Лощина - Кристи Агата (читать книги без сокращений .TXT) 📗

– А мы именно так это воспринимаем?

Она заметила необычный тон мужа и мило улыбнулась ему.

– Как устало ты выглядишь, Генри! Можно ли позволять себе так беспокоиться?

– Убийство вызывает беспокойство, Люси.

Леди Энкейтлл мгновение раздумывала, машинально продолжая подрезать ветки. Затем лицо ее стало хмурым.

– О господи!.. Это ужасные ножницы! Просто заколдованные! Вечно срезаешь ими больше, чем нужно… Что ты сказал? Убийство вызывает беспокойство? Но в самом деле, Генри, я никогда не могла понять почему! Я хочу сказать, раз уж человек должен умереть – от рака, или туберкулеза в одном из этих отвратительных светлых санаториев, или от удара (ужасно! с перекошенным на сторону лицом), или его убьют, или зарежут, или, может быть, удушат… Все сводится к одному, то есть, я хочу сказать, – к смерти. На этом все беспокойства его кончаются. Зато начинаются у родственников: ссоры из-за денег, соблюдать ли траур или нет, кому достанется письменный стол тети Селины и тому подобное!..

Сэр Генри сел на каменную ограду.

– Все может оказаться более неприятным, чем мы думали, Люси.

– Ну что ж, дорогой, нужно перетерпеть! А когда все будет позади, мы можем куда-нибудь уехать. Не стоит огорчаться сегодняшними неприятностями. Давай лучше думать о будущем. Как, по-твоему, нам следует отправиться в Эйнсвик на Рождество… или лучше отложить до Пасхи?

– До Рождества еще далеко, рано составлять рождественские планы.

– Да, но мне хочется мысленно представить все заранее. Пожалуй, Пасха. Да! – Люси радостно улыбнулась. – Она, конечно, придет в себя к этому времени.

– Кто? – спросил с удивлением сэр Генри.

– Генриетта, – спокойно ответила леди Энкейтлл. – Я думаю, если свадьба будет в октябре… я имею в виду в октябре следующего года, тогда мы сможем провести в Эйнсвике Рождество. Я думаю, Генри…

– Лучше не надо, дорогая. Твои мысли слишком забегают вперед.

– Ты помнишь сарай в Эйнсвике? – спросила Люси. – Из него получится прекрасная мастерская! Генриетте нужна будет студия. Ты ведь знаешь, у нее настоящий талант. Эдвард, конечно, будет невероятно гордиться ею! Два мальчика и девочка было бы чудесно… или два мальчика и две девочки…

– Люси… Люси! Ты слишком увлеклась!

– Но, дорогой, – Люси широко распахнула прекрасные голубые глаза, – Эдвард ни на ком, кроме Генриетты, не женится. Он очень, очень упрям. Похож в этом на моего отца. Если уж он вбил себе что-нибудь в голову!.. Так что Генриетта, разумеется, должна выйти за него замуж! И теперь, когда Джона нет, она это сделает. Встреча с Джоном в самом деле была для нее величайшим несчастьем.

Он с любопытством посмотрел на нее.

– Мне всегда казалось, Люси, что Кристоу тебе нравится.

– Я находила его забавным. В нем было очарование. Но я всегда считала, что не нужно уделять слишком много внимания кому бы то ни было.

И леди Энкейтлл осторожно, с улыбающимся лицом без сожаления срезала еще одну ветку на кусте.

Глава 18

Эркюль Пуаро посмотрел в окно и увидел Генриетту Сэвернейк, идущую по тропинке к дому. На ней был все тот же костюм из зеленого твида, в котором она была в тот день, когда был убит Кристоу. Рядом с ней бежал спаниель.

Пуаро поспешил к парадной двери: перед ним, улыбаясь, стояла Генриетта.

– Можно мне войти и посмотреть ваш дом? Мне нравится осматривать дома. Я вывела собаку на прогулку.

– Конечно, конечно! Как это по-английски – гулять с собакой!

– Да, – сказала Генриетта, – я думала об этом. Вы помните эти милые стихи:

И она снова улыбнулась мимолетно сверкнувшей улыбкой.

Пуаро проводил Генриетту в гостиную. Она окинула взглядом строгую, опрятную обстановку и кивнула головой.

– Очень славно. Всего по два. Какой ужасной показалась бы вам моя студия!

– Ужасной? Но почему?

– О, повсюду налипла глина… тут и там разбросаны вещи, которые когда-то мне почему-то понравились и которые могут быть только в одном экземпляре… в паре они просто убили бы друг друга!

– Это я могу понять, мадемуазель. Вы художница – человек искусства.

– А вы, мосье Пуаро, вы разве не человек искусства?

Пуаро склонил голову набок.

– Это нелегкий вопрос. Но, в общем, я бы сказал – нет! Я знал несколько преступлений, задуманных артистически… Они являлись, понимаете ли, высшим проявлением воображения… Но раскрытие этих преступлений… Нет, здесь нужна не сила созидания. Здесь требуется страсть к установлению истины.

– Страсть к истине, – задумчиво произнесла Генриетта. – Да, я понимаю, насколько это делает вас опасным. Однако удовлетворит ли вас знание истины?

Пуаро с любопытством взглянул на нее.

– Что вы имеете в виду, мисс Сэвернейк?

– Я могу понять ваше желание знать. Однако достаточно ли для вас знать истину? Или вы будете вынуждены идти дальше: на основании этой истины – действовать?

Такой подход заинтересовал Пуаро.

– Вы хотите сказать, что, узнав правду о смерти доктора Кристоу, я мог бы удовлетвориться тем, что держал бы эту правду при себе. А вы знаете правду об этой смерти?

Генриетта пожала плечами.

– Кажется очевидным ответ – Герда. Как цинично, что жена или муж всегда подозреваются в первую очередь!

– Вы с этим не согласны?

– Я всегда стараюсь быть объективной.

– Мисс Сэвернейк, зачем вы явились сюда? – тихо спросил Пуаро.

– Должна признаться, что не обладаю вашей страстью докапываться до истины, мосье Пуаро. Прогулка с собакой – чисто английский предлог. Но вы, конечно, заметили, что у Энкейтллов нет собаки.

– Этот факт от меня не ускользнул.

– Поэтому я взяла спаниеля взаймы у садовника. Теперь вы видите, мосье Пуаро, что я не очень правдива.

И снова сверкнула короткой улыбкой. Она показалась Пуаро невероятно трогательной.

– Нет, но вы – цельная натура.

– Почему вы так говорите?

«Она удивлена… почти напугана…» – подумал Пуаро.

– Потому что, по-моему, это действительно так, – сказал он.

– Цельная натура, – повторила задумчиво Генриетта, – хотела бы я знать, что это значит на самом деле.

Она сидела очень тихо, уставившись на ковер, затем подняла голову и посмотрела на него.

– Вы не хотите узнать, почему я пришла?

– Вам, наверное, трудно подобрать нужные слова.

– Да, пожалуй. Завтра заседание в суде, мосье Пуаро. Нужно бы решить, насколько…

Она не договорила. Встав с кресла, прошла по комнате, подошла к камину, поменяла местами несколько безделушек, а вазу с астрами, стоявшую в центре стола, переставила на самый край камина, отступила назад и, склонив голову набок, разглядывала результат.

– Как вам это нравится, мосье Пуаро?

– Совсем не нравится, мадемуазель!

– Я так и думала. – Она засмеялась и быстро и ловко вернула все на прежнее место. – Ну что ж, если решила что-то сказать, нечего зря тянуть! Вы такой человек, которому почему-то можно сказать все. Итак, начнем! Как вы думаете, нужно ли, чтобы полиция знала, что я была любовницей Джона Кристоу?

Голос у нее был сухой, бесстрастный. Она смотрела не на него, а на стену, поверх его головы. Указательный палец двигался по изгибам кувшина, в котором стояли пурпурные астры. Пуаро подумал, что именно это движение помогает ей справиться с волнением.

– Понимаю. Вы были его возлюбленной, – произнес Пуаро четко и тоже бесстрастно.

– Если вы предпочитаете такое выражение.

Он с любопытством посмотрел на нее.

– Разве вы не то сказали?

– Нет!

– Почему?

Генриетта подошла и села рядом с ним на диван.

– Нужно называть вещи своими именами, – сказала она с расстановкой.