Пристрастие к смерти - Джеймс Филлис Дороти (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗

— Бродяга, Харри Мак, себя не убивал. По моим предварительным соображениям, ваш сын — тоже. Больше я пока ничего не могу вам сказать, следует дождаться результатов вскрытия и анализов. В настоящий момент я склонен предполагать двойное убийство.

— Понятно. Благодарю за откровенность.

— Есть вопросы, которые я вынужден вам задать, — сказал Дэлглиш. — Если вы сейчас не готовы ответить на них, я могу заехать позже, но, конечно же, очень важно, чтобы времени было потеряно как можно меньше.

— Я бы предпочла, чтобы оно вовсе не было потеряно, коммандер. Два ваших вопроса я могу предугадать. У меня нет оснований подозревать, что мой сын замышлял добровольный уход из жизни, и, насколько я знаю, у него не было врагов.

— Для политика это весьма необычно, должен сказать.

— Очевидно, у него были политические противники. Не сомневаюсь, что некоторое количество их имелось даже в его собственной партии. Но ни один из них, насколько я знаю, не является маньяком-убийцей. А террористы, как известно, предпочитают бомбы и пистолеты, а не бритвы своих жертв. Простите, коммандер, если я утверждаю очевидное, но не вероятнее ли предположить, что кто-то неизвестный — бродяга, психопат, случайный грабитель — убил и его, и этого Харри Мака?

— Это одна из версий, которые мы рассматриваем, леди Урсула, — согласился Дэлглиш и спросил: — Когда вы в последний раз видели вашего сына?

— Вчера утром, в восемь часов, когда он принес мне сюда завтрак. Он всегда так делал — безусловно, желая убедиться, что я благополучно пережила еще одну ночь.

— Говорил ли он вам тогда или прежде, что снова собирается посетить церковь Святого Матфея?

— Нет. Мы не обсуждали его планы на день, только мои, а они, полагаю, для вас едва ли представляют интерес.

— Было бы важно знать, кто в какое время находился здесь, в доме, в течение дня. Зная ваш распорядок, нам будет проще это установить.

Он не стал вдаваться в дальнейшие объяснения, а она — спрашивать.

— Моя педикюрша миссис Бимиш приехала в половине одиннадцатого. Она всегда обслуживает меня дома. С ней я пробыла около часа. Потом меня отвезли на машине в университетский женский клуб: я была приглашена на ленч с миссис Чарлз Блейни. После ленча мы отправились на Бонд-стрит, в галерею Эгню, посмотреть акварели, которые ее заинтересовали. Потом мы вместе выпили чаю в «Савое», и я подвезла миссис Блейни к ее дому в Челси, прежде чем вернуться сюда около половины шестого. Я попросила мисс Мэтлок принести мне супа в термосе и бутербродов с копченой лососиной в шесть часов. Когда она все это принесла, я сказала, чтобы меня больше не беспокоили. Ленч, выставка… все это утомило меня больше, чем я ожидала. Весь вечер я провела за чтением и вызвала мисс Мэтлок помочь мне лечь в постель незадолго до одиннадцати.

— Видели ли вы в течение дня кого-нибудь еще из домочадцев, кроме вашего сына, мисс Мэтлок и шофера?

— Я мимолетно встретилась со своей снохой, когда рано утром заглянула в библиотеку. Вы считаете, что это относится к делу, коммандер?

— До тех пор пока мы не узнаем, как умер ваш сын, нельзя сказать, что относится, а что не относится к делу. Кто-нибудь из других обитателей дома знал, что сэр Пол снова собирался посетить церковь Святого Матфея вчера вечером?

— У меня не было случая поинтересоваться, но не думаю, чтобы кто-нибудь это знал. Вы, безусловно, спросите их об этом сами. У нас очень небольшой штат прислуги. Ивлин Мэтлок, с которой вы уже встречались, — экономка. Еще есть Гордон Холлиуэлл. Он бывший сержант королевской гвардии, служил у моего старшего сына. Сам он скорее всего отрекомендовался бы как шофер и мастер на все руки. Сюда он приехал немногим более пяти лет назад, до того как был убит Хьюго, с тех пор так и живет.

— Он возил вашего сына?

— Редко. У Пола, разумеется, была министерская машина до его отставки, в иных случаях он сам садился за руль. Холлиуэлл почти каждый день возит меня и иногда мою сноху. У него квартира над гаражом. Но чтобы услышать то, что может открыть вам он, придется подождать, коммандер. Сегодня у него выходной.

— Когда он уехал, леди Урсула?

— Либо очень поздно вечером вчера, либо очень рано утром сегодня. Он обычно так поступает. Где он находится, я понятия не имею: никогда не расспрашиваю прислугу о ее частной жизни. Если новость о смерти моего сына сообщат по радио сегодня вечером — а я думаю, так и будет, — он, несомненно, вернется пораньше. Так или иначе, он всегда возвращается до одиннадцати. Кстати, я разговаривала с ним по внутреннему телефону вчера вскоре после восьми часов и потом еще раз примерно в четверть десятого. Кроме Холлиуэлла, в доме бывает еще только один человек из обслуживающего персонала — миссис Айрис Миннз, она приходит четыре раза в неделю делать общую уборку. Мисс Мэтлок может сообщить вам ее адрес.

— То, что пережил ваш сын в ризнице Святого Матфея… он говорил с вами об этом? — спросил Дэлглиш.

— Нет. Он не мог ожидать, что подобный сюжет вызовет у меня благожелательный интерес. Я перестала быть религиозным человеком после 1918 года. Сомневаюсь, что я им когда-либо вообще была. А мистицизм в особенности кажется мне таким же бессмысленным, как музыка для человека, лишенного слуха. Я допускаю, разумеется, что люди переживают некие необъяснимые состояния, но полагаю, что тому есть физические и психологические причины — переутомление, трудности среднего возраста либо потребность найти смысл существования. Мне подобные искания всегда представлялись бесплодными.

— Ваш сын тоже находил их бесплодными?

— Пока это с ним не случилось, я бы условно определила его как типичного англиканца. Подозреваю, что религиозные учреждения служили ему скорее для напоминания об основных добродетелях, для подтверждения собственной идентичности, а также давали возможность передохнуть и подумать, не опасаясь, что ему помешают. Как большинству англиканцев — представителей высшего класса, ему идея воплощения, наверное, стала бы понятнее, если бы Бог явился творениям своим в облике английского джентльмена восемнадцатого века. Но, опять же как большинство представителей его класса, он преодолел это небольшое затруднение, самостоятельно перекроив его образ под английского джентльмена восемнадцатого века. То, что он пережил — как предполагается — в той церкви, необъяснимо, и, надо отдать ему должное, он не пытался это объяснить, по крайней мере мне. Надеюсь, вы не ожидаете, что я стану это обсуждать. Сюжет нежелательный и, конечно же, не имеет никакого отношения к его смерти.

Это была длинная речь, и Дэлглиш видел, что она ее утомила. Но не может же она быть настолько наивной, подумал он; его удивило, что леди Урсула ожидала, будто он поверит в такую ее наивность.

— Когда человек круто меняет всю свою жизнь, — сказал он, — и меньше чем через неделю после этого умирает — а возможно, его убивают, — это может иметь значение, во всяком случае, для нашего расследования.

— О да, для расследования это имеет значение, не сомневаюсь. Мало что из частных подробностей жизни нашей семьи останется вне рамок вашего расследования, коммандер.

Он заметил, что в последние несколько секунд силы стали стремительно ее покидать. Тело словно уменьшилось в размерах, съежилось в огромном кресле, и шишковатые руки, покоившиеся на подлокотниках, начали мелко дрожать. Но он подавил в себе сочувствие, так же как она подавляла проявления своего горя. Оставались вопросы, которые он обязан был задать, и ему не впервые приходилось извлекать выгоду из усталости или отчаяния допрашиваемого. Наклонившись, он достал из кейса полуобгоревший ежедневник, упакованный в прозрачную защитную пленку.

— Это было исследовано на предмет поисков отпечатков пальцев, — сообщил он. — В свое время нам будет необходимо проверить, какие из них принадлежат тем людям, которые имели право прикасаться к ежедневнику: самому сэру Полу, вам, вашим домочадцам. А пока я хотел бы, чтобы вы подтвердили, что это действительно ежедневник сэра Пола. Было бы лучше, если бы вы смогли это сделать, не распаковывая его.