И быть подлецом - Стаут Рекс (прочитать книгу txt) 📗
Исключение составляли лишь корешки книг на полках и одежда еще молодого блондина, сидящего в кресле. Лежащая в кровати женщина вполне укладывалась в схему, поскольку на ней был лимонного цвета халат и бледно-голубые домашние туфли.
Светловолосый молодой человек поднялся и двинулся нам навстречу, меняя на ходу выражение лица. Когда я взглянул но него в первый раз, лицо излучало угрюмое неодобрение. Сейчас же в его глазах светилось гостеприимство, а губы обнажились в улыбке, которая пришлась бы впору продавцу зубных щеток. Я предположил, что молодой человек делает это в силу привычки, хотя на сей раз необходимости улыбаться не было, поскольку кое-что продать собирался не он, а я.
– Мистер Гудвин, – сказала Дебора Коппел. – Мистер Медоуз.
– Билл Медоуз. Называйте меня просто Билл, так все делают – Его рукопожатие не было дружеским, хотя он впожил в него силу. – Так вы Арчи Гудвин! Вот это действительно прекрасно Еще прекрасней было бы увидеть самого Ниро Вульфа В разговор вмешалось грудное контральто:
– Сейчас я отдыхаю, мистер Гудвин, и они не разрешают мне вставать.
Мне даже не положено разговаривать.
Я подошел к кровати, и пока я пожимал руку Мадлен Фрейзер, она улыбнулась мне. Улыбка не была изучающей, @доум, это была просто улыбка.
По ее серо-голубым глазам нельзя было сказать, по она изучает меня, хотя возможно, она это и делала. Я-то уж тонно ее изучал. Она была худощавой, но не тощей, и в лежачем состоянии казалась достаточно высокой. На ее лице не было никакого макияжа, и, поскольку было вполне возможно смотреть на него, не подавляя желания взглянуть куда-нибудь еще, это говорило в поль зу женщины, которой было явно около сорока или чуть боль ше. Хотя лично я не вижу никакого смысла глазеть на женщин старше тридцати.
– Вы знаете, – сказала она, – я не раз уже собиралась – принеси кресло, Билл, – просить Ниро Вульфа быть гостем моей программы.
Она сказала это как профессиональный диктор: все звучало естественно, однако ударения были расставлены таким образом, что не надо было отличаться сверхпроницательностью, чтобы понять, о чем идет речь.
Я улыбнулся.
– Боюсь, он не принял бы вашего приглашения, разве по вы протянули бы провода в его кабинет и вели передачу оттуда. Он никогда не покидает дом по делам и очень редко по другим причинам. – Я опустился в одно из кресел, принесенных Биллом, а он и Дебора Коппел заняли два других.
Мадлен Фрейзер кивнула.
– Да, я знаю.
Она повернулась на бок, чтобы смотреть на меня, не вытягивая шеи, и бедро, обозначившееся под тонким желтым халатом, заставило подумать, что она не такая уж худенькая.
– Это рекламный трюк или ему действительно так больше нравится?
– Я думаю, и то, и другое. Он очень ленив и до смерти боится движущихся объектов, особенно на колесах.
– Прелестно. Расскажите мне о нем побольше.
– Когда-нибудь в другой раз, Лина, – вступила Дебора Коппел. – У мистера Гудвина есть к тебе предложение. – Кроме того, у тебя завтра передача, а ты и не заглядывала в сценарий.
– Боже мой, неужели уже понедельник?
– Понедельник, и половина четвертого, – терпеливо сказала Дебора.
Тело радиопримадонны так резко приняло перпендикулярное положение, как будто кто-то сильно ее толкнул.
– Что а предложение? – спросила она и снова повалилась на спину.
– Он задумался об этом благодаря тому, по случилось с ним в субботу, – сказал я. – Эта великая страна вовлекла его в сложное положение.
Мартовские Беды.
– Подоходный налог? У меня то же самое. Но…
– Это отлично воскликнул Билл Медоуз. – Откуда вы это взяли? Фраза была в эфире?
– Я не слышал. Я придумал это вчера утром, пока чистил зубы.
– Мы дадим вам за это десять долларов. Нет, подождите минуту. – Он повернулся к Деборе. – Какой процент слушателей знает о Мартовских Идах?
– Полпроцента, – сказала она так, как будто цитировала опубликованную статистику.
– Можете взять это себе за доллар, – великодушно предложил я. – Предложение мистера Вульфа обойдется вам гораздо дороже. Как это водится в высших кругах, у него нет денег.
Мои глаза встретились с серо-зеленым взглядом Мадлен Фрейзер.
– Он хочет, чтобы вы наняли его для расследования убийства Сирила Орчарда.
– О боже – подал голос Билл Медоуз и прикрыл ладонями глаза.
Дебора Коппел посмотрела на него, потом на Мадлен Фрейзер и глубоко вздохнула. Мисс Фрейзер покивала головой и неожиданно стала старше, а лицо ее сразу потребовало макияжу.
– Единственное, что мы тут можем сделать, – сказала он, – забыть как можно скорее эту тему. Мы выбросили ее из разговоров.
– Это было бы прекрасно, – согласился я, – если бы вы смогли заставить выполнять это правило всех, включая полицейских и газеты. Но людям сложно заткнуть рот, даже когда речь идет о самом заурядном убийстве, а здесь совсем другой мучай. Может быть, вы даже не понимаете, насколько это необычно. Ваша программа идет два раза в неделю и собирает восемь миллионов слушателей. Ее гостями были «жучок» с ипподрома и профессор математики большого университета. Посредине программы один из приглашенных издает страшный вопль прямо в микрофон и падает как подкошенный. Очень скоро он умирает, и выясняется, что он отравился непосредственно во время передачи продукцией одного из ваших спонсоров.
Я быстро посмотрел на Билла Медоуза и Дебору Коппел и снова перевел взгляд на женщину на кровати.
– Я предполагал, по могу столкнуться с одной из десятка позиций, но не ожидал, что вы займете именно такую. Вы должны понять, что не только в течение недели, но в течение двадцати лет будет задаваться вопрос, кто подложил яд. Двадцать лет спустя люди все еще будут спорить о том. кто это мог сделать: Мадлен Фрейзер, или Дебора Коппел, или Билл Медоуз, или Натан Труб, или Ф. О. Саварезе, или Элинор Венс, или Нэнсили Шеперд, или Талли Стронг.
Открылась дверь, вошла женщина-борец и, прерывисто дыша, возвестила:
– Мистер Стронг.
– Пусто войдет, Кора, – сказала ей мисс Фрейзер.
Я думаю, что был бы поражен контрастом между тем, как выглядит Талли Стронг, и его фамилией, если бы не знал, чего ожидать из фотографий в газетах. Он походил на них в главных чертах: очки без оправы, тонкие губы, длинная шея, зализанные волосы. Тем не менее во плоти он не выглядел так глупо, как на фотографиях. Я успел понять это, пока он здоровался с присутствующими. Затем он повернулся ко мне.
– Мистер Стронг – секретарь нашего совета спонсоров, – Вы и ваша программа в результате всего этого получили неплохую рекламу, не так ли?
– Реклама, Господи! – Этот человек называет это рекламой, – воскликнула она.
– Тем не менее это так, – продолжал я. – Но это не та реклама, которую вам хотелось бы получить. Хотите вы этого или нет, все будет продолжаться в том же невыгодном для вас ключе. Завтра в каждой газете на первой полок вновь появится ваше имя. Тут вы ничего не можете поделать, но от вас зависит, что будет сказано в заголовке. В нынешней ситуации вы прекрасно знаете его примерное содержание. А что, если вместо этого газеты объявят: вы наняли Ниро Вульф расследовать убийство одного из гостей вашей программы, поскольку твердо желаете, чтобы свершилось правосудие? Там будут изложены условия договора: вам придется оплатить расходы, связанные с расследованием. Они не будут чрезмерными. Мы никогда их не преувеличиваем. И это все, что вы должны будете заплатить в случае, если мистер Вульф не найдет убийцу и не представит веских доказательств его вины. Если же он выполнит задачу, вы выплачиваете ему гонорар в размере двадцати тысяч долларов. Это тоже попадет в газеты, не так ли? И реклама будет совсем-совсем другой. Какой процент ваших слушателей это убедит в вашей невиновности и в том, что вы героиня, готовая пожертвовать состоянием ради торжества правосудия? 99,5 процента. Очень немногие начнут размышлять о том, что и расходы, и гонорар будут вычтены из вашего подоходного налога и для вас реальные траты составят не больше четырех тысяч долларов. Для общественного мнения вы перестанете быть одной из подозреваемых в сенсационном убийстве. Не за вами будут охотиться, а вы будете охотиться за убийцей и окажетесь в глазах общества популярнейшей фигурой. – Я развел руками. – И все это, мисс Фрейзер, вы получите даже в том случае, если Вульфа ожидает самый большой провал в его карьере и вам придется оплатить только издержки. Никто не посмеет сказать, что вы и не пытались ничего сделать. Для вас это прекрасная сделка. Мистер Вульф практически никогда не берется за расследование из-за гонорара, но, когда ему нужны деньги, он нарушает правила, особенно те, которые сам же придумал.
