он сказал это просто, без пафоса, стыда и рисовки.
— Чик! Но почему, Чик?.. — воскликнула Альма, а потом добавила: — Ладно, ты — всего лишь животное.
К счастью, их существует множество видов.
— Верно, — усмехнулся Чик. — Теперь к вопросу о похищении дневника. Я рад, что ты решила отказаться от десяти тысяч, потому что, если ты когда-нибудь решишь выйти замуж за животное и этим животным случайно окажусь я, из этого ничего не выйдет. Я никогда не смогу жениться на деньгах. Но ты утверждаешь, что хочешь поймать этого миллионера, а я говорю, что хочу, чтобы ты была живой и невредимой. Как ты посмотришь на то, если где-то в четверть восьмого я приеду и спрячусь у тебя в чулане, а потом выйду, спеленаю твоего визитера и позволю тебе устроить ему взбучку… Так, уже час дня, и тебе придется идти пешком, потому что я припарковал свой автомобиль практически в реке. В пятнадцать минут восьмого я могу рассчитывать на свидание в твоем чулане?
— Конечно. И ты хорошо знаешь, что я с самого начала хотела предложить тебе этот вариант. Ну, я должна бежать.
Чик сделал знак официанту, чтобы тот принес счет.
